Дом. Лихо

Омрачало их взаимоотношения только одно: в то время, как Вьера была готова целиком и с легкостью вычеркнуть из своего уравнения «как быть гувернанткой» девочек, Асса напрягалась каждый раз при виде Вьеры и, казалось, безустанно отслеживала каждый ее шаг. Это напрягало и бесило неопытную гувернантку.

Вообще, в этом доме она никак не могла, наконец, найти себе место. С одной стороны, ей казалось будто что-то незримое и беспокойное беспрестанно кружит рядом, наблюдает за ними и готовится к нападению. С другой, куда бы она ни шла, под ноги ей постоянно попадалась служанка, имя которой, знала Вьера, с латинского переводилось как «зло». Мала была молчалива, но если заговаривала, то непременно была краткой и грубой. Она едко всматривалась в глаза Вьеры, поначалу просто с неприязнью, а потом, когда, Андриан начал выделять гувернантку, с чистой ненавистью.

Но ради Андриана Вьера готова была все перетерпеть и вынести. Она знала, что рано или поздно приспособится к этому дому. Ну а что касается Малы, этой злой собаки на привязи, – в ее грязные руки она Андриана точно не отдаст.

Глава 6.

Дни неслись, опережая друг друга. Солнце топило скудные остатки снега под ветвистыми елями, и с каждым днем, слой за слоем, прогревало некогда плодородные пласты земли. Весна становилась все больше похожей на лето, и все меньше оставалось детских сил выдерживать длительные уроки.

Со старшими – Ассой и Вианном – учителя занимались математикой, грамматикой, естественным науками и языками. Музыку и рисование оба решительно отвергли. Зато маленький Кир, которого пока учили только азам арифметики и природоведения, с удовольствием занимался с учителем фортепьяно на рояле, стоящем в комнате искусств. На удивление абсолютно всем, он решительно проигнорировал любимые Ли уроки рисования и было решено не мучить малыша ими.

Единственная неприятность была в том, что оба учителя – и музыки, и рисования, из-за недомогания часто отменяли уроки. И если шустрой Ли это никак не мешало продолжать рисовать и одной, то Кир сильно расстраивался.

Ближе к лету учитель музыки окончательно слег с непонятной хворью, и за неимением другого учителя в округе заниматься с Киром села Вьера. Играла на инструменте она достаточно слаженно и чётко, но в её игре не чувствовалось ни мелодичности, ни душевности. И как-то перед очередным уроком малыш Кир спрятался в кладовой и сидел там (правда под чутким присмотром Нонны) до тех пор, пока Андриан во всеуслышание не заявил, что уроки отменяются.

Порой Вьера подменяла и учителя рисования. Но с ней Ли занималась так же как и всегда – наполовину слушала, а на вторую половину делала, что хотела, чем доводила строгую Вьеру до бешенства. И когда учитель рисования окончательно поправился, больше всех радовалась именно гувернантка.

Следующими хворать стали попеременно и остальные учителя. Учитель естественных наук окончательно слег в последнюю неделю весны. Он первый отправил Андриану записку, в которой уведомлял, что "в доме абсолютно нездоровая атмосфера, а потому пребывание в их доме в дальнейшем никоим образом не представляется возможным".

Записки от остальных учителей Андриан получил спустя пару дней, все они носили примерно одинаковое содержание. Ещё спустя неделю аналогичное письмо направил и абсолютно здоровый учитель рисования, который весьма нелепо оправдал себя слухами о витающей в доме хвори.

– Чёрт знает что! – выругался Андриан и отложил решение этой странной проблемы с учителями до августа. Раз в месяц из детского дома приезжал проверяющий, и если осенью он обнаружит, что учить детей некому, ничего хорошего можно не ждать.

Весна закончилась. Началось долгожданное лето.

Глава 7.

Согласно данным приюта в середине июня у малыша Кира должен был наступить очередной день рождения. За пару недель до этой даты Андриан устроил вместе с Вьерой мозговой штурм в своем кабинете и наметил, какие подарки могли бы обрадовать мальчика. Вьера подала замечательную идею – заказать в мастерской копию боевого фрегата с тремя мачтами, белоснежными парусами и даже макетами настоящих пушек на борту. Она легкой рукой нарисовала замечательный образец военного корабля и с обворожительной улыбкой вручила рисунок Андриану.

– Потрясающе! – воскликнул Андриан. – Вы почти в точности повторили оснащение настоящего фрегата. Но как?

– Мой отчим увлекался военной техникой, – сказала Вьера.

Искреннее восхищение в глазах Андриана наполнило ее необычным теплом. Она чувствовала его симпатию, которая с каждым днем все больше крепла, и это ей нравилось, как бы она ни отрицала сей факт.

– Отчим? – переспросил Андриан. – Он был хорошим человеком?

– О да, после смерти родителей меня удочерил друг моего отца, мне было восемь лет. Он больше всего на свете любил говорить про войну. Военные книги, картины, разговоры.

Вьера резко встала из-за стола, будто желала обрезать данный разговор.

– Прошу прощения, – сказал Андриан. – Это должно быть причиняет вам боль.

– Нет-нет, – Вьера торопливо замотала головой. – Не волнуйтесь. Родителей я помню плохо. За год до кончины они почти не вставали. Я редко видела их. Да и некогда было – меня загрузили самыми разнообразными занятиями, – она чуть заметно поморщилась, – пение, танцы, языки, этикет, рисование, музыка. Некогда было ни скучать, ни думать. Особенно думать. – Она слегка дернула плечами и усмехнулась.

Андриан смотрел на эту красивую девушку и вглядывался в ее лицо, – такое прекрасное, сейчас оно было не грустным, а почему-то сердитым, как будто злилась она на саму себя.

– Отчим и его жена были замечательными людьми. Видимо поэтому, как только мне стукнуло одиннадцать лет, меня сослали получать достойное образование в лучших пансионатах страны, – сказала она и торопливо добавила, – но я благодарна за это.

– Пансионатах? – удивился Андриан.

– Пансионате, – уточнила она тут же.

Андриан шагнул ближе к девушке и аккуратно заправил выбившийся из-за уха локон. Вьера вздрогнула, развернулась на небольших каблучках и, извинившись, спешно выбежала из кабинета.

Она добежала до своей комнаты и прижалась лбом к холодной стене. Все внутри нее бунтовало, и только холод помогал справляться с лавиной непонятных и ненужных ей эмоций.

***

В тот же день Андриан съездил в ближайший городок и сделал заказ в самой лучшей мастерской. А накануне дня рождения, когда пришла пора забирать подарок, он пригласил с собой Вьеру.

– Мала, – окликнул он служанку, – подготовьте Гектору с собой список продуктов для завтрашнего праздника.

Мала кивнула и поспешила в кладовую. Она приложила похолодевшие ладони на горящие щеки и крепко зажмурилась. Сердце никак не успокаивалось, будто она только что скатилась с высокой горки. Каждый раз, когда он называл ее по имени, все внутри взрывалось праздничным салютом и кружилось в вихре восторга, пока она привычно не призывала грустные мысли о настоящем или страшные воспоминания о тетке, у которой жила, пока та не пропала в лесу. Сегодня, как и последние недели, отрезвляющей мыслью была Вьера.