Долгих лет царствования

– Ваше Величество?

– Остановите карету, я нуждаюсь в прогулке.

– Но, Ваше Величество…

– Меня должны увидеть, - да, отец сумел бы меня удержать, но разве он был здесь? Только Холт и Норлинг – а ещё мой собственный ум, - и оставаться в стороне от народа я сейчас не могла. Действовать подобно старому королю, которого, казалось, ненавидела половина его же народа, когда все хотели избавиться от дворянства… Да что толку?! Мне надо доказать, что я не чванлива, не жадна. Что я – та девушка, которую одобрили сами Забытые.

И для этого я должна была выйти.

Стоило только карете остановиться, и я буквально выпрыгнула на улицу. Наоми и Мадлен выскользнули за мною, замерев за моей спиной. Оказывается, люди всё-таки были – просто их нельзя было увидеть из узкого каретного окошка. Несколько покупателей шагали, сжимая в руках корзины, на углу играли какие-то подростки, куда-то спешили бесконечные купцы, на ходу совершая выгодные сделки.

Холт и Норлинг выбрались из кареты следом за мной. Холт едва заметно улыбался, но вот Норлинг казалась совершенно грустной и разочарованной.

– Ваше право, - промолвила она. – Ваше право. Что ж, пусть стража идёт сюда – мы должны теперь пройтись пешком, раз уж сама королева этого желает.

– Будет исполнено! – крикнул один из стражников, обращаясь к нам, и зашагал уверенно впереди. – Поприветствуйте! Поприветствуйте Королеву Фрею!

Это заставило людей оглянуться. Я заставила себя выпрямиться, расправить плечи, вспоминая обо всём, что говорил о моём королевствовании отец.

Вот только это было не то, что мне следовало сейчас сделать. Хорошая осанка может помочь – и в тот же миг, навредить мне. Холт и Мадлен говорили иначе – твердили, что я должна быть самой собой, быть… быть проще, чем это бесконечное шоу, которое устраивали придворные одним своим появлением. Я улыбнулась каким-то покупателям у лавки – слабо, но всё уже улыбнулась. Одна из женщин присела в глубоком реверансе.

Кто-то из них окинул меня оценивающим взглядом. Она ничего не прокричала, не проявила агрессии, вот только я видела всё в её глазах. Она слышала, что я убила – и теперь оценивала увиденное. Думала, могла ли я совершить это на самом деле.

Один из купцов торжественно приподнял шляпу.

– О, приветствуем в городе, Ваше Величество. Что же вас привело к нам? – смело – подобным образом поприветствовать королеву. Согласился бы король Йорген принять подобное? Он бы рассмеялся и ответил, или, может быть, арестовал бы мужчину за его чрезмерную смелость?

Вот только это не имело значения. Важно было только то, что сделаю сейчас я.

– Приветствую и вас! – промолвила я. Голос слегка дрогнул, вот только всё равно звучал довольно уверена. – Что ж, я отправилась в Стоунгэйтский детский дом – тот, что на северной стороне города.

Второй мужчина рассмеялся.

– И вы заботитесь о подобных вещах именно сейчас, когда вас обвиняют в убийстве двора?

Стражник подошёл к нему, но я только вскинула руку.

– Я всегда заботилась об этом. Просто поняла, что следует сделать больше, чтобы продемонстрировать это.

Мужчина нахмурился, глядя на меня, и я воспользовалась этой короткой паузой, чтобы вновь зашагать вперёд. Покупатели опускались в реверансах, когда я проходила мимо.

– Ваше Величество, - прошипела Норлинг, стоило ей добраться до меня. – Это совсем не безопасно!

Да, я знала – вот только ложь, страх, игнорирование людей мне совершенно не поможет – а вдруг это сработает?

Мы миновали всё больше и больше народу, шагая по городу, и мимо нас грохотали другие кареты. Мне казалось, как сердце моё сжимается, пытаясь увеличить расстояние между мною и толпой, но я всё ещё держала свою спину прямо, старалась, чтобы вдохи и выдохи были ровными, пыталась сосредоточиться на деталях – на сером цвете неба, на том, как под ногами хлюпала вода, как уличные фонари отражались в витринах. Я должна быть спокойной. Не паниковать.

Когда мы свернули в сторону бедных районов на севере города, к нам рванулась женщина. Ей было около пятидесяти, и на худом лице отражалось нетерпение. Стража ступила вперёд, пытаясь её остановить.

– Ваше Величество, - пробормотала она, - прошу вас, благоволите мне…

– Благоволить вам? – я обошла свою стражу, приближаясь к ней. – Что вы имеете в виду?

– Моё дело в беде, Ваше Величество, и у меня слишком много долгов. Я не прошу вашего милосердия, Ваше Величество, но если б только вы меня благословили во имя Забытых, если б… Я хотела сказать… Может быть, это помогло бы…

Это было самой странной просьбой, которую я когда-либо слышала это.

– Но ведь я не могу сделать этого, - возразила я. – Благословить вас – как я могу?

– Но, Ваше Величество, ведь Забытые избрали вас! Прошу вас!

Я смотрела на неё – не в силах лгать. Несколько слов утешения ей бы и вовсе не помогли, но она казалась преисполненной надежды. Я подалась вперёд, опуская руку на её худое плечо.

– Я благословляю вас, - промолвила я, - во имя Забытых. Пусть ваши долги будут отпущены, а ваше дело процветает, - я замерла на мгновение. – Чем вы занимаетесь? И как вас зовут?

– Мэри, Ваше Величество. Мэри Ховард. Я изготовляю заклёпки.

Если б только здесь был мой отец – он бы знал, какой совет следовало бы ей дать. Вот только сейчас я должна была справиться с этим сама.

– Приходите завтра в Форт. Посмотрим, чем я ещё смогу вам помочь.

– Но ведь я не просила от вас такой милости, Ваше Величество….

– Я не собираюсь даровать вам милость – я собираюсь просто помочь. Во имя Забытых.

Казалось, эта фраза звучала слишком патетично, вот только женщина засияла и вновь опустилась в глубоком реверансе.

Я коротко кивнула ей, шагая дальше. Люди, что просили моего благословения, были не так страшны, как те, кто хотел заполучить мою голову, но я не могла быть спасителем для каждого из них. Это Холт должен был убедить их в том, что забытые выбрали меня – вот только как теперь заставить народ в это поверить?

Ещё несколько человек попросило меня о благословлении, но большинство просто провожали меня взглядом, снимая шляпы и опускаясь в реверансах. Я чувствовала их оценивающие взгляды – королева на улицах города!

Небо потемнело, когда мы покинули главные улицы и направились в более опасные переулки вне центра города. Здесь здания стояли близко друг к другу – никогда не бывала здесь, никогда не чувствовала, как они гнулись к улицам, словно угрожая всем, кто осмеливался здесь пройти. Пахло отходами и гнилью, вокруг было слишком много народу. Мадлен же уверенно шагнула вперёд, кивая, чтобы я следовала за нею. Она вела нас по лабиринту улиц, пока не остановилась перед покосившейся дверью, из-за которой доносились юные голоса.