Дом Ветра

Пол ночи девушка провела за проявкой, рано утром все вышли на завтрак. У Кендаллов было принято рано садиться за стол. Эверт поехал потом в Лондон, отец пошел на вызов, а Маргарет решила заняться штопкой вещей. Флер и Андриана убежали играть в сад, несмотря на ветряную погоду. Джулия с книжкой, с очередным романом Голсуорси, отправилась в музыкальную комнату и не заметила, как к ней подошла Морион, отчитав ее за то, что строит глазки ее мужу. Что этой Морион надо, может, подозревает, что у Эверта интрижка? Но тогда не здесь, а в Лондоне. Что-то часто он туда наведывается в последние месяцы...

Джейсон весь ужин бросал на нее гневные взгляды. Он порой не понимал дочь, а дочь не понимала отца, и это пугало последнюю. В голову лезли всякие глупые мысли: а что, если он ее не любит и ненавидит ее за то, что она так похожа на мать?

Позже Джейсон отчитал ее за неподобающее поведение, Джулия же не дала себя в обиду. Вот это да, вот это девчонка! Даст отпор кому угодно, даже отца собственного не побоялась. Вот умничка! И почему он ведет себя как идиот? Она же его дочь, а он не пытается ее даже понять. За полгода он так и не узнал, чем она интересуется, какие у нее успехи, что она думает, ведь давно выросла из детских платьев, а он продолжает примерять их на нее. Каков дурак! Джейсон тихо рассмеялся, похоже, призраки понемногу рассевались. Он подумывал вернуться в Лондон, раз Гитлера не интересует Англия. Но как он подумал об этом, началась битва за небо Великобритании.

***

«Странная война» продолжалась недолго, больше немцы не хотели и не могли ждать. Англия и Франция предпочли ожидание, и Гитлер с радостью принял правила этой игры. Они надеялись в эти месяцы перекрыть артерию на море, думая, что хорошо укрепленная «линия Мажино» сдержит завоевателя. Но, как тигр таится в кустах перед прыжком, готовясь застать врасплох добычу, так и Гитлер готовился к своему прыжку зверя. В апреле практически без боя сдались Норвегия и Дания, в этом году Англия останется без рождественской елки. В мае маленькие государства решили не сопротивляться врагу: Голландия, Люксембург и Бельгия, посчитали, что лучше отдаться по доброй воле. Франция стала беззащитна, она не собиралась укреплять границы с этими государствами. Мир замер в ожидании — кто чуда, кто очередной беды.

Запахло добычей, и, конечно же, Италия не могла остаться в стороне, пирог не могли делить без нее. 24 июня Франция сдалась, подписав капитуляцию в Компьенском лесу, в вагончике Генерала Фоша, где двадцать два года тому назад Германия отказалась от войны. Какая ирония судьбы. В те года Франция сопротивлялась как могла, но сейчас сильная армия пала за считанные дни. Она стала шавкой фашистов, новая столица — Виши, новый правитель — Петен — показывали свою преданность. Кто-то бежал в соседнюю, еще свободную страну, кто-то остался и ушел в подполье.

Теперь очередь за Англией. Но англичане не хотели сдаваться. Не считая завоевания Вильгельма, они никогда не сдавались, чужие ноги не ступали на эту землю. Никому доселе не удавалось покорить Британию. Флот старался держать оборону, авиация пыталась давать достойный отпор, и еще у Англии появился спаситель. Народ и правительство призвали Черчилля.

В это время Кент, где жил Джейсон, оказался в центре событий, но пока английские летчики были там, то и остального не стоит бояться. Они не станут лакомым кусочком для этого поганца Гитлера, ибо они английский народ, ибо они свободны. Сейчас нужно собрать все силы и волю в кулак, иначе Британия не выстоит.

***

Осень 1940.

Лондон бомбили каждый день, надеясь разрушить до фундамента. 9 сентября они совершили первый налет, и теперь бомбы взрывались не только в других графствах. Пятьдесят семь дней подряд, находясь в Грин-Хилле загородом Англии, Урсула слышала, как тарахтят самолеты. В эти печальные дни Артур всегда был в госпитале, привозили множество раненых, с оторванными конечностями и осколками в плоти. Она скучала без него, каждый вечер он звонил, и она слышала треск в трубке и его усталый голос. Все эти пятьдесят семь дней она молилась за него и за друзей, оставшихся в столице. После 5 ноября бомбежки стали реже, но от этого Англии легче не дышалось.

Урсула поднялась с постели. Артур снова пропадал в госпитале. В прежние времена она бы приревновала его к работе, но сейчас новый статус обязывал. Она не должна ревновать к долгу и стране. Урсула быстро причесалась и умылась холодной водой — для горячей почти не осталось дров. Облачилась в брюки и потрепанный свитер, спустилась вниз завтракать. Нэна поджарила яичницу с гренками, замоченными в молоке с солью.

— Доброе утро, мам, — Энди поцеловала мать, садясь рядом с ней.

— Где Чарли? — Урсула подала дочери ее любимый джем.

— Сказал, что не в настроении. Мама, когда это закончится? — Энди сдула челку с глаз. «Надо подстричь ее», — подумала Урсула.

— Дорогая, я не знаю. Твой брат просто не вырос. Твой отец в этом возрасте был решительным, ему приходилось выкручиваться, — зазвонил телефон. Урсула остановила Энди рукой, показывая, что сама ответит. — Алло?

— Урсула, милая, — она прикрыла ладонью трубку, говоря Энди: — Это папа. Здравствуй, любимый, — она не скрывала радости в голосе.

— Урсула, твой отец умер, — ее словно ударили. — Ты меня слышишь?

— Да, — потерянно прошептала она, прикладывая кулак ко рту. Костяшки пальцев побелели, а в уголках глаз выступили слезы. — Я приеду, — она замолчала, а потом добавила: — Мы приедем.

— Мам, что случилось? — Энди подошла к матери, обнимая ее за плечи. Она уже догнала мать в росте, и однажды их приняли за сестер.

— Твой дед умер, — у Урсулы дрожали губы.

Рамсею Гранджу еще не было семидесяти, но он прожил насыщенную жизнь, его потомки могли им гордиться. Его здоровье подкосила внезапная смерть старшей дочери, отъезд внучки, война и океан, разделивший его со младшей дочерью.

После похорон Рамсея дом на Логан-Плейс заколотили до лучших времен, Кэтлин вернулась в дом сына и невестки. Урсула не смогла долго горевать, ибо горечи еще придется хлебнуть много, она познает ее вкус сполна. Так заканчивалось их печальное десятилетие, а ведь когда-то все было так прекрасно. Слова «печаль» и «горечь» затмили все, превращая в рабов остальные эмоции и радости. Все только начиналось...

***

Войдя в дом с охапкой корреспонденции и услышав печальные новости из Европы, стало немного не по себе. В это время в Англии уже прохладно, льют проливные дожди, туманы по утрам мягко, словно пуховое одеяло, обволакивают город, а листья, как пестрые бумажки, танцуют свой озорной танец. Но вряд ли там видят это великолепие: другие заботы на время отвлекают от всего на свете. Конечно, сюда тоже приходят дожди, прибивая пыль к дороге, но в такие минуты все больше охватывает хандра.

Виктор стал складывать в одну стопку газеты, в другую письма для Мелоди и Даниэля, среди ничего не значивших для него конвертов замелькала телеграмма из Лондона. Это было от Артура. Может, бомба попала в завод? Или разбомбили офис на Тюдор-стрит? Он осторожно вскрыл конверт, буквы промелькнули перед глазами, складываясь в страшные слова.

Рамсей умер... Умер Рамсей... Виктор сел в кресло. Его учитель, его тесть ушел в иной мир. За эти двадцать шесть лет он стал ему всем. Именно Рамсей заметил его, выделил среди прочих студентов и впоследствии стал для него всем. Боже, что же он скажет Диане? Она обвинит его во всех смертных грехах. Ведь именно он настоял, чтобы они уехали из Лондона, именно он уверял ее, что так будет лучше всем. Но и не сказать он не имеет права.