Долго, счастливо
Шрифт:
– Я полагаю, мы успеем детально осмотреть фаянс позже. Например, утром.
– А что, после тринадцати лет сожительства все еще полагается секс в душе по утрам?
– да, я наглый гриффиндорец, который тебя в буквальном смысле способен затрахать. Безо всяких «но».
– Если будешь хорошо себя вести, - киваю и щелкаю по носу.
Я улыбаюсь и веду тебя в гостиную. Там, помимо камина и удобных кресел с диваном, расположены еще несколько полок с приятными книгами для вечернего времяпровождения, а еще моя маленькая радость в виде шкафа для редких вин, которые я тщательно отобрал специально
– Собираешься рассказывать кому-нибудь об этом месте?
– я задумчиво присаживаюсь на подлокотник кресла, поглаживая приятную обивку. Это немного странно ощущать, но я действительно горжусь тобой. Даже, можно сказать, в какой-то мере восхищаюсь твоим трудолюбием при создании этого уютного убежища.
– Ты молодец. Это один из твоих главных проектов и успехов, которые меня порадовали. Конечно, успехи в зельях для меня более значимы, но я уверен, что здесь ты сможешь продвинуться еще дальше в своей работе.
Я прижимаюсь к тебе и нежно целую тебя в щеку, поглаживая по плечу:
– Не знаю, расскажу ли кому-либо. Может быть, Герми. И мне невероятно лестно, что тебе это нравится. Ведь это подарок для тебя.
– При вложенных тобой стараниях он вряд ли мог не понравиться.
У меня нет слов, и я просто улыбаюсь, а потом тяну в кухню:
– Идем ужинать?
– Идем, - я поднимаюсь и ерошу твои волосы.
– Подводя итог, могу сказать лишь одно - хорошая работа, Поттер. И спасибо за такой шикарный подарок.
Я льну к тебе. Льну весь ужин, который провожу у тебя на коленях, смеясь и иногда дурашливо слизывая капли и крошки с твоих губ. Льну по дороге в спальню, обнимая неприлично крепко и демонстрируя возбуждение. И льну на кровати, пытаясь добраться до твоего тела раньше, чем его покидает одежда.
– Ребенок...
– ты не отрываешься от меня всю ночь и даже сейчас, когда за занавесками проглядывается солнце.
– Спасибо, Гарри.
Я прячу лицо у тебя на груди, тихо шепча:
– Не за что. Спасибо тебе, за то, что ты есть.
И я вправду счастлив. Счастлив, что у меня есть возможность подарить тебе маяк. Возможность лежать с тобой вместе на огромной кровати. Возможность быть самим собой и не бояться показывать никаких своих слабостей.
– А разве я могу не быть?
– я усмехаюсь и целую тебя в макушку.
– Странно будет, если из сказки начнут исчезать герои.
– Конечно, странно. Но ведь все могло быть по-другому. Я мог бы навязать себя Джинни Уизли, чтобы она нарожала детей, и мы бы жили в псевдосчастье аврора и его семьи. Представляешь?
– я смеюсь и трусь щекой о твою грудь.
– Хорошо, что я вовремя понял, что это были просто носки со снитчами, правда?
– Ты бы понял это в любом случае. Носки и советы всегда ведут к дружбе, - я задумчиво смотрю в потолок и неожиданно понимаю, что уже долгие годы вспоминаю и воспринимаю Лили лишь как твою мать - достаточно абстрактного человека, пусть и известного мне когда-то достаточно близко. Ты настолько прочно углубился в каждый день моей жизни, что вытеснил большую часть повседневных мыслей, не говоря уж о старых воспоминаниях. Сейчас они кажутся достаточно размытыми и происходившими не со мной. Это непривычно, но от этого становится легче. Забавно, но похоже, ты тоже смог стать волшебником, подарившим мне сказку в ответ. Сказку, заменившую старые кошмары.
Я целую твою ладонь, в который раз за свою жизнь обнаруживая, что эти тонкие пальцы замечательно удобно целовать и ласкать губами, особенно когда моя голова лежит у тебя на плече.
– Но ведь тогда мы бы потеряли время. А так мы вместе почти с самого начала, - убежденно заявляю я, даже не пытаясь вспомнить, в какой момент моя любовь к тебе стала очевидной мне самому. Нет, вправду, я не помню, когда полюбил тебя - настолько сросся я с этой постоянной мыслью, и настолько хорошо мне сейчас, и вообще в последние тринадцать лет.
– Ты ведь помнишь, что Война меняет. Ты мог очень быстро понять, что все не то, чем кажется, - я пожимаю плечами.
– Два месяца ничего не решили бы.
– Еще как решили бы. Наша годовщина бы тогда была не зимой, а весной, а это уже совершенно другие сюрпризы, - надуваюсь я и целую тебя в ключицу.
– Но вообще ты прав. Если уж мы с тобой должны быть вместе, мы бы были при любом раскладе.
Я со смехом прикрываю глаза:
– Да. Но даже весенние сюрпризы мы бы придумывали с тем же размахом.
– Угу. И все равно все было бы другим, - я заглядываю тебе в глаза и нежно ловлю губы.
– Поэтому я счастлив, что мы вместе здесь и сейчас.
– Другим было бы лишь время юбилея, но не мы.
– Весенняя годовщина нам не идет. Мы с тобой зимние.
– Это уже другой вопрос, Поттер, - хмыкнув, щелкаю тебя по носу.
– Но ты прав. Зима нам ближе.
– Угу, - я сворачиваюсь уютным теплым клубочком у тебя под боком и прикрываю глаза, прижимаясь к такому родному и любимому человеку.
– А давай спать?
– Давай. Доброй ночи, Гарри. Точнее - спокойного утра.
– И тебе. Я люблю тебя, Северус.
Глава 32
Разноцветный снег.
– Да, все в силе, если ты взял отпуск в «Лабораториях», - я спокойно пожимаю плечами и вновь углубляюсь в книгу.
– Домик мы бронировали заранее, поэтому осталось только подтвердить бронь.
– Спасибо, - я сдержанно улыбаюсь, хотя больше всего мне хочется броситься к тебе на шею и поцеловать. Но я ведь уже взрослый, правда? Или хотя бы почти... Поэтому я задумчиво смотрю в потолок.
– Пойду, пожалуй, свои вещи соберу.
– Иди. Не забудь теплые вещи, а то снова будешь извиняться, что не подумал. Держи в голове, что мы неделю будем в хижине посреди гор. Вокруг нее в снегу зимние мантии не зарыты.
– Не забуду, - улыбаюсь я поднимаюсь по лестнице, скрываясь в нашей спальне и открывая шкаф.
Да, спальня наша, и одно только осознание этого факта заставляет мое сердце биться чаще. Я до сих пор сумасшедше влюблен, готов рассматривать каждую твою черточку, благоговею перед твоим телом и до легкой боли в сердце уважаю твой интеллект. И каждое твое прикосновение все еще отдается звоном в ушах, а взгляд в глаза гипнотизирует по-прежнему сильно. И я готов повторять тебе вновь и вновь, что я люблю тебя.