Дом под дождем

– В чем же причина?

Динг повернулся ко мне, уловив мой ледяной тон.

– Я уже достаточно прозрачно намекнул… Склеп! Этот проклятый дом – склеп. Убежище ненормальных, многих поколений непролазных мракобесов…

– Что вы имеете в виду?

– Неужели вы еще не вынюхали этого? Удивлен, признаться… Кое-кто из наших досточтимых предков пробовал себя в чародействе. Так ведь? – Динг обвел глазами родственников. – По всей видимости, кому-то нечего было делать! Они довели мою мать до самоубийства! Они и теперь делают хорошую мину при плохой игре… Арестуйте меня, если желаете, но я скажу. Все они виноваты, хотя и прикидываются ягнятами.

Кемдор ударил ладонью по столу. Лицо местного географа побагровело.

– Довольно! Как ты смеешь, негодяй, оскорблять память своей матери! Как ты смеешь обвинять во всем нас?

– Смею, отец! Смею!

– Убирайся! Сейчас же убирайся! – крикнул Кемдор.

Динг допил вино.

– Что ж, я рад. Наконец-то мне все сказали в лицо. Я убираюсь, отец! Счастливо оставаться, господа…

Эрна закрыла лицо руками, Стелла сидела сжавшись и не смея пошевелиться. Мы с чародеем переглянулись. Элания ничуть не изменилась. Ее лицо-маска смотрело в окно, выходящее на запад. Голубые глаза, раньше такие красивые и лучистые, стали двумя грязными стеклянными шариками.

– Мерзавец! Больше чтобы духу твоего здесь не было! – проревел Кемдор.

Задыхаясь, он сел, взял вилку, но тут же швырнул ее на тарелку.

Динг выскочил из-за стола и вышел широким шагом из столовой. Я понял, что мне нужно действовать немедленно, пока не поздно. Не извинившись, я ринулся следом за графом.

Он успел миновать коридор, присоединенный к столовой, и выскочить в гостиную.

– Динг, постойте, – сказал я, нагоняя его.

– Что вам надо? – Весь красный от злости, Динг ускорил шаг.

– Мне нужно поговорить с вами – тет-а-тет! Постойте!

– Мне нечего сказать!

– Вам придется, Динг. Возможно, сейчас вы готовы… сейчас, а не раньше!

Мы буквально промчались через гостиную и оказались в холле. Граф устремился к лестнице.

– Я иду собирать вещи… Я давно намеревался уехать. Чаша моего терпения переполнилась! – Светлые бачки Динга встопорщились.

Я следовал за ним до второго этажа, а там, убедившись, что нас никто не видит, схватил графа за руку, развернул и прижал к стене.

– Что вы творите? Отпустите меня!

– Взываю к вашему здравомыслию, граф! И только!

Он задыхался от злости. Покрасневшее лицо покрылось потом.

– Вы можете уехать, я препятствовать не буду, я не полиция, к тому же у вас есть алиби… Но вы обязаны рассказать мне все! Вам что-то известно о происходящем в доме, так?

– Отпустите, иначе я не скажу ни слова! – прошипел Динг.

Я отошел на шаг назад. Динг оправил на себе одежду резким рывком, потом поглядел на меня исподлобья, словно мальчишка, намеревающийся полезть в драку. Ему понадобилось время, чтобы восстановить дыхание и немного успокоиться.

– Я не считаю вас своим врагом, граф, хотя ваше отношение ко мне оставляет желать лучшего, – сказал я. – Мне нет дела до ваших симпатий и антипатий, меня интересуют факты. Прошлое и настоящее. Я хочу найти убийцу и выяснить, что происходит в доме на самом деле… Что вы может сообщить? Оставьте эмоции, граф.

– Вы что, думаете, я справочник? Историческая летопись? Ищите дневники, которые вел мой братец, – проворчал Динг.

– Найдем. Но две точки зрения всегда лучше, чем одна… Расскажите все, что знаете. На что вы намекали, когда говорили, что Карл был полоумным? Только то, что он интересовался магией? Вы знали об этом? Между прочим, Эрна не была в курсе этого увлечения Карла.

– Эрна считала его чуть не богом… – сказал Динг. – Эта парочка все детство провела вместе, они игнорировали меня… Впрочем, это уже неважно. Я расскажу вам, если вы настаиваете, но не думайте, что я изменю к вам отношение. В любом случае, ищейка не должен совать свой нос в чужие дела… Я – член семьи, хотя, возможно, и бывший… Но мои чувства – не повод к…

– Я ни на что не претендую. И не собираюсь читать лекции по истории Сэдлфортов, когда вернусь домой. Я – частное лицо, которое соблюдает интересы клиента. Это профессиональная этика, граф. Все, что буду знать, будет использовано в интересах дела – не более.

Подумав, Динг ответил:

– Ваша взяла. Идемте ко мне в комнату. Я буду собираться и расскажу вам то, что знаю. Но в моем рассказе не будет много фактов. Зато я объясню вам, почему я ненавижу всех, кто живет под этой крышей…

– Что ж, я всегда за откровенность…

Охохо! Бэзил Хрофт встречает опасность с открытым забралом. Похвально!

Однако я не чувствовал в себе достаточных сил встретиться с изнанкой здешней жизни. Но отступать было поздно. Я отправился вслед за Дингом.

Когда через полчаса я заглянул в столовую, там никого уже не было. Лэйварс поинтересовался, не нужно ли мне чего-нибудь?

– Нет, – ответил я полуэльфу. Я был под впечатлением от рассказа. Еще предстоит решить, куда ведут ниточки, которые мне дал Динг, но определенно я сделал правильно, уговорив его высказать свое мнение.

Полуэльф взглянул на меня и стал помогать Агне убирать посуду.

Я вышел из столовой, миновал холл и оказался на улице. Айкс и Ратту грузили вещи Динга в карету. Небо хмурилось, но дождя не было. Ветер гонял по площадке перед главным входом мокрые листья. Никто из родственников не вышел проводить Динга, только в сторонке, покуривая сигарету, устроился Гай Скаттерхолл.

Я присоединился к чародею. Мы молчали и курили, наблюдая за отъездом графа. То и дело он бросал на дом неприветливый и почти отчаянный взгляд. У него были причины ненавидеть Ветряную Милю. Этот человек мог предъявить дому свой счет – за все прошедшие годы.

То, что он мне сообщил, открыло Бэзилу Хрофту глаза на многое. Я пытался уложить полученную информацию так, чтобы с ней удобно было работать.

Ратту закрепил чемоданы ремнями на багажной подложке позади кареты. Айкс взобрался на козлы. Лошади зафыркали и забили копытами.

Динг посмотрел в нашу сторону из-под полей шляпы, потом бросил взгляд на дом и сжал кулаки. Могу себе представить, что он сейчас думает.

Граф взобрался в карету. Я был уверен, что он не вернется. Динга можно считать выросшим испорченным мальчишкой, но у него была своя правда.

Карета покатила к воротам поместья. Мы с чародеем двинулись проводить ее и наблюдали за тем, как мчит экипаж по раскисшей от дождя дороге.

– Элания больна, – сказал Скаттерхолл, возвращая меня от мрачного созерцания унылого ландшафта. – Вы видели ее лицо?