Долгорукова

— Наш, наш.

— А кто такой?

— Да сама ещё не поняла.

— Ну ладно, дай Бог тебе. А в чём ты пойдёшь? Возьми моё новое платье. Он тогда положительно не устоит.

5 июля 1871 года. Эмс.

Варя торопилась, шла по парку к видневшейся вдали гостинице. Навстречу ей проехала карета. Вдруг она остановилась, и Варя услышал голос Александра: «Катя!» Она обернулась — из кареты вышел Государь.

— Ах, это вы, Варвара Игнатьевна... Я обознался, думал Катя. Платье, похоже.

— Ах, да, да... я заказала себе такое же.

— На прогулку?

— Да, Ваше величество.

— Ну что ж, желаю приятно провести время.

И карета уехала.

Этой же ночью. Вилла «Петит Элизе».

Варя сидела на постели около Кати. Та была со сна, но, видя, что Варе необходимо выговориться, пыталась прогнать сон.

— ...Он такой странный, — шёпотом почему-то говорила Варя. — Представляешь, не позволил снять платье. Не могла же я сказать, что оно не моё. Ты не сердись, я завтра поглажу, будет как новое.

— Ну и что, Саша тоже иногда...

— Их разве угадаешь. Одному темноту подавай, другому — чтоб все свечи горели.

— Ты у него была?

— В гостинице.

— А который час теперь?

— Заполночь. Я разбудила тебя? Извини.

— Не важно. Я ждала, ждала и... — Катя зевнула.

— А Александр Николаевич не приезжал разве? Я видела его, он ехал в эту сторону.

— У него приём сегодня в честь Бисмарка.

— А я есть хочу — как сто волков. Ты не хочешь за компанию?

— Нет, я поздно ужинала. Думала, ты вот-вот придёшь.

— Ну уж дай погулять от души.

— А он хорош собой?

— Да, очень. Один недостаток — молод. Моложе меня.

— Сильно?

— Вечером ещё ничего, а как днём меня увидит...

— Вздор, ты прелесть как хороша. Завтра же позовём парикмахера. Вы завтра опять встречаетесь?

— Да, вечером. Если я не нужна тебе.

— Нет, нет, иди конечно же. А в другой раз позови его к нам.

— Ты думаешь, удобно?

— Когда Саши не будет.

7 июля 1871 года. Вилла «Петит Элизе».

Варя накрывала на стол к чаю.

— Я пирожных купила, — сказала она Кате. — Будем толстеть.

— Нет, ты знаешь, я пирожные не буду. Саша так неравнодушен к моей фигуре.

— Выпьешь английской соли.

— Ну что за резон: наслаждаться, чтоб потом страдать?

— А, по-твоему, лучше совсем ничего, да? Ни наслаждений, ни страданий?

— Ну, есть другие наслаждения кроме гастрономических.

— Но и страдания при них свои есть тоже. Тебе просто пока везёт, что ты избежала последствий.

— Везёт?

— Конечно, ты знаешь, сколько женщин после родов теряют фигуру или вообще болеть начинают. Ты сейчас для него совершенство — и молода, и хороша. А родила бы... Больная и усохшая у него уже есть.

— Фу, какая ты злая. — Зазвонил колокольчик. — Это он?

— Да, наверное. А где же фрау Минх?

— Я отпустила её до завтра.

— Я тогда открою. — Варя вышла из комнаты.

Из коридора донеслись голоса. Катя у зеркала поправила волосы. В зеркале она увидела, как вернулась Варя вместе с каким-то мужчиной, но разглядеть его Катя не могла — Варя заслоняла его.

— Вот, — сказала Варя, — позволь тебе, Катюша, представить нашего соотечественника. — Варя чуть отошла в сторону, и Катя увидела X. Тот смотрел на её отражение в зеркале, чуть усмехаясь. Катя словно онемела, не решаясь повернуться. Ты чего, Катя? — удивилась Варя.

Катя справилась с собой и повернулась к ним.

— А это моя подруга, — сказала Варя X. — Но раз вы не желаете говорить своего имени... Представляешь, — сообщила она Кате, — упорно не говорит, как его зовут. Икс — говорит. Ну да ладно, а ты тогда К. будешь. Вот ему. Господин X., позвольте представить вас госпоже К. А я тогда буду госпожа В. Вот, и давайте играть в алфавит. Господин Икс, не желаете ли выпить ч.?

— С удовольствием, дорогая В. И ч. и п. они очень аппетитны, — X. поглядел на пирожные. — А я, как вы уже знаете, сластёна.

Варя разлила чай.

— А тебе, моя дорогая К., налить? — спросила она у Кати.

— Нет, спасибо, у меня что-то голова вдруг... Мигрень, верно.

— Вот видите, противный X., как вы действуете на незнакомых женщин — сразу мигрень.

— Я пойду к себе, лягу. Вы извините меня.

Катя обращалась подчёркнуто к Варе. Не дожидаясь ответа, она вышла.

Варя посмотрела на X.

— Вы что, знакомы с ней?

— Нет, отчего ты так решила?

— Как-то странно она себя вдруг повела.

— А я всегда так на женщин действую: или сразу нравлюсь, или сразу мигрень.

— Ну, мне ты не сразу понравился, хотя и мигрени не вызвал.

— Это хороший признак, значит — надолго.

— До чего же ты самоуверен.

— Отнюдь, я скорее уверен в тебе. — Он привлёк её к себе и поцеловал. Она отстранилась.

— Не надо, она может вернуться.

— Пойдём тогда к тебе.

— Нет, неудобно. Лучше знаешь как? Ты уходи, а потом тихонько вернёшься. Я дверь не закрою.

В это же время. Комната Кати.

Катя лежала на постели в платье, повернувшись лицом к стене. Варя тихо постучала, приоткрыла дверь, заглянула. Шёпотом спросила:

— Ты спишь?

Катя, закрыв глаза, не отвечала.

Варя постояла немного и тихо вышла.

Чуть позже. Комната Кати.

Катя лежала в постели, но уснуть не могла. Сверху, с мансарды, слышались приглушённые голоса — мужской и женский. Затем они смолкли, но послышались стоны, сначала короткие, потом всё протяжней и протяжней... Катя накрыла голову подушкой, спряталась под одеяло, но потом вдруг резко села, взяла с тумбочки пузырёк с лекарством, вылила его на пол. И стала стучать кулаком в стену и звать громко: