Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Молодой человек с длинными темными волосами, прижатыми к шее поднятым воротником, поправил на плече сумку, задрав рукав плаща почти до локтя, и толкнул дверь паба с вывеской, на которой смеялась белая маска.

Пробившись к бару, он подождал, пока парнишка с серьгой в ухе сунет кружки во все военно-морские руки, которые требовательно тянулись к нему поверх плотного ряда голов, и кивнул: «Да, пинту!»

Из голой шоколадной стены высовывались и глядели на пьющую публику две вырезанные из дерева головы.

«Фамильные портреты семейства Фокс», – мельком подумал он и сел в незанятый

угол.

Девушка заглянула в знакомый зал. В кресле у камина восседал католический священник, укрыв рукавами подлокотники, и кивал тонзурой, как бы подтверждая свое участие в возбужденном коловращении бескозырок и гюйсов.Она проскользнула к свободному стулу под узорным шкафчиком, запертым на чугунный ключ, который торчал в скважине, маслянистый и пыльный. Последний дневной свет тускло проникал сквозь мелкую расстекловку эркера.

– А вы знаете, почему старое стекло выглядит неровным?

– А почему вы заговорили со мной по-русски?

– А у вас журнал «Огонек» в сумочке. – на-смешливый голос звучал так убедительно, что она невольно глянула на рюкзак, где чего только не было: запасной свитер, шоколадка, билеты – но уж точно не «Огонек»…

Она фыркнула, поймав себя на этом движении. Молодой человек смотрел на нее, склонившись над кружкой, и в сумеречном свете белки темных глаз блестели ярко и выпукло, словно у негра.

– Ну так и что ж там такое со стеклом?

– Стекло – это вообще-то застывшая жидкость. —

Он наклонил полупустую кружку, как бы демонстрируя свойства упомянутого вещества. – И с веками она под собственной тяжестью стекает, образуя неровности и подтеки.

Длинные волосы, распавшиеся на прямой пробор, опускались с каждым движением головы, закрывая лоб и сужая и без того узкое смуглое лицо.

Что-то в его небрежных движениях, в самих складках одежды было милым и узнаваемым, как свое. Впрочем, он понравился ей сразу.

Она провела ладонью по теплой, отполированной миллионом прикосновений столешнице.

Как англичане ухитряются находить грань между тем, чтоб оставить все как есть, точнее, как было, и порядком? Вот копоть от свечей на потолке. Как часто ее надо смывать? Раз в сто лет? Убери ее – будет чисто, а атмосфера исчезнет. Как вы думаете, вот все эти горки, шкафчики, стулья – они, что ли, здесь остались с времен Порохового заговора?

– Да что вы, от прежней обстановки ничего не сохранилось! – Он откинулся на стуле, и волосы упали назад, как бы выдвигая вперед ясное лицо. – Вся мебель стилизована, но так и стилизовали ее сотню лет назад. ничего не разрушают, по необходимости достраивают, по ходу дела ремонтируют, чтобы совсем не отвалилось. Меня, кстати, зовут Григорий.

– А Гришей нельзя?

– Как хотите.

Моряков прибывало, словно вносило и прибивало к стойке бара прибоем, и снова выливало на улицу, как вышедшую из берегов реку. Они грудились между столиками, бурными ручейками заполняя все проходы и лесенки. Парень с боцманской цепочкой на груди боком протиснулся мимо их столика, держа в каждом кулаке по две кружки. У камина он запнулся, подался вперед, но – бывалый моряк – удержал равновесие и двинулся дальше, не пролив ни капли и только качнув пышной четырехглавой пеной. Чугунная подставка,

в которой пылились кочерга, лопатки и какие-то еще таинственные приспособления для камина, пошатнулась и полетела на бок. Моряк обернулся, отсалютовал кружками и весело крикнул:

– О’Брайан хулиганит! Это же его любимый паб! Держи, ребята, крепче карманы!

Григорий поднял рассыпавшиеся предметы:

– Вас не задело?

– Все в порядке.

– А вы поняли, что он крикнул про какого-то О’Брайана?

– Это не какой-то О’Брайан, а знаменитый йоркширский призрак. Про него рассказывают, что он плавал под черным флагом и однажды бежал с общей добычей, унося в рундуке целую кучу золотых.

– И что, поймали?

– Поймали и повесили.

– Что это у них за манера такая: чуть что – сразу вешать, – скривился Григорий, нагнулся вдруг и, выхватив из каминной подставки чугунную пику, сделал ею выпад, как шпагой.

– Вы фехтуете?

– Увлекался когда-то, – нехотя ответил молодой человек, бросил пику к камину и замолчал, сложив руки на груди.

Мария немедленно представила его со шпагой, в плаще и высокой шляпе с красным фазаньим пером: «А ведь красивый парень!» – мелькнула мысль, и она с удовольствием неожиданным осознала, что впервые думает на английском: handsomeguy…

Газовый рожок, который освещал овальное зеркало, зашипел, огонек, отраженный в сеточке трещин, заметался, вспыхнул ярким красным пламенем и погас.

– Что? – спросил Григорий.

Мария вытащила из оболганного рюкзака сложенный вдвое буклет и прочитала:

– Город Йорк гордится своими привидениями.

– Отдельная позиция в местном бюджете? – усмехнулся Григорий, массируя запястье.

– Замки, частные дома, гостиницы и, уж конечно, пабы считают делом чести иметь свой призрак. – Она продолжала читать, пропустив реплику. – В «Золотой овце» его даже не убирают на день, он там сутками сидит за стойкой с кружкой пива. В «Чашке пунша» первый хозяин появляется каждую полночь, чтобы проверить, потушены ли камины. Вот, смотрите, объявление: новое меню, бильярд, привидение гарантировано.

– Смешно.

– Страшно.

– Я где-то читал, что в средневековых замках, в тесных каменных мешках, каким-то образом появляется ультразвук. Этот ультразвук вызывает в психике человека ужас, а страхи каждый наполняет собственными видениями. Впрочем, чего все боятся одинаково? Смерти. Вот всем и мерещатся мертвецы с веревкой на шее. А что вы делаете в Йорке?

– Совмещаю книжные ассоциации с реальностью. А вообще изучаю язык. А вы?

– А я фотографирую трубы.

– Трубы?

– Вы спешите?

– Мне нужно сегодня вернуться в Лондон.

– И мне. Пошли на вокзал, а по дороге я покажу вам, что я снимаю.

Григорий поднял руку и, поймав взгляд бармена, пошевелил волнообразно пальцем, изображая под-пись. мария демонстративно положила на стол несколько фунтов.

Они вышли в темнеющий на глазах Йорк.

– Вот посмотрите: прямо перед нами, на кирпич-ной стенке, выделяется плоский силуэт, напоминающий фляжку. Это каминные трубы. В России труба – это всего лишь функция, здесь – часть декора. Они все разные: по форме, по размеру, по орнаменту.

Поделиться с друзьями: