Доминант

Я сделал паузу и отправил в рот несколько кусочков мяса и пару фисташек, незаметно подглядывая за реакцией Наташи. К этому времени я закончил извлекать все до последней фисташки из их скорлупы и установил тарелку с очищенными орехами посередине стола между Наташей и собой.

– Угощайся – вкусно, полезно.

– Спасибо.

Мне показалось, что Наташа если и не проникается моим предложением, по крайней мере, не отвергает его. Я спросил:

– Как тебе такое начало нашего разговора?

За то время, которые мы с ней провели, находясь близко друг против друга, я уже успел отметить и начать наслаждаться некоторыми её жестами и мимикой. Например, когда она была развеселена и смеялась, её глаза превращались в щелки, мешки под ними «исчезали», и всё её лицо становилось лицом двадцатