Долина смерти

Черт.

Дженсен тянется ко мне, но я отступаю, отказываясь принимать его утешение. Не сейчас. Пока груз его лжи давит на грудь.

— Завтра утром вернемся на ранчо, — говорит он спустя мгновение. — На рассвете. Вернем всех в «Потерянный след». Решим, что делать дальше. Попробуем найти людей для поиска Хэнка. Сами не будем. Мы слишком близко воспринимаем это дело.

Логика подсказывает — он прав. В такую погоду, с пропавшим Хэнком и опасностью в темноте, лучше отступить. Хижина уже не кажется безопасной, с теми созданиями снаружи.

Но во мне просыпается что-то другое, преодолевая страх и разум. То же, что заставило Лейни пойти в горы. Жажда правды, ответов, связи.

— Нет, — говорю, выпрямляя плечи. — Хочу, чтобы ты повел меня туда. Куда вел их.

Дженсен смотрит на меня с недоверием. — Обри. Ты видела, что случилось с Хэнком. Ты видела предупреждение у Кедрового ручья.

— На самом деле нет. Мы не знаем, что произошло с Хэнком, и всё, что я видела у ручья — тушу оленя, — говорю я искренне. — Ты должен мне, Дженсен. Ты был должен моей сестре и подвел ее. Ты должен мне правду. Всю правду. Не только то, что считаешь нужным рассказать.

— Но правда в том, что там есть существа, что охотятся и убивают. И которых я не знаю как убить, — говорит он.

Огонь потрескивает в тишине, отбрасывая тени на стены. Буря за окном не утихает, как и буря внутри меня.

— Тогда я должна увидеть, — говорю тише, не отводя взгляда. — Пещеры, где ты их потерял. Где Лейни нашла… что-то. Мне нужно понять, что с ней случилось.

Что может случиться со мной.

У нас одна кровь.

Я тоже всегда была на грани безумия?

Долгую паузу он молчит, выражение лица не читается в мерцании огня. Медленно кивает.

— Хорошо, — просто говорит. — Я отведу тебя.

Незримое обещание висит между нами, как клятва. Кровная.

Опаснее, чем голод в темноте.

19

—

ДЖЕНСЕН

В хижине тихо, лишь слабый рассвет проникает внутрь. Слышно, как потрескивает огонь в камине, который я только что подкинул, и как изредка скрипит дерево, когда хижина оседает. Шторм утих где-то под утро, оставив после себя преображенный мир — сугробы навалены у окон, ветви деревьев согнулись под белым грузом, а небо над головой сияет идеальной синевой.

Было бы красиво, если бы не гнетущая тяжесть, засевшая камнем у меня в животе.

Смотрю на часы — 5:47 утра. Рано, но нам нужно выдвигаться, если мы хотим вернуться на ранчо до наступления темноты. Поднимаю взгляд и вижу Обри, выходящую из маленькой ванной комнаты. Она уже одета в несколько слоев одежды, ее лицо чистое, а глаза покраснели от слез или недосыпа. Скорее, и то, и другое.

— Доброе утро, — говорю я тихо, чтобы не разбудить остальных наверху.

Она не отвечает, просто подходит к своему спальному мешку и начинает сворачивать его с механической точностью. Послание ясно: она не станет со мной разговаривать без крайней необходимости.

Не могу ее винить. Я лгал ей с того самого дня, когда она появилась на ранчо, скрывал правду о Лейни, о том, что произошло три года назад в этих горах. О моей роли во всем этом. Это не единственная ложь, которую я утаивал, но именно она имеет наибольшее значение.

Именно она разрушила нас, и то, что между нами было.

Занимаюсь завтраком, ставлю вариться кофе и раскладываю припасы. Простые задачи, чтобы заполнить тишину, чтобы не смотреть на нее и на то, как ее плечи напрягаются каждый раз, когда я приближаюсь.

Вчера вечером, после нашей ссоры — после того, как я наконец рассказал ей правду о Лейни и Адаме, о том, как привел их в эти горы, о том, как потерял их из-за того, что обитает в пещерах, — Обри была непреклонна. Она хотела увидеть место, где это произошло. Ей нужно понять, что нашла ее сестра, что заставило ее пойти по пути, который привел к ее исчезновению.

Я неохотно согласился, хотя каждый инстинкт кричит, что это ошибка. Пещеры за хижиной Дженсена и в сторону Сода Спрингс — это смертельная ловушка в лучших условиях, даже без учета одичавших людей. А с ними, охотящимися, преследующими… это самоубийство.

Но я обязан Обри. Я подвел Лейни. Не подведу и Обри, даже если это означает, что я последую за ней во тьму. Я буду там, чтобы защитить ее, или умру, пытаясь.

Тяжелые шаги на лестнице возвещают о том, что остальные проснулись. Коул спускается первым, его волосы спутаны от сна, за ним следуют Рэд и Элай. У всех угрюмые выражения лиц, реальность исчезновения Хэнка давит на каждого из нас.

— Кофе, — бормочет Коул, направляясь к чайнику.

Рэд потягивается, слышно, как хрустят суставы.

— Ну и ночка выдалась. Не думал, что буду рад увидеть рассвет в этом месте.

— Все прошло спокойно ночью? — спрашивает Элай. Его взгляд мечется между мной и Обри, он явно заинтригован. Она демонстративно меня игнорирует. Я пытаюсь дать ему понять взглядом, что я ей все рассказал, и он едва заметно, с сочувствием кивает.

— Надо собираться, — объявляю я, когда все уже успели выпить кофе и быстро позавтракать овсянкой быстрого приготовления. — Выдвигаемся обратно на ранчо, пока снег не стал слишком мягким.

— Давно пора, — говорит Рэд, уже собирая вещи. — Надо было еще вчера возвращаться.

Коул согласно кивает.

— Вся поездка была бессмысленной. Без обид, мэм, — добавляет он, обращаясь к Обри. — Но твоя сестра давно пропала, так или иначе.

По лицу Обри пробегает тень боли, но она быстро ее скрывает.

— Я не возвращаюсь, — говорит она ровным голосом, хотя видно, как она напряжена. — Мы идем дальше, к хижине Бенсона.

В комнате воцаряется тишина, все взгляды устремляются на нее.

— Ни за что на свете, — отрезает Рэд. — Хэнк пропал. Скорее всего, мертв. Мы не собираемся оставаться здесь, чтобы стать следующими.

— Я согласен с Рэдом, — добавляет Коул, нахмурившись. — Здесь небезопасно. Я считаю, что нам пора отступать и вернуться назад.

— Тогда вы возвращайтесь, — стальным тоном говорит Обри. — Мы с Дженсеном пойдем дальше.

Я выразительно смотрю на остальных.

— Что ж. Это ваш выбор. Можете пойти с нами или вернуться. Я не буду осуждать.

— Ты серьезно собираешься идти к хижине Бенсона? — возмущается Рэд, делая шаг в мою сторону. — После того, что мы нашли в снегу? После кровавого следа Хэнка, ведущего в лес? Ты в своем уме, МакГроу?