Долгое падение

Когда Питер в первый раз отправил по почте рассказ, ушло почти два месяца на то, чтобы сияние померкло. Во второй раз оно длилось месяц. В третий раз надежда рассеялась меньше чем за две недели, потому что он не на шутку устал, переписывая рассказ снова и снова своим лучшим почерком.

В конце концов однажды он поймал себя на том, что держит конверт у щели почтового ящика, таращится на темноту внутри этого ящика и не может бросить в него рассказ. С конвертом в руке он идет в поле и сидит там на холме, куря сигарету. Потом сжигает свой рассказ в конверте.

Он пытается забыть это чувство, свои мечты о человеке, которым мог бы стать. Но не может его забыть. Это такое хорошее ощущение – Другой, Возможный Питер…

– Вы поможете друг другу.

Женщина с шарфами на голове и макияжем пристально смотрит на них, ее рука с браслетами свисает с края стойки бара.

– А, – говорит Уотт. – В самом деле?

– Он, – женщина лениво показывает пальцем на Мануэля, потом – на Уотта, – поможет тебе. Ваши пути снова пересекутся. Он заплатит долг, который на нем висит.

Уотт кивает, а Мануэль как будто съеживается рядом с ним. Уотт знает, что Мойра – идиотка; он встречался с ней и раньше, и она всегда так себя ведет. Она считает себя медиумом, вот почему носит все эти браслеты и шарфы.

Уотт поворачивается, чтобы объяснить Мануэлю:

– Мойра – медиум. Провидица.

Но Мануэль стоит бледный и застывший. Он таращится в пол, потерявшись в завитках опилок на полу. Он выглядит так, будто заболел.

Дверь открывается, и входит Джон. Он кивает Уильяму, но тот еще не допил, поэтому машет, чтобы брат подошел, и пытается расправиться с пивом, пока Джон идет через комнату. Брата все это совершенно не радует.

– Нам надо идти, – говорит он, добравшись до них.

– Что она имела в виду? – спрашивает Мануэль Уотта так, как будто Джон ничего не говорил.

Уильяму Мойра много чего говорила. Он часто сюда приходит, чтобы подождать, пока Джон покончит со счетами. Мойра ведет неясные речи: удача, неудача, долги, сожаления… Никогда ничего конкретного, никогда ничего такого, что отчасти не могло бы быть правдой.

– Мойра, дорогая, будь добра, можно получить две бутылки скотча навынос?

Мойра улыбается Уотту, довольная, что он платит назначенную баром цену за то, что берет с собой.

Она не видела, что надвигается.

На улице Джон садится в фургон, а Уильям с Мануэлем – в «Воксхолл», и все они едут в дом Джона на Гартланд-стрит в Деннистауне. Они паркуются друг за другом и идут по коридору многоквартирного дома к лестнице, ведущей в квартиру Джона на втором этаже. Это красивый коридор. Все двери здесь раскрашены под дуб. Жильцы по очереди моют лестницу, а половички можно оставлять у двери, не боясь, что их украдут.

Нетти, жена Джона, сейчас в теплой кухне, где стол накрыт на двоих.

Женщина вовсе не рада видеть Уильяма, который тащит за собой пьяного незнакомца. Она поджимает губы и говорит, что рагу у нее только две порции. Но Джон ясно дает понять, что ей придется их принять.

– Яичницу с беконом, – велит он, и Нетти спешит к плите и ставит на нее сковородку.

Они сидят за кухонным столом в алькове; Нетти – на стуле-стремянке, оставив стулья мужчинам.

Нетти и Джон запивают ужин чаем. Уотт открывает одну из двух бутылок виски, которые купил в «Глениффере», и наливает себе и Питеру щедрые порции. Питер Мануэль ест яичницу-глазунью, запихивая яйца в рот целиком.

Когда с едой покончено, Нетти уносит грязные тарелки и моет их. Потом выходит из кухни.

Мужчины остаются за столом, и Питер Мануэль зажигает сигарету и смотрит на братьев. Это похоже на начало переговоров.

Джон начинает:

– Что вы предлагаете? Я знаю, что вы писатель, но в данный момент нам нужно нечто большее, чем хорошая история.

Мануэль выпускает густую струйку белого дыма поверх головы Джона.

– Я предлагаю револьвер. Имя убийцы, историю и револьвер.

Уотт ждет, когда он назовет цену, но Мануэль не называет ее. Внезапно деньги кажутся ему не такими уж важными. Джон перехватывает взгляд Уильяма. Джон тоже заметил ошибку Мануэля. Он забыл запросить с них цену, прежде чем дать информацию. Джон думает, что он ошибся спьяну. Уильям видит систему в хаотическом поведении, неспособность контролировать внезапные порывы, отсутствие долгосрочного планирования.

Джон подается вперед.

– Откуда мы узнаем, что это не просто первый попавшийся старый револьвер?

Мануэль курит и ухмыляется.

– Парня зовут Чарльз Таллис, и он нацеливался на Валентов.

Джон и Уотт смотрят друг на друга. Они размышляют о Валентах. История, похоже, может быть правдоподобной.

Мануэль затягивается сигаретой. Он откидывается на спинку стула и упирает колено в край стола. Джон и Уильям сидят прямо, чтобы лучше слышать.

– Все это дельце было ошибкой.

Не видимая для них, Нетти в коридоре прислоняется к стене и слушает.

Глава 8 Четверг, 5 мая 1958 года

Отец Изабель Кук рассказывает суду о той ночи, когда в последний раз видел свою дочь. Мистер Кук знает, что он – сноска в этой истории. Его потеря, его дочь, его жизнь – все это второстепенно. Он здесь только потому, что Питер Мануэль заявил о своей невиновности, поэтому Короне нужны его показания. Он предпочел бы находиться где-нибудь в другом месте, а не здесь, но он выполняет свой долг.

Мистер Кук – солидный, порядочный человек с безупречной репутацией на работе и красивой женой. Он сдержанно описывает свою дочь. Изабель была милой девочкой. Хорошей дочерью. Она всегда помогала матери по дому. Она работала на телефонной станции. Она любила танцевать. Мистер Кук описывает ее так потому, что не хочет говорить о ней открыто перед другими людьми – о настоящей Изабель. Люди смотрели на ее трусы и перебирали ее нижнюю юбку. Они выкопали ее голый труп из замерзшей январской земли и видели ее тело, исследовали ее интимные части, ища признаки изнасилования. Мистер Кук не может позволить им еще больше приблизиться к его настоящей дочери, хохотушке, не уверенной в мире и своем месте в нем, ищущей свой путь. Спящей крепко, забавной, иногда к тому же несносной, теряющейся в своих молитвах, с любовью к оладьям, со склонностью к полноте.

– В интересах суда можете ли вы рассказать нам о последней ночи, когда видели Изабель?

Мистер Кук откашливается. Медлит.

– Изабель собиралась встретиться на танцах со своим бойфрендом. То была холодная ночь. После чая она уложила свои танцевальные туфли в сумочку, надела пальто и шарф. Она получила новые танцевальные туфли на день рождения в январе и очень радовалась этому. Она сказала, что собирается той ночью танцевать, пока не отлетят подметки ее старых туфель.

Мистер Кук роняет подбородок на грудь. Он чувствует, как неожиданно его захлестывают чувства, ошеломляет видение того, как она стоит в дверях гостиной, натягивая пальто и улыбаясь ему. Он тогда не обращал на это внимания, потому что пытался совладать с очагом. Трубу нужно было прочистить, они топили влажным углем, и огонь не был жарким. Мистер Кук держал над камином газетный лист, нагревая его, чтобы дочиста прожечь трубу. Изабель наблюдала за ним, а он лишь бегло оглянулся. Его внимание было поглощено огнем – он не хотел, чтобы середина газеты занялась и сгорела.