Долина смерти

Внутри хижина простая, но уютная — комната с печкой, стол и лавки, кровати вдоль стен. Маленькая кухня и лестница на чердак. Холодно, но не так, как в том домике.

— Здесь туалет есть? — спрашиваю.

— Там, сзади, — отвечает Дженсен. — Сейчас тропинку прочищу, — смотрит на меня с сочувствием. — Ну… туалет нормальный. Там даже есть дезинфицирующее средство для рук.

Вздыхаю. Мужикам хорошо, не надо думать о таких вещах. Решаю пить поменьше. Не хочу бегать в уличный туалет. Наверное, я все-таки городская штучка.

Элай сразу принимается за печку, а Рэд и Коул разбирают вещи. Хэнк вызывается набрать снега для умывания, и Дженсен, помедлив, соглашается.

— Там ручей за скалой, возле лошадей, — говорит Дженсен. — Наполни бутылки. И винтовку возьми, вдруг лев еще бродит.

Хэнк ухмыляется, и выражение его лица кажется мне неискренним. Меня всегда пугал этот человек, а сегодня особенно.

— Не беспокойся обо мне, босс. Я знаю, как за себя постоять.

Когда он уходит, я замечаю, что Дженсен смотрит ему вслед с нечитаемым выражением лица. Кажется, его подозрения, возникшие утром, ни подтвердились, ни рассеялись, оставив его в состоянии неопределенности.

Я занимаюсь обустройством своего спального места, выбирая нижнюю койку в углу, чтобы моя спина была у стены, а дверь на виду. Старые рабочие привычки умирают с трудом, даже в отпуске. Я кладу свой рюкзак прямо под койкой, чтобы она всегда была под рукой.

— Завтра мы должны добраться до пещер, — тихо говорит Дженсен, появляясь рядом со мной, когда я раскатываю свой спальный мешок. — Если рано выйдем.

Я поднимаю на него взгляд, пытаясь рассмотреть его лицо в тусклом свете, проникающем сквозь окна.

— Ты уверен, что сможешь их найти снова? Спустя три года?

Он уверено кивает.

— Я найду их с завязанными глазами. Не забывай, я следопыт. Кроме того, некоторые места врезаются в память.

— Особенно места, где ты кого-то теряешь, — тихо говорю я.

Боль и вина отражаются на его лице.

— Да. Именно так.

На мгновение гнев, который я сдерживала весь день, отступает. Лейни была для него всего лишь клиенткой, и все же я вижу, что он скорбит о ней, или, по крайней мере, о том человеке, которым он был до того, как потерял ее. Возможно, мы и не разделяем одно и то же горе, но нам не чуждо чувство вины.

Вдруг Коул кричит с кухни:

— Кто-нибудь умеет включать эту горелку? Не хочет работать!

Дженсен идет помогать с ужином. Я заканчиваю обустраивать свою кровать, затем присоединяюсь к остальным, и мы продолжаем вечерний распорядок, который у нас сложился за последние несколько дней. Несмотря на странные события, есть что-то приятное в приготовлении ужина, нагревании воды для кофе и горячего шоколада, обсуждении планов на следующий день. Начинает казаться, что мы — единое целое, даже если нас еще немного потряхивает после утренней ссоры.

Хэнк возвращается с полными ведрами снега и бутылками. Ведет себя как ни в чем не бывало. Рассказывает какие-то истории, Рэд и Коул смеются. Напряжение спадает, костер потрескивает, и всем уютно.

Только Дженсен и Элай остаются настороже, переглядываясь, когда думают, что никто не видит. Кроме меня, конечно. Я ничего не упускаю.

После ужина, когда снаружи становится совсем темно, Дженсен объявляет график дежурства на ночь.

— Рэд и Хэнк — первая смена. Я пойду вторым с Коулом. Элай и Обри — третья, — он смотрит на меня, в его глазах вопрос. — Ты не обязана делать то, чего не хочешь. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы ты оставалась в безопасности и тепле.

— Все в порядке, — говорю я нейтральным тоном. — Я не против. Смогу немного поспать перед сменой.

Рэд демонстративно зевает.

— Ну, раз уж мне придется морозить задницу на посту, то пусть это будет как можно скорее. Пойдем, Хэнк. Обойдем периметр, проверим лошадей.

Они тепло одеваются и выходят на улицу с винтовками на боку, дверь за ними с глухим стуком закрывается. Дженсен сразу же подходит к окну, заглядывая сквозь шторы, чтобы посмотреть, как они уходят.

— Ты все еще не доверяешь ему, — тихо замечаю я, подходя к нему.

— Доверие — это роскошь в этих горах, — отвечает он, не отрывая взгляда от темноты снаружи. — Особенно после того, что произошло прошлой ночью.

«Особенно после твоей лжи», — думаю я, но молчу.

Время то замедляется, то ускоряется, и вскоре горячий шоколад, выпитый за ужином, начинает давать о себе знать.

Я вздыхаю и встаю с дивана, натягивая пуховик и вязаную шапку. К этому времени Элай и Коул уже ушли наверх, оставив нас вдвоем, хотя мне тоже следовало бы поспать.

— Ты куда? — спрашивает Дженсен, вставая, и морщина между его бровями углубляется.

— Мне нужно в туалет, — говорю ему. — Я же не могу вечно терпеть.

— Ты не пойдешь туда одна, — говорит он грубо.

Я не могу сдержаться.

— Если ты думаешь, что будешь меня сопровождать в туалет, то ты глубоко ошибаешься. Сама справлюсь.

Хотя, я в это не очень верю.

— К тому же там Хэнк и Рэд, — добавляю я.

Он, кажется, немного смягчается.

— Я все равно пойду.

— Нет, — говорю я. И тут мне приходит в голову идея. Я протягиваю руку. — Дай мне свой пистолет.

— Что? Я не дам тебе свой пистолет.

— Почему нет?

— Ты не умеешь им пользоваться.

Я удивленно смотрю на него. Кажется, я не вызвала у него подозрений насчет моей настоящей профессии.

— Откуда ты знаешь? Я чертовски хорошо стреляю, — говорю ему. — Папа меня научил.

— Поверю, когда увижу, — говорит он.

Но я все равно шевелю пальцами, требуя пистолет.

— Ты должен дать мне свой пистолет или винтовку, я умею стрелять и из того, и из другого.

Он изучает мое лицо и в конце концов уступает, увидев, насколько я серьезна.

— Ладно, — достает свой пистолет и протягивает мне. Он такой тяжелый по сравнению с моим, и рукоятка кажется странной, с выемками, соответствующими форме руки Дженсена, но впервые с начала этого путешествия я не чувствую себя совершенно беззащитной. Я чувствую себя сильной. Это то, чего я никогда не ожидала почувствовать, учитывая мою осторожность с огнестрельным оружием. Мне редко приходилось использовать его в бою, и я никогда никого не убивала. Но теперь я чувствую себя почти на равных с этими мужчинами.