Дом. Лихо

Но жизнь все шла и шла.

Постепенно он очерствел и сдался деньгам на милость. Предприятия его процветали, принося огромный доход. Благотворительность он так и не бросил, но уже не ища в этом отдушины, а, скорее, просто по привычке. Кроме того, под его патронажем было еще две школы и детский дом, которые он время от времени посещал, ловя детские улыбки. Но чужая радость оживляла его совсем ненадолго, и время это становилось все короче и короче.

В одно из посещений детского дома, в самом углу комнаты он увидел играющую с куклой рыжую кудрявую девчушку. Она сидела к нему спиной, тщательно расправляя каждую складочку пышной юбки своей подопечной. Прежде чем первая разумная мысль пробилась к его сознанию, он бросился к девочке и развернул ее к себе. Девочка испуганно заморгала. Это была не Элиза.

Той же ночью, когда долгожданное забвение, наконец, избавило его от тупой боли в сердце, он увидел странный сон. Его Элиза бежала по длинному коридору родного дома. Она что-то сжимала в кулачке и заливисто смеялась. Рядом с ней прыгал маленький черный шарик, норовя обогнать девочку. У самой лестницы Элиза замахнулась и кинула снежок в курносого темноволосого мальчика. Тот увернулся, снежок пролетел мимо и размазался по лицу странного существа в зеленой треугольной шляпе. Тот удивленно замер на мгновение, а потом расхохотался вместе со всеми. Элиза резво скатилась вниз по перилам и, добежав до окна, зачерпнула новую горстку снега. Прозрачная занавеска взметнулась вверх и укутала ее рыжие кудряшки. Целая стая снежинок ворвалась в дом сквозь разбитое стекло. Рядом запорхали две крохотные фигурки и, быстро шевеля полупрозрачными крылышками, прыгнули в карманы мальчишки.

Из раскрытого окна выглянула большая темнокожая голова с красным колпаком на макушке, следом появились широкие плечи, а затем большие ручищи аккуратно просунули в дом стопку дров и опустили ее на дубовый пол. По несколько поленьев тут же выхватили остроухое зеленое существо и Элиза, которая отбросила заготовленный снежок, а затем оба, весело прыгая по ступенькам, побежали наверх. Мальчик тоже оставил метлу, которой подметал пол от искрящихся в свете канделябров осколков, и, схватив оставшиеся дрова, бросился следом. Очевидно, в доме было очень холодно. На первом этаже не осталось ни одного целого окна.

«Что же тут произошло?» – подумал Андриан и проснулся.

Он долго еще лежал в постели, боясь пошевелиться и потерять то дурманящее чувство легкой радости. Где-то в глубине уже просыпался монстр неверия. Скоро он разуверит его в увиденном, разграничит сон с реальностью, поглотит эту легкость, а затем навалится на самое сердце. Но пока, впервые за долгие восемь лет, он дышал полной грудью, в которой билось вырвавшееся на мгновения из оков горя сердце.

Всю следующую неделю Андриан пытался жить как обычно. Но что-то в глубине души пробудилось после этого сна. И Андриан никак не находил покоя, пока наконец не решил, что настала пора вернуться в родной дом, несмотря ни на что. С этого момента все в нем стало на свои места, и оставалось только собраться в дорогу, нанять прислугу, передать дела бизнеса управляющим, и ехать… ехать домой!

Еще спустя месяц, когда он был готов к отъезду, пришло прошение из детского дома. По устоявшемуся обычаю Андриан приехал лично. Финансы требовались не малые – в перспективе была постройка дополнительного корпуса. Чтобы безотлагательно уладить дело, Андриан принял решение задержаться еще на сутки. Он отдал необходимые распоряжения и лично проследил за их выполнением.

В благодарность, директор детского дома пригласил Андриана на праздничный ужин. Отказать Андриан не смог.

И вот, праздничным вечером, после ужина, стоя поодаль, в неясных сумерках он смотрел на брошенных и осиротевших детей, и сердце его в очередной раз дрогнуло. Некоторые из них были словно инородные вкрапления, их окутывал какой-то ореол одиночества. Они замерли кто где среди играющих и общающихся между собой детей.

