Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Инспектор открыл стол и вытащил шесть предметов. Зеркало, в которое он посмотрелся и спрятал, взбив пальцами волосы огненной феерией. Крупную матрешку с матрешечками внутри, которых он выставил в ряд на подоконнике. Пачку заграничных сигарет неизвестного государства, которую он опустил рядом с пепельницей. Учебник криминалистики, который он положил на край стола. Нож, здоровый и кривой, как турецкая сабля, который он хотел было воткнуть в столешницу, но оставил рядом с учебником. Журнал "Вопросы психологии" - этот он бросил перед собой.

И тогда постучали.

–  Прошу! -

крикнул Леденцов, хотя дверь была от него так близко, что хватило бы шепота.

Холстянникова вошла и остановилась, как и предполагал инспектор, у сейфа, не зная, куда деть взгляд, - он как-то в комнате не умещался.

Леденцов встал:

–  От себя и от имени приветствую вас в районном отделе внутренних дел.

–  Вы тут работаете? - удивилась она.

–  Нет, я тут думаю.

–  А где же работаете?

–  На оперативных просторах, Валентина... как дальше?

–  Альбертовна. А вас как звать?

–  Меня коротко - инспектор Леденцов. Садитесь, Валентина Альбертовна. Чай, кофе, кисель, коньяк?

–  Пожалуй, чашечку кофе, - согласилась Холстянникова, не представляя, откуда что тут может взяться.

Леденцов рассчитал точно: чай теперь не в моде, кисель тем более, коньяк вряд ли она будет, а вот кофе... Он встал, протянул руки, открыл сейф и достал громадную белую чашку и двухлитровый термос. Без крышки он задымился, как вулкан.

–  С молоком, уже сладкий. Хотите бутерброд с котлетой и луком?

–  Нет-нет, спасибо. - Она с недоумением смотрела на поллитровую фаянсовую чашку, боясь к ней притронуться.

–  Пейте. Говорят, что кофе продлевает жизнь. В Копенгагене есть столетний мужик, который пил только кофе. А его приятель пил чай и прожил всего пятьдесят. Правда, в том же Копенгагене живет стодвадцатилетний дядька, который пил одно какао...

Холстянникова осторожно приподняла чашку и, удерживая, отпила чуть не кипевший кофе.

–  А вы подуйте, - посоветовал Леденцов.

Она торопливо поставила ее на стол, элегантно пошевелила в воздухе пальцами и сморгнула набежавшую слезу.

–  Я пишу очерк о рядовом инспекторе уголовного розыска...

–  Рядовее меня вы не найдете.

–  Его духовный мир, его увлечения, его работа...

–  Все это в норме, - заверил Леденцов. - А как назовете?

–  Еще не думала.

–  Только не называйте "Люди в синих шинелях".

–  Ну, это избито...

–  Не потому, что избито, а потому, что теперь не носят синих шинелей.

–  А что носят?

–  Полупальто цвета морской волны. Вы так и назовите: "Люди в полупальто цвета морской волны".

Холстянникова рассмеялась, но ее смех скатился с инспектора, как с айсберга.

–  А вы шутник.

–  Я шутник?

–  Ну да, вы же сейчас пошутили?

–  Нет, не пошутил.

–  Мне показалось...

–  Это от горячего кофеина.

Она щелкнула двумя латунными застежками и распахнула сумку черной кожи, похожую на портативный магнитофон. Блокнот, толстый, как том энциклопедии, лег на стол. Многоцветной шариковой ручкой она отчеркнула какую-то запись и мелко вывела: "Инспектор Леденцов. Живописен."

–  Вы

каким цветом пишете? - заинтересовался он.

–  Синим.

–  Пожалуйста, пишите обо мне зеленым - моим любимым цветом.

Она улыбнулась, окинув взглядом его зеленый костюм, салатную рубашку и светлый галстук с травяным отливом.

–  Вот ищу зеленые ботинки, - поделился инспектор.

Холстянникова сделала вторую запись: "Внешность. Рыжие волосы, но лицо мужественное. Девятнадцать лет. Красив, но по-своему. Любит шутить".

–  Мне бы хотелось начать с вашего духовного мира. Скажите, интересуетесь ли вы каким-либо искусством?

–  Я ими всеми интересуюсь.

–  Даже так. Например, оперой?

–  Мне очень нравятся арии из одноименных опер.

–  Что вы имеете в виду?

–  А вы не поняли?

–  Разумеется, поняла.

Леденцов пристально смотрел круглыми глазами, не мигая и не оживляя мускулы лица, как отвечал на трудном экзамене.

–  Я и оперетты люблю, классические.

–  Какие, например?

–  Например, ту, где поет мистер Игрек.

–  Мистер Икс, - поправила она со снисходительной улыбкой.

–  Ага, Икс. Я всегда хромал по математике.

–  Ну, а балет?

–  Откровенно говоря, не люблю.

–  Почему?

–  Допустим, он принц, а она лебедь. Он ее поднял и держит на голове. И что? Ему тяжело, ей неудобно, а публике неинтересно.

Она улыбнулась - инспектор оказался веселым человеком.

–  А как вы относитесь к симфонической музыке?

–  Я больше люблю романсы с чувствиночкой.

–  Какой ваш любимый?

–  Романс "Закатил я глаза".

–  Что-то не помню. Кто композитор?

–  Да вы не знаете. Композитор Порубаймех, наш постовой милиционер.

–  Вероятно, вы любите телевидение? - решила она.

–  Люблю, но только одну передачу "В мире животных". Да и то смотря какие животные.

–  Состоите ли вы членом какого-нибудь спортивного клуба?

–  Я посещаю "Клуб обнаженных".

–  Разве есть такой клуб?

–  Не первый год хожу.

–  И что там... делают?

–  Собираемся, пардон, обнажаемся... А то вы не бывали?

Не будь на ее продолговатом лице черноморского загара, Холстянникова бы покраснела под немигающим и намекающим взглядом инспектора. Она взялась за спасательную чашку и с удовольствием отпила пару крупных глотков нечерного, но очень вкусного кофе.

–  Наверное, и не бывали, - решил Леденцов. - Теперь все моются в ваннах.

–  Так вы имели в виду баню?

–  Ага. А вы небось подумали на ресторан?

–  Чем-то вы похожи на инспектора Петельникова...

–  Мы из одного райотдела.

Холстянникова брала сложнейшие интервью у физиков-атомщиков, брала солидные интервью у директоров, обстоятельные интервью у рабочих, остроумнейшие - у писателей, у веселых артистов... Она могла найтись, возразить, отпарировать, подсказать и отбрить. Она взяла с собой один из самых емких блокнотов, ожидая услышать уйму случаев, историй, баек, легенд, приключений... Но пока писать было нечего, пока она пила бесконечный кофе.

Поделиться с друзьями: