Долина смерти

Я хотел искупления. А не смертный приговор.

Рэд стонет, и этот влажный, болезненный звук выводит нас из оцепенения.

— Может, вы поспорите после того, как я перестану истекать кровью? — говорит он сквозь стиснутые зубы.

Обри тут же снова сосредотачивается, её руки по-прежнему тверды, несмотря на напряжение, повисшее в комнате. Её решимость впечатляет.

— Мне нужно закончить обрабатывать рану. Споры не изменят того факта, что ему нужна медицинская помощь.

— Откуда нам знать, что ты его не отравишь или что-то в этом роде? — спрашивает Коул, в его голосе слышится отчаяние. — Откуда нам знать, что ты не подстроила всё это с Хэнком?

— Хватит, — говорит Элай, впервые подавая голос с тех пор, как раскрылась личность Обри. — Ты думаешь, она сделала так, чтобы Хэнк превратился в… то, чем он стал? Чтобы напасть на Рэда? Да она могла просто арестовать нас, если бы захотела.

Я благодарен Элаю за то, что он вступился, но всё равно бросаю на него предостерегающий взгляд. Если Обри и правда здесь не из-за Маркуса, ей не нужна лишняя информация. Я уже признался ей, что ранчо принадлежит Маркусу и что я ему должен. Если она больше ничего не знает, я хочу, чтобы так и оставалось.

— Арестовать нас? — вопит Коул, снова размахивая её пистолетом. — Пусть, сука, попробует. Только попробуй, городская.

Обри игнорирует его, продолжая методично обрабатывать рану Рэда. Я смотрю на её руки — те самые руки, которые рисовали огненные узоры на моей коже при свете костра — теперь в чужой крови, двигаются с отточенной эффективностью, которая говорит о тренировках, которые я должен был заметить раньше.

Сколько еще знаков я пропустил? Насколько я был слеп, одурманен её красотой, той связью, что, как мне казалось, между нами была? Может, я и думал, что она медсестра, но в глубине души я знал, что это не так.

Нельзя терять время. Я подхожу к ее сумке. Хочу забрать пистолет у Коула, но он слишком возбужден. Вместо этого достаю из кармана флакончик с антисептиком. Рэд сейчас важнее.

Я смотрю на Коула, предупреждаю его взглядом, и иду к Обри.

Наши глаза встречаются, и между нами пробегает искра. Она кивает.

— Выдави немного на рану. Это поможет.

Я делаю, как она просит, и Рэд болезненно стонет.

— Надо решить, что с ней делать, — говорит Коул, поворачиваясь к Элаю. — Она все скомпрометировала. Вся операция под угрозой.

Обри вскидывает бровь. Вижу, как она это запоминает.

— Заткнись, Коул, — говорю я, повышая голос.

— Надо ее связать, — говорит Коул, шагая к Обри с поднятым пистолетом, его рука дрожит. — Пока не выясним, что происходит.

— Коул… — начинаю я, но он хватает Обри за руку и тянет ее так сильно, что она теряет равновесие и врезается в угол стола.

Тут меня прорывает. Какие бы подозрения у меня ни были, какие бы тайны она ни хранила, я не могу просто стоять и смотреть, как Коул ее трогает, да ещё и с пистолетом.

— Хватит, — рычу я, выкручивая его руку, пока он не отпускает ее. — Еще раз тронешь ее, и ты истечешь кровью вместе со своим дружком.

Коул поворачивается ко мне, в его глазах ярость и страх.

— Ты ее защищаешь? Эту лгунью?

— Рэд истекает кровью, потому что Хэнк хотел его сожрать. Это самое важное.

— Это важно для тебя, — рычит Коул. — А для меня важно, чтобы мы не загремели все в тюрягу из-за того, что ты не можешь держать член в штанах.

Эти слова обжигают, как удар кнута. Я толкаю Коула, сильнее, чем хотел, и он врезается в стену.

— Следи за своим поганым языком!

— А иначе что? — Коул выпрямляется, направляя пистолет то на меня, то на Обри. — Ты защитишь свою шлюху из ФБР? Выберешь ее вместо своих? Мы купили тебя, Дженсен. А не она.

Всё выходит из-под контроля. Элай встает между нами, подняв руки.

— Оба успокойтесь! Так мы Рэду не поможем, и точно не выясним, что случилось с Хэнком!

На мгновение кажется, что Коул может отступить. Но потом его взгляд скользит мимо меня к Обри, и его лицо каменеет.

— Я ничего не буду делать, пока она не свалит отсюда.

Он бросается вперед, но не на меня, а на Обри, отталкивая Элая с удивительной скоростью. Я поворачиваюсь, чтобы перехватить его, но Обри уже двигается, уклоняясь от его атаки с отточенным мастерством. Коул пролетает мимо неё по инерции, и к тому времени, как он приходит в себя, она уже на другом конце комнаты, хватает винтовку, стоявшую у стены, и уверенно направляет ее в центр его груди.

— Не надо, — просто говорит она, её голос спокоен, несмотря на хаос последних минут. — Я не хочу никому навредить, но буду защищаться, если потребуется.

В хижине воцаряется тишина, слышно только прерывистое дыхание Рэда и вой ветра снаружи. Коул замирает, таращась на оружие в руках Обри — в ней профессионализм, уверенность, ни намека на колебание. Она держит винтовку, как будто родилась с ней.

— Вот кто ты на самом деле, — тихо говорю я, последние сомнения по поводу её личности развеиваются, когда я вижу, как она держит оружие, словно оно — продолжение её руки. Чистая тренировка, чистый инстинкт. — Специальный агент Уэллс.

Что-то мелькает на её лице, но затем её выражение снова становится профессионально-нейтральным.

— Да. Но это не меняет того, зачем я здесь, Дженсен. Я приехала, чтобы найти свою сестру. Это правда, что бы вы обо мне ни думали. Это правда. Всё остальное неважно.

«А я? Я важен?» — думаю я, но понимаю, что это эгоистично.

— И с чего нам верить хоть одному твоему слову? — рычит Коул, но стоит, как вкопанный, не поднимая руки. У него пистолет Обри, но если он его поднимет, то умрёт.

И он знает, что она не единственная, кто выстрелит.

— Потому что я могу помочь Рэду, — спокойно отвечает она. — И потому что я должна узнать, что случилось с Лейни.

Она смотрит на меня.

— Ты обещал показать мне пещеры, где ты её потерял. Обещание в силе?

Этот вопрос застаёт меня врасплох. Несмотря ни на что, она всё ещё готова идти до конца.

Меня бесит её упрямство, и одновременно заводит. Она чертовски сексуально выглядит с винтовкой в руках.

— Я многое ломаю, но обещания держу, — говорю я.

Она вздрагивает, скрывая боль.

— Верь, что я любила свою сестру. И я должна узнать, что случилось. Это неизменно, Дженсен.