Долгое лето

– Они уходят домой, - Некромант улыбался. – Ты умеешь договариваться, Фрисс. Что ты узнал там, внутри?

Речник вспомнил, что его тело сейчас намотано на плечи мага, и торопливо сполз на спину голема. Прыгнувший туда же Алсаг обнюхивал вязкий ком и даже пытался лизнуть.

– Ничего хорошего, Нецис, - сказал Речник. – Скажи, я точно к утру стану прежним?..

…Фрисс навьючивал тюки на Гелина. Их стало гораздо больше за последние дни. Путники запаслись едой и водой, кормом для Алсага и спальными коконами для себя. В самом ценном тюке лежали отрезы тальхумового полотна, белого и крашеного.

– Ткань холодная и непрочная, - предупредил Некромант.

– Будто у нас лучше, - отмахнулся Фрисс и проверил сумку. Металла в ней оставалось всё меньше, зато красильных порошков и пряностей хватило бы на весь Фейр. И Речник уже думал, сколько он оставит себе, а сколько – раздарит.

– Нецис, а ты дневник ведёшь? – спросил Фрисс, перебирая листья Улдаса. Он не думал, что когда-нибудь сам приедет туда, где растёт это дерево, и где сшивают из его листьев тетради, но теперь в его дневнике прибавилось листов.

Маг вздрогнул.

– К чему ты спрашиваешь?

– Тут листья Улдаса, возьми для записей, сколько надо, - сказал Речник. – Ты же Некромант, будешь записывать новые заклятия…

Нецис неуверенно усмехнулся.

– Двух листьев хватит. Поберёг бы деньги для друзей и родни…

– А ты кто? – удивился Речник. – Бери. Как тебе колбы, пригодные? Это стекло с Великой Реки, пришлось поискать его в Ритчи…

– Целая лаборатория, - усмехнулся маг, перебирая колбы и плошки. – Даже жалко, что я так плох в алхимии…

– Да кто же тогда хорош?! – Речник пожал плечами и на всякий случай пощупал руку – не потекла ли снова слизью. – А то зелье, что ты искал, нашлось?

– Да, держи, - Нецис высыпал в его ладонь три маленьких свёртка. – Порошок Ичока. Несколько крупиц в воду, и жажда отступит на сутки. А после одного свёртка можно неделю не есть, не спать и не останавливаться. Конечно, лучше, если до этого не дойдёт… потом ещё неделю тело не собрать, и голова мутная, но кто знает, как быстро нам придётся бежать…

– И это делают из… из кун? Из семян Кууси? – недоверчиво спросил Речник. Маг кивнул.

– Кууси много где растёт, но Ичоку делают только здесь, в Ритчи. Местный рецепт… Мне о нём рассказал Алсек, у него здесь родня.

– Что же мы к ним не зашли? – удивился Фрисс.

– Чем дальше мы от Айгената, тем спокойнее путь, - поморщился Некромант. – Мало тебе приключений?

– Сдаётся мне, что от Аойгена не спрячешься, - задумчиво отозвался Фрисс. – Он от нас ни на шаг не отходит… Не нравится мне то, что творится в Кецани. Я уже такое видел – однажды в Хессе… Как по-твоему, Ангахар властен над Саламандрами?

– Над ними – нет, но вот что в холме делали да’анчи… - маг пожал плечами. – Мне тоже не нравится. Такая тряска не к добру…

Глава 21. Айятуна

– Смотри! Мегины в бубенцах! – Фрисс ткнул пальцем в небо. Гигантские летучие мыши летели клином на восток, и стеклянные бубенцы, привязанные к их ошейникам, звенели на ветру. Седоки в ярких праздничных накидках, закинув за спину магические жезлы, смотрели на странных путников с любопытством и без угрозы. Замыкающий помахал им рукой. Фрисс помахал в ответ и перевёл взгляд на вереницу анкехьо. Бесконечный караван ящеров, увешанных пёстрыми кистями и погремушками, бежал резво, невзирая на нелёгкую поклажу и множество седоков. Следом за ящерами по обочине мчались, едва касаясь земли, крылатые кошки-йиннэн, белые и золотистые.

– Сегодня, как мне помнится, пятое Иттау? – ненадолго задумался Нецис. – Города готовятся к великому дню…

– Праздник Крыс! – усмехнулся Речник. – Где я только его ни встречал…

Он вздохнул. Уже пятый год не получалось встретить Праздник Крыс как положено – в Фейре, со знакомыми жителями, с Кессой… где-то сейчас Кесса, отпустили её в Фейр на гуляния, или она осталась в золотом городе? Главное, что в этом году её не услали ни на какое задание, и никакая тварь не пытается заколдовать её или покалечить! Фрисс ещё вернётся на Реку, тогда они и расскажут друг другу, кто как прожил это лето. А пока впереди чужой город, Айятуна, закованная в золотую броню, и кто знает, рады ли там гостям…

– В эти дни в стране Кеснек раздают еду на улицах, - задумчиво сказал Некромант. – В основном печёные листья Нушти. А в праздничную ночь поят всех разбавленным ицином.

– А как в Айятуне встречают пришлых Некромантов? – спросил Речник. – Пустят нас в город, или опять остановимся в застенье?

– Сколько себя помню, в Айятуне всегда было спокойно, - пожал плечами колдун. – Гелин, идём дальше, пока дорогу не заняло стадо куманов…

Речник смотрел вниз, под лапы демона, видел гладкие плиты мостовой и маленькие столбики вдоль обочины – на них установлены были кристаллы церитового стекла, в ночной мгле освещающие путь. Вдоль дороги зеленели жёстколистные папоротники, Улдас склонял ветви над путниками, даря им прохладу. С юга на север тянулись каналы, и, заглянув под очередной мост, Фрисс увидел утиную стаю. Дикие фамсы реяли в воздухе, а совсем низко над полем висели большие раздувшиеся канзисы. Медузы-переростки отжили свой срок, теперь они готовились упасть и растечься слизью. Уборщики, оседлавшие тощих куманов, сталкивали полудохлых медуз с дороги и вылавливали из каналов.

– Я видел ступенчатые храмы в городах Ти-Нау, - задумался вдруг Речник. – Скажи, они никого не приносят в жертву в эти дни?

– Не в Айятуне, - покачал головой Нецис. – Знаю, что тут сжигают плоды, колосья и пряности… может, закалывают кумана, а потом раздают мясо горожанам. Здесь в этот день прославляют Хелана Молнию, а он был бы против убийства разумных…

– Хелана?! Илирика, героя древности?! – изумился Речник.

– Да, это его день, - кивнул маг. – Хелан отвёл когда-то от народа Ти-Нау гнев богов, с тех пор его тут почитают. Ты, как изыскатель, должен бы его уважать…

– Какой из меня изыскатель… - отмахнулся Фрисс. – А Илирик был великим героем, и Ти-Нау поступают правильно. Можешь указать мне, какой храм ему посвящён?..

Очередной караван ящеров загородил всю дорогу. Они волокли огромные стволы Чилонка, ящики колючих листьев Нушти и – неизвестно для чего – бочонки с дохлыми медузами. Какая-то заминка случилась у ворот, и стража никак не могла пропустить эту кавалькаду. Гелин переминался с лапы на лапу, свесив язык набок. Дело шло к вечеру, солнце не пряталось за облачком ни на секунду с самого утра, и земля дымилась и трескалась под свирепыми лучами. Фрисс, попробовавший на себе действие Ичоки, глядел на серебряное небо без страха, дышал легко, но прохладу Реки всё равно вспоминал с тоской. Купальни купальнями, но так давно он не плавал в настоящей реке…

– Мирр вам! – поприветствовал путников кто-то с обочины. К Гелину, уворачиваясь от шипов анкехьо и свисающих отовсюду листьев тростника, пробирался Ти-Нау, а за ним следовал белый кот-йиннэн. Ти-Нау, судя по рыжей броне, был из местного войска. Фрисс тут же насторожился, Нецис пригнулся к седлу.

– И вам мир, стражи Айятуны, - кивнул Речник. – Нет ли в городе запасных ворот? В этом караване, верно, сейчас пересчитывают всех медуз в бочонках, и пока не пересчитают, мы до города не доберёмся…