Первым Андриан заметил маленького светловолосого мальчугана, сжимающего в ладошке деревянного солдатика. Он сидел в пол-оборота к окну и глядел в висящую на стене картину. Именно в нее, словно был весь в ней: бежал по нарисованному берегу бирюзового моря, вдоль накатывающих волн, покрытых белой пеной, навстречу пробуждающемуся солнцу.

В другом конце зала, смотря отсутствующим взглядом перед собой, стояла девочка, лет тринадцати. Мысли ее носились далеко от этого забытого богом места, и тень улыбки иногда отражалась на ее бледном личике. Рядом с ней сидела совсем маленькая девчушка и тихонько играла своими пальчиками. Соскучившись, она подергала за подол девочки, очевидно своей сестры, но не получила отклика и собралась было плакать, как девочка заметно вздрогнула, наклонилась к ней и что-то быстро заговорила. Малышка хлюпнула носиком и засмеялась. Старшая девочка подхватила ее на руки и прижала к себе. Теперь, когда ее лицо приняло серьезное и уверенное выражение, Андриан не дал бы ей меньше двадцати.

– Вианн, ты наказан! Несносный мальчишка! – закричала на худощавого мальчика лет двенадцати воспитательница. – Извинись немедленно перед Альбертом! Живо!

Андриан проследил взглядом за ее жестом и увидел полного ухмыляющегося мальчика, глядящего на худощавого с наглым вызовом.

Тот, не отводя глаз, с упрямой твердостью смотрел толстяку в глаза.

Воспитательница дернула его за руку, и он слегка отшатнулся назад.

– Нет, – сказал худощавый мальчик тихо, но так, что было понятно – никакое наказание не изменит его решения.

– Тогда ты не выйдешь неделю из своей комнаты! – визгливо закричала воспитательница. – А потом – дежурство пять дней!

Толстяк довольно ухмыльнулся и многозначительно переглянулся со своими товарищами.

Худощавый, поморщившись, одернул руку от воспитательницы.

– Крыса, – произнес он одними губами и, резко развернувшись, ушел в направлении детских комнат.

– Что произошло? – спросил Андриан. Он подошел ближе к эпицентру скандала. Весь зал стих, каждый устремил свое внимание к происшествию.

– Ох, господин Росс, не обращайте внимания, – запела воспитательница совершенно другим голосом.

– И все же. – Он располагающе улыбнулся и переплел руки вместе.

Воспитательница смутилась.

– Этот мальчишка ударил Альберта. – Она показала на распухший нос толстяка, тот тут же не преминул сделать совершенно несчастный вид и даже пару раз хлюпнул разбитым носом.

– За что он ударил тебя? – спросил Андриан мальчика, глядя тому в глаза.

Толстяк тут же отвел взгляд.

– Просто так, – сказал он и обернулся на своих товарищей, словно ища поддержки. Те дружно закивали.

– То есть он просто так подошел к тебе и ни за что ударил кулаком в нос? – Андриан повернулся к воспитательнице и весело подмигнул ей. – Тот мальчик ненормальный?

Воспитательница смутилась еще больше и опустила голову.

– Нет, – проговорила она.

– Но это же поступок сумасшедшего, – возразил ей Андриан.

– У нас не принято решать ссоры кулаками, – она неуверенно посмотрела на него.

– То есть вы все же признаете, что должна была быть перед этим ссора?

– Да, конечно, они спорили о чем-то, да, мальчики? – она обернулась на товарищей толстяка.

Те опять дружно закивали.

– Хм, ну тогда вы наказали не всех виновных, – сказал Андриан.

Она удивленно посмотрела на него.

– У нас имеются, как минимум, два нарушителя. – Андриан опять вежливо улыбнулся. – А как максимум – вся эта братия в добавок. – Он обвел рукой товарищей Альберта.

– Но Альберт не дрался, я видела! – воскликнула воспитательница.