Дом неистовых клятв

Она наклоняет голову сына ещё ниже и целует его между бровями, а затем подходит ко мне, обхватывает руками моё лицо и прижимается лбом к моему лбу. Моё сердце снова переполняет огромная порция блаженства из-за того, что она считает меня достойной своего сына. Да, я его пара, но это лишь повод быть со мной приветливой. Это не делает меня достойной её восхищения.

— Tapath, Фэллон.

Поблагодарив меня на языке воронов, она благодарит меня по-люсински.

— Граци, мо инон.

Моя нижняя губа начинает дрожать, когда она называет меня «дочкой». Никогда бы не подумала, что меня, девушку, которую почти никто не любил, когда-нибудь полюбит такое количество человек.

Чья-то рука обхватывает меня за талию и устраивается у меня на бедре, но не для того, чтобы меня оттащить, а для того, чтобы удержать меня на месте.

— Madhi, не могла бы ты оказать нам честь и нарисовать перо на щеке моей пары?

Вокруг нас раздаются тихие разговоры, которые заглушает чей-то возглас. Я улыбаюсь и смотрю себе за спину на Фибуса, который стоит с краю и шепотом произносит имя Сибиллы, переминаясь с ноги на ногу в своих замшевых мокасинах, точно ребёнок во время Йоля.

Услышав его, она пятится назад.

— Что?

— Фэллон нарисуют перо, — громко шепчет он.

Она устремляет на меня взгляд своих серых глаз. В них столько гордости, что я закусываю губу, так как не чувствую, что мой поступок это повод для гордости. Это без всяких сомнений серьёзный шаг, но это также моё право по рождению.

— Я принесу инструмент и чернила, — говорит Эйрин взволнованным голосом.

После того, как она удаляется за своими принадлежностями, Фибус и Сибилла подходят ко мне и, наскоро меня обняв, встают по обе стороны от меня точно гордые родители, а множество оборотней выступают вперёд, чтобы выразить свою радость и благодарность за то, что их король вновь сделался цельным.

— Несмотря на то, что этот купальный костюм выгодно отличается от твоего коричневого гардероба, — тихо бормочет Фибус, — услышав о твоём возвращении, мы с Сиб принесли тебе кое-что, во что ты могла бы переодеться.

— Вы принесли мне кое-что?

— Да. Мы положили одежду в комнате Рида, так как Рид… ну, ты знаешь, — он пожимает плечами, — отсутствует.

Сибилла захватывает прядь моих волос, затвердевшую от соли, и осматривает её, сморщив нос.

— Надеюсь, Рид не из тех, кому достаточно одного куска мыла на все случаи жизни.

— Но если это так, то мы стащим кружку масла на кухне.

Я касаюсь своих волос.

— Всё настолько плохо?

Фибус кивает.

— Ты напоминаешь огородное пугало с дредами, только ещё хуже.

Супер.

Сиб отходит в сторону, пропуская Лора. Он кладёт ладонь мне на поясницу и бормочет:

— Не слушай их. Ты самая потрясающая женщина в этой таверне.

Сомневаюсь, что Лор объективен, но разве это имеет значение?

Эйрин пробирается сквозь толпу оборотней с кожаным мешочком, который она раскрывает на ближайшем столе, в том месте, которое мой отец уже освободил от тарелок.

Он обращает на меня свои тёмно-коричневые глаза.

— Готова, inon?

Я сжимаю руку в кулак, впившись пальцами в пока что единственную отметину на своём теле. Несмотря на то, что перо на моей щеке не избавит меня от клейма Данте, я не могу дождаться, чтобы показать миру, какому королю я на самом деле принадлежу.

ГЛАВА 61

— Было больно? — спрашивает Фибус, проводя деревянной расчёской по моим чистым и порядком увлажнённым волосам.

— Не так больно, как твои расчёсывания.

Я не могу оторвать глаз от изящного пера, вытатуированного под моим левым глазом. Кожа в этом месте всё ещё припухшая и слегка покрасневшая, но я уже могу сказать, что это произведение искусства. Я поворачиваю голову вправо, чтобы лучше его разглядеть, пока Сибилла сражается с завязками на атласном корсете моего фиолетового платья.

— Ты знаешь, что вороны не женятся в золоте как фейри? Они женятся в тёмных одеждах — чёрных, сапфировых… фиолетовых.

Сибилла говорит об этом как бы между прочим, словно это всего лишь факт, а не то, чем на самом деле являются её слова — неприкрытым намёком.

Фибус закатывает глаза.

— Слишком толсто, Сиб.

— Я всего лишь хочу сказать, что если Фэллон желает появиться на празднике в этом платье, я уверена, что никто не будет против совершить подобный ритуал. Я имею в виду, что все сейчас в сборе и очень рады.

Нонна и мамма материализуются в старом пятнистом зеркале над раковиной Рида, но затем исчезают, и в отражении появляется Дайя в человеческом обличье и покрытая чешуей.

— Я не выйду замуж без нонны и своих матерей. А ещё Джианны и ваших родителей. Я очень хотела бы, чтобы они тоже присутствовали. Не говоря уже о том, что эта… — я растопыриваю пальцы и смотрю на переплетенные кольца, — руна должна исчезнуть.

Сибилла смотрит на Фибуса из-под ресниц и сжимает губы.

Взгляды, которыми они обмениваются, заставляют моё сердце замереть.

— Что?

Сибилла дёргает за шнурки платья, отчего весь воздух вылетает из моих лёгких.

— Ничего.

— Ну, же. Я, может быть, и отсутствовала некоторое время, но я хорошо знаю вас двоих. Эти взгляды определённо что-то значат.

Сибилла вздыхает.

— Для того чтобы собрать всех вместе, потребуется некоторое время. А тут ещё Владимир выставляет возмутительные требования в обмен на свой камень.

— Он прогнётся.

Фибус ещё раз проводит по моим гладким локонам.

— Лор заставит его отдать камень.

Я не сомневаюсь в том, что моя пара сможет прогнуть монарха Глэйса при помощи грамотно сформулированной угрозы или железного когтя, приставленного к нужному месту, но Владимир его союзник, а применение силы может нарушить их союз.

— Что ещё за требования?

— Оружие, сундуки с золотом и сделка с вашим покорным слугой.

Мы все переводим внимание на дверной проём небольшой ванной Рида, которую заполняет невероятно огромный мужчина.

Лор прислонился к деревянному косяку, его волосы мокрые после недавнего душа, руки скрещены на груди поверх облегающей чёрной футболки, в которой его плечи кажутся ещё шире.

— Владимир — король, который очень заинтересован в том, чтобы сохранить свой статус. И поскольку он знает, что мы сделаем всё что угодно ради этого камня, он решил, что наше предыдущее соглашение требует некоторых поправок.