Дом неистовых клятв

— Нет.

Тени Лора отделяются от моих пальцев и обвивают меня за талию.

— Разве вы не отдали ему сосуд?

Мой отец проходит вперёд, на его жилистой шее пульсирует вена.

Я приподнимаю бровь.

— Какой сосуд, dadhi?

— В ночь, когда тебя забрали, мы достали из пещеры сосуд с кровью Мириам.

— Это была не кровь Мириам. Это была кровь змея. Похоже, кровь, которую раздавали люсинцам, не принадлежала Мириам. Но это не значит, что больше нигде не осталось сосудов с её кровью, так как Коста, похоже, годами пускал кровь своей возлюбленной, а кровь шаббианцев не сворачивается.

Глаза Лора становятся отрешёнными, словно он перенёсся во времени и пространстве к человеку, который пырнул его в спину.

— Он определённо это делал, — уверенно говорю я, хотя нет никакого смысла это доказывать. — Отправляемся в Глэйс.

Мой отец вздрагивает, услышав моё предложение, полное энтузиазма, и его глаза наполняются слезами, словно он испытал облегчение и готов разрыдаться.

— Нет, — говорит Лор, не терпящим возражений тоном.

Но мой отец всё равно возражает:

— У нас есть время. Данте потребуется ещё пара дней, чтобы добраться до стоянки дикарей.

— Стоянки дикарей? — спрашиваю я.

— Именно рядом с ней заканчивается туннель, — объясняет мой отец. — Единственный туннель. Росси оказался прекрасным картографом.

«Подумать только, вы все хотели его убить».

Зрачки Лора сужаются.

«Я всё ещё этого хочу».

Я хмурюсь.

«Он забрал тебя у меня, Behach Ean».

Я вздыхаю, решив сменить тему.

— А что насчёт дикарей? Они на нашей стороне?

— Ну, да. Их просто заворожил сундук с золотом, который мы им пообещали за то, чтобы пробурить дыру на месте их лагеря, и они ещё больше прониклись, когда мы предложили им второй сундук, если они сообщат нам о том, когда крысы достигнут места своего назначения.

Лор проводит кончиком языка по верхней губе в предвкушении этой новости.

Мой пульс так часто бьётся, что во рту появляется привкус монет, которые так жаждут получить дикие фейри.

— А мы уверены в том, что их нельзя будет уговорить сражаться на стороне фейри? Ведь учитывая всё то железо, которое они принимают, сделки не должны отпечатываться на их коже, верно?

— Верно, — медленно говорит Лор. — В мире нет ничего определённого, поэтому кое-кто присматривает за ними.

— Мог ли Данте вернуться назад?

— Мог, но Маттиа и Антони уже начали поиски в туннелях.

Может быть, вместо того, чтобы копать, Юстусу и Антони следовало попросить парочку водяных фейри затопить туннели?

«По словам Росси, это мало чем поможет, так как там слишком много перегородок и уклонов».

Значит, мы подождем. А пока мы это делаем…

— Я всегда мечтала увидеть Глэйс. Говорят, ледяные образования очень красивы.

Лор качает головой.

«Ледяные образования? Серьёзно?»

Мой отец, должно быть, решил, что Лор покачал головой на мою попытку заставить его отправиться в Глэйс, потому что говорит:

— Если магический барьер исчезнет, Прийя сможет отправить сюда свою армию. У Данте не будет не единого шанса.

Тени моей пары слегка касаются моей кожи.

— У него и так нет ни единого шанса.

Как жаль, что у меня нет такой же уверенности. То есть, у меня есть желание покончить с Данте, но желание и способность — это разные вещи.

— Прошу тебя, брат, — голос моего отца звучит так сломлено, что моё сердце разбивается.

Лор ещё крепче приобнимает меня за талию.

— Тебе надо немного поспать.

Мой отец раскрывает рот, но затем закрывает его и сжимает губы. Он так сильно расстроен, что если бы я не стояла рядом, он, вероятно, ударил бы Лора.

Я провожу по костяшкам пальцев своей пары.

«Избавь его уже от этих страданий».

— Впереди нас ждет долгий перелёт, Кахол, не говоря уже о том, что нам придётся вынести непростой ужин, пока Фэллон рыскает по их музеям.

Уголки губ моего отца начинают дрожать, а его глаза загораются, словно он представил, как моя мать сбросила свою розовую чешую и идёт по пляжу навстречу ему.

Губы Ифы изгибаются в широкой улыбке, которую я ей возвращаю, но затем тяжесть задачи, которую нам предстоит выполнить, ложится мне на плечи. Я не имею права ошибиться, так как это не только лишит Лора союзной армии, но и разрушит хрупкую надежду моего отца.

В то время как мои компаньоны обсуждают детали, я вглядываюсь в пламя факела на стене. Неожиданно огонь ярко вспыхивает и тухнет, после чего я погружаюсь во тьму. Я моргаю, но затем снова вижу свет, но на этот раз приглушённый, естественный. Он проникает сквозь хвою и падает на волосы девушки, которую я не видела со времен пира у Ксемы в Тареспагии.

— Я слышала, что ты провидица.

Алёна ещё плотнее кутается в воротник своего белого мехового пальто.

Когда я понимаю, где я, всё внутри меня застывает, подобно обледенелой земле, по которой мы катимся на санях. Значит, Бронвен находится в Глэйсе… и почему это меня удивляет? Во-первых, там её пара, а, во-вторых, она безумно любит вмешиваться в чужие дела.

— Я проводник, — медленно отвечает она, — я не провидица. Я всего лишь могу видеть и передавать видения, которые Котёл решает мне показать.

— А он показывает тебе что-нибудь из моего будущего, Бронвен Бэннок?

Лицо Алёны такое бледное и изящное, что кажется вырезанным изо льда.

— Нет.

Она обращает взгляд своих ясных глаз на горизонт.

— Наверное, это к лучшему. Я бы предпочла не знать, удастся ли моему отцу насильно выдать меня замуж за вашего когтистого монарха.

Несмотря на то, что она не испытывает никакого интереса к моей паре, я начинаю невольно скрежетать зубами.

— Мне необязательно обращаться к Котлу, чтобы уверить тебя в том, что Лоркан никогда не возьмёт тебя в жёны.