Долина раздора

Брат Шалор негромко кашлянул, обращая на себя внимание. Но инквизитор лишь молча поднял указательный палец, не отрываясь от чтения.

Не спеша дочитав свиток до конца, отец Шалуа аккуратно свернул его, вложил в кожаный тубус, и только затем взглянул на вошедших.

– Приношу свои извинения, - натренированный голос оратора легко разнесся по залу. Сожаления о задержке в нем и не чувствовалось.
– Никогда не останавливаюсь на незавершенной мысли.

– «Теория о распространении магии» Семибашенной Академии, - прочел Агатон вслух надпись на тубусе.
– Изучаете возможного противника?

– Только туман и мрак в разумах и душах - враги Ордена, - сурово ответил инквизитор Шалуа.

– Заблудшие умы рано или поздно обретут истинное понимание мироздания и встанут под наши знамена. Конфедерация Магов лишь оплот инакомыслящих, упорствующих в своем неведении. И из ее рядов уходит все больше людей, что подтверждает мои слова. Только о единственном молю я: чтобы они не успели нанести вреда нашему миру за время своего блуждания в потемках. Прошу, садитесь, лейтенант.

Агатон присел на ближайший табурет. Оба гвардейца остались у входа, встав по обе стороны двери.

– В приказе из Цитадели содержалось так мало информации, - взгляд инквизитора пронзал насквозь, освещая все темные закоулки сознания и выискивая закопанные в пыли времен секреты.
– Поведайте мне, лейтенант, что же подвигло ваше командование посылать вас в такую далекую от наших северных границ командировку.

Агатон вкратце описал известные ему факты. О том, как разведка сообщила о подозрительной стоянке охотников. О быстрой схватке, завершившейся уничтожением гнезда трупоедов. И о найденной записке-приглашении в Долину Карамуреш.

Святой отец Шалуа внимательно рассмотрел предоставленную ему копию записки.

– Вы сообщили очень ценные факты, - судя по тону отца Шалуа, ему они и так были уже известны.
– Но данные это лишь сухие цифры и описания. Но вы там были! Вы дрались с этими тварями. Вы видели останки охотников и чувствовали запах разложения. Именно вы были тем зрителем, ради которого убили этих людей!
– на мгновение для Агатона куда-то исчезла уютная библиотека. Свет померк, окрасившись сполохами огня от открытых жаровен и донесся тихий перезвон кандалов.
– Именно вы нашли записку. Мне нужно знать, что вы почувствовали в тот момент. Первая мысль и наитие. Говорите!

Лейтенант вздрогнул, отогнав видение застенок.

– Я подумал… нет, я был абсолютно уверен, что это вызов, - тихо произнес Агатон.
– От противника, что знает свою мощь и готов показать ее. Серая тень, что скривилась в презрительной усмешке и нависла над всем миром, как над игральной доской.

«Но это же просто мои ассоциации… Разве они важны?» - и тем не менее лейтенант почувствовал пробравшийся внутрь холодок недоброго предчувствия.

Инквизитор выдохнул и откинулся назад.

– Хорошо. Вот с этим мы и будем работать. К счастью, ничего подобного в Долине я не встречал… Пока, - отец Шалуа вернул записку.

– Но, тем не менее, в Долине неспокойно. Мифрил, адамантий и прочие металлы почти не поступают в Вольные Города. Торговля останавливается. Гражданское неповиновение и сведения о бунте на руднике, - перечислил лейтенант.

– Об этом можете не волноваться, - святой отец Шалуа подкрепил свои слова твердым пронизывающим взглядом.
– Инквизиция уделяет свое пристальное внимание всему происходящему. Ваша же задача заняться этим вызовом. Тот, кто бросил его нам, не опустится до простейших бунтов и налетов. Ищите нечто большее!

– Приложу все свои силы, святой отец. Однако я хочу сам во всем разобраться на месте.

«И заодно понять, чем же занята Инквизиция в Долине».

Для святых отцов давно перестали существовать отдельные жизни. Они мыслили городами, странами и народами. Для них именно они были живыми организмами. А отдельные люди, гномы, нежить и нелюди - лишь частичками. И Инквизиция, будто врач ради облегчения течения болезни, была готова пустить кровь больной стране, а затем прижечь рану раскаленным железом.

Легкая тень недовольства промелькнула по лицу святого отца:

– Ваше право. Но запомните, чтобы не произошло и чтобы вы не узнали - в первую очередь обсудите это со мной. Не принимайте никаких спонтанных решений. Виконт Вальденгрейт дает завтра бал. Посетите его, пообщайтесь с цветом местной знати, - в последних словах отца Шалуа слышалось нескрываемое презрение.
– Вы поймете, что за беспорядками и грабежами лежит лишь жажда местных дельцов набить свои карманы, сдирая последнюю рубаху с бедняка.

– Последую вашему совету, святой отец, - лейтенант поднялся.

– И помните, сын мой, - произнес напоследок инквизитор Шалуа, доставая с полки еще один потрепанный тубус.
– Все что мы делаем, идет на благо Ордену и становлению порядка в мире. Иногда надо ждать самого темного часа. И тогда, в кромешном мраке, проще всего разглядеть путь, ведущий к свету. Удачного вам дня.

Предгорья

Небольшая укромная долина, наполненная солнцем и прохладным ветерком с вершин. Посреди высокогорного разнотравья расположилась вытоптанная площадка с тотемным столбом, а вокруг нее - пара десятков плетеных куполов. Стоянка лунного народа.

Ночной Ловец прошел мимо двух мужчин, растягивающих на земле шкуры для выделки, мимо женщины, плетущей из ивняка корзину, и направился к крайней хижине. Достигнув плетеного жилища, он громко кашлянул, отвел в сторону занавеску из живой лианы и проскользнул внутрь.

Оторвавшись от рукоделья, на него подняла глаза зрелая женщина. Длинные черные волосы были расплетены по-домашнему, а через плечо перекинуто легкое сари из тончайшей шерсти. Серый пес в углу хижины встрепенулся, но затем вновь разлегся на подстилке, учуяв друга семьи.

– Ночной Ловец?
– вдохнув его запах, женщина обеспокоено продолжила, словно ей тоже передалось беспокойство.
– Ты весь взмыленный. Что-то случилось?

– Весенняя Заря, - он почтительно склонил голову, от чего обе косы упали на грудь.
– Мне необходимо поговорить с твоей половиной. Ты знаешь, куда направился Серый Клык?

– Он не посвящал меня в свои дела, - Ночной Ловец уловил нерешительность в голосе подруги Серого Клыка.

– Заря, ты знаешь, какие настроения витают сейчас в племени, - он решился рассказать ей все, что накипело на душе.
– Да мы отгородились от внешнего мира и стараемся с ним не контактировать. Но этим мы лишь вызываем враждебность в умах горожан и сельчан. Они боятся нас и скоро начнут ненавидеть. И как только извне прилетит стрела или пуля, будет задрана овца или пропадет путник - мы начнем бросаться друг на друга.