Долина падающих птиц

— Что, даже не обнимаешь меня, Ника? Столько лет прошло… — смотрел настойчиво. А я по-прежнему стояла на месте и даже не понимала, что уже какое-то время щипаю себя за руку, чтобы прийти в чувства, чтобы «развидеть» его.

Но Август заметил это первым. Схватил меня за запястье и резко вздёрнул руку кверху.

{ «Боже. Он может меня касаться. Он осязаем.» }

Взгляд чёрных глаз наливался свинцом, черты лица ожесточались. И это всё тоже… было так знакомо.

— Зачем ты делаешь себе больно, Ника?! Ты же знаешь, что тем самым делаешь больно мне!.. Как часто это происходит?! — зарычал с осуждением, так что ледяная дрожь пробежалась вдоль позвоночника. — Что?.. Почему так смотришь?.. Это ведь Я. Меня не нужно бояться. Только не тебе, забыла?

— Кто… кто ты? — словно предсмертным шёпотом вырывалось изо рта, а следом во мне будто что-то щёлкнуло и вернуло контроль над телом. Отдёрнула руку и одновременно сделала шаг назад, поднявшись на одну ступеньку.

А руки Августа упали по швам, глаза сощурились, а взгляд наполнился недоверием, от которого в конец стало жутко. Словно не только я сомневалась в том, что передо мной {тот-самый-Август}, но и его теперь терзали сомнения – а {та-же-самая-ли-перед-ним-Ника?}

Ещё на ступеньку выше. Ещё… и ещё… и раздалось рычание, от которого сердце упало в самые пятки, а изо рта вырвался приглушённый крик.

Позади стояли два огромных чёрных добермана, глядя на меня ядовито-красными глазами, рыча и скалясь.

— Они не тронут тебя… пока я им не прикажу, — с неприкрытой угрозой прозвучал голос Августа, и лишь спустя долгую паузу я сумела оторвать взгляд от собак и вновь взглянуть на свою ожившую фантазию.

— Я не понимаю… — зашептала, слабо качая головой. — Ты… здесь. Как? Как это возможно?

— Успокойся, Рони. Ты забываешь дышать, так и до обморока недалеко.

{Рони}. Только Август порой меня так называл, выдрав середину из моего полного имени и сочтя это оригинальным.

Боже… но как? Как?..

— Я… Ты мне кажешься? Или снишься? Это… ведь сон, да?

— Погладь собачку – проверишь, — скривил губы в едкой ухмылке и ещё шаг вперёд сделал, оказавшись в полуметре от меня. — Вот же как нехорошо получается, — нахмурил брови и прищёлкнул языком, — когда ты ко мне приходила, у меня и в мыслях не было сомневаться в твоей реальности, в том… что ты нуждаешься во мне, Ника. А стоило мне прийти в гости к {тебе} и-и-и… что в итоге?.. Воздух воняет страхом. В глазах отторжение. В словах холод. Вот уж не рассчитывал на такой приём.

Псы зарычали громче.

— Видишь? Ты даже Барсика с Рексом расстроила, — цокнул и усмехнулся. — Что? Неужели даже на чай не пригласишь? Объедать тебя не стану, даю слово.

— Боже… я сошла с ума. Спятила… — схватившись за голову, попыталась смотреть, куда угодно только не на Августа и его псов. Надеялась, что таким образом они растворятся, исчезнут, оставят меня в покое, потому что я не хотела… не могла… не желала верить в то, что ВСЁ ЭТО происходит на самом деле. В то, что ЭТО может быть реальным. Ведь если это реально, то я безоговорочно сошла с ума!

Ещё на одну ступень выше… Размытое пятно пронеслось перед глазами, а миг спустя руки Августа тугим кольцом обвивались вокруг моей талии, и он прижал меня к своей груди настолько плотно, что, клянусь, я слышала, как громыхало в груди его сердце. Я проводила каждый его удар через себя.

Знакомое тепло растеклось по телу. Знакомое покалывание возникло в кончиках пальцев… Знакомое чувство… спокойствия? Нет, - опасности.

— Отпусти, — попыталась вырваться, но хватка Августа стала лишь сильнее. Брови озадачено выгнулась, а взгляд наполнился укором.

— Кажется, ты совсем не скучала по мне, Ника.

— Я не могла скучать по тому, кого не существует, — солгала.

— А вот это было обидно, — спустя паузу прошипел. — Разве не ты звала меня?

Набрав в лёгкие побольше воздуха, изо всех сил постаралась, чтобы голос не дрогнул:

— Я не звала тебя.

— Разве? — и вновь в удивлении брови выгнул. — А мне казалось… ты {умоляла}меня прийти. {Умоляла} спасти тебя. {Умоляла}защитить.

— Это… это было пять лет назад. И я не…

— {Всего-то} пять лет назад! — перебил громко. — Всего пять лет, Ника, когда у нас с тобой впереди должна была быть целая вечность! Помнишь, я обещал тебе её?.. Нет? Не помнишь? Как же много ты успела забыть… Я так разочарован.

Это был первый раз, когда я по-настоящему его испугалась. Этот дикий пронзительный взгляд, стальная хватка рук на моём теле, тяжёлые брови сдвинутые к переносице, напряжённые челюсти, губы собранные в тонкую линию. И голос… голос, которым он говорил проникал в самую глубь меня и распространялся по телу, как вирус, поражающий каждую клеточку кожи, каждую частичку организма, вынося смертный приговор.

Это был не тот Август, каким я его знала. {Мой} Август никогда и ни за что не стал бы меня пугать.

— Ты изменилась, — его голос вдруг стал низким и с лёгкой хрипотцой, а каждое слово казалось шёпотом промозглого ветра. — Мне нравится твоя кожа, — костяшками пальцами провёл вниз по скуле, — такая мягкая… Мне нравится твоё тело, — вниз по шее и тёплыми подушечками пальцев отчертил ключицу, а затем каждый побелевший шрам. Замер. — Ты дрожишь.

Да, я дрожала. Просто не могла это контролировать.

Он здесь. Держит меня в объятиях. Говорит со мной. И пахнет точно так же, как и пять лет назад… Запах лета, солнца и полевых цветов. Мне нравился этот аромат. Я хотела, чтобы этот аромат принадлежал Августу.

— Но больше всего… — заскользил взглядом вверх: от высоко вздымающейся груди, по изгибу шеи и замер на губах, — больше всего я люблю твои губы, - они ничуть не изменились. Такие же… сочные, яркие. Нежные, как лепестки розы. Так и хочется…

— Я тебя не знаю, — выдавила из себя натянутым, как струна голосом. И повторила громче, с требованием: — Отпусти! Я тебя не знаю!