Долгое падение
Шрифт:
Полицейский широко открывает дверь и негромко окликает:
– Привет!
Шагает внутрь и давит ногой стекло. Принюхивается – не пахнет ли газом, – прислушивается.
Газом не пахнет. Пахнет влагой, сильно отдающей кошачьей мочой. Здесь холодно. Так холодно, что холод приглушает странный запах, который может исходить от земляного фундамента или чего-то другого.
Или чего-то другого.
Полицейский осторожно идет через кухню в заднюю комнату, прислушиваясь. Он никого не слышит. В коридоре огибает липкую желтую лужу кошачьей мочи на линолеуме.
Дверь в гостиную открыта. Самодельные бумажные гирлянды висят вокруг
Полицейский возвращается по коридору и обнаруживает слегка приоткрытую дверь. Он толкает ее локтем.
Тихий скрип дверных петель становится все громче, громче и громче, пока не переходит в вопль, пронзительный, до дрожи в глазных яблоках; вопль, громкий, как танковый выстрел, громкий, как звук здания, падающего на бельгийских гражданских, громкий, как вопли молодых солдат из Данди, чей таз изувечен мчащимся грузовиком, везущим капусту в Намюр.
– Не входить! – вопит полицейский домохозяйке.
Она и не собиралась входить. Его крик только заставляет ее подойти к кухонной двери. Она наклоняется и солнечно улыбается через разбитое стекло.
– Прошу прощения?
– Не входите сюда.
Полицейский говорит спокойно, совладав со своей паникой. На самом деле он не имеет в виду «не входите сюда». Что он действительно имеет в виду – «лучше б я сюда не входил».
Он идет через коридор к противоположной двери. Толкает ее другим локтем.
Хуже. Здесь даже хуже, чем там.
Домохозяйка улыбается через выбитое оконное стекло.
– Вы хотите, чтобы я вошла?
Громким голосом старшины полицейский приказывает ей вернуться домой и позвонить по телефону в полицейский участок Гамильтона. Она назовет этот адрес и сообщит старшему офицеру, что здесь произошло массовое убийство. Его голос вибрирующе высокий, потому что он пытается не вдыхать этот запах.
Брови женщины приподнимаются до прически, ее лицо внезапно исчезает из дыры.
Он слышит, как она идет, потом бежит вокруг дома, как шлепанцы ее хлопают по земле.
И вот он остается один во влажном холоде.
Даже не поворачивая головы, полицейский видит в комнате справа очки маленького мальчика, лежащие на ночном столике. Мальчик в кровати, и кровать красная. Простыни красные, одеяла красные и подушка настолько темно-красная, что превратилась в черную. Он может разглядеть изгиб маленькой головы мальчика на подушке.
Слева от него, во второй комнате, двойная кровать. Здесь еще хуже. Дневной свет проникает сквозь занавески спальни семейной пары, лижет их покрывала. Постельное белье красное, сухое и заткнуто под их окровавленные подбородки. И рядом с кроватью валяется кошачье дерьмо. Маленькая коричневая колбаска кошачьего дерьма.
Полицейский не может шевельнуться. У него пульсирует в горле. Он не может сглотнуть. Он сражался в Бельгии в составе Шотландских серых [43] . Он видел куски людских тел, куски детских тел, оставшиеся от них куски, сожженные куски. Тогда он молился богу, которого все еще боялся, но больше не любил. Он молился о том, чтобы ему никогда, никогда больше не пришлось увидеть такое. Но теперь он это видит.
Глава 7
Понедельник, 2 декабря 1957 года
43
Шотландские серые – полк, сформированный в 1678 г. как драгунский, потом стал бронетанковым.
Фасад булочной в Бриджтоне бледно-желтый, над витриной голубыми буквами написано: «Выпечка и молочные продукты Уотта». Бумажные жалюзи за стеклом слегка светятся.
Уотт открывает переднюю дверь с помощью собственного большого набора ключей, и Мануэль, пошатываясь, входит вслед за ним. В магазине темно, но из заднего кабинета льется свет – там Джон подсчитывает дневную выручку.
– Джон! Это я! Со мной… – Он не знает, как назвать Мануэля. – Со мной товарищ!
Брат отвечает не сразу, хотя должен был слышать, как они вошли:
– ПОДОЖДИ!
Голос Джона унылый и раздраженный.
Уильям знает, что ему не следовало никого приводить сюда в такое время суток, когда пересчитываются деньги.
– Джон?
– ПОДОЖДИ!
Уотт и Мануэль стоят в темном магазине, глядя на пустые стеклянные полки, покачиваясь, как пара опоздавших идиотов-покупателей. Оранжевый уличный свет пульсирует, проникая сквозь жалюзи. Мануэль вынимает свою пачку сигарет. Уотт говорит, что тут нельзя курить. Мануэль сердито поворачивается к нему, но как раз в этот миг Джон выходит из заднего кабинета.
Он – стройная версия Уильяма, самый младший из трех братьев Уоттов. Он стоит в дверях и смотрит на них.
В компании кого-то трезвого Уильям и Мануэль осознают, насколько они пьяны.
Уотт неловко поднимает прямую руку и показывает вбок.
– Джон! Это Питер Мануэль, о котором ты столько слышал. Он собирается мне помочь. У него совершенно новая точка зрения на дело Бернсайда.
Подбородок Питера опущен. Он глядит на Джона снизу вверх, как боксер на афише. Джон не такой способный бизнесмен, как Уильям, он не может видеть на три хода вперед, но компенсирует это упорным трудом. Сейчас конец его обычной пятнадцатичасовой рабочей смены, и он устал. Он не может скрыть свое недовольство тем, что Уильям явился с пьяным ловкачом, который заявляет, что в нем случайно проснулась совесть.
Уильям пытается снова продать свою новость.
– Этот молодой человек… Великолепный парень. Писатель, ни больше ни меньше!
Мануэль покачивается от удовольствия, услышав такое описание, усмехается и медленно моргает. Но, похоже, Джону все равно не нравится вид Мануэля.
Уотт свистяще шепчет, обрызгивая слюной своего трезвого, соблюдающего личную чистоту брата:
– Он знает, кто совершил убийства! Он расскажет нам, что случилось и как мы сможем заполучить револьвер.
Джон говорит измученным голосом:
– Почему ты здесь, Билл?
– Нам нужен свидетель. Питеру есть что рассказать о деле Бернсайда…
– Это ПРАВДА! – заявляет Мануэль.
Уотт колеблется. Такое заявление само по себе подрывает доверие. Он вдруг сомневается, насколько хорошо все пройдет и поступил ли он мудро, бросив вызов Дэнди Маккею и перехватив у него Мануэля.
– И еще мы здесь, чтобы получить деньги, – добавляет Мануэль.
– Да, – говорит Уотт. – Чтобы получить деньги для Питера, здесь. За его труды. Он может рассказать нам, где револьвер, Джон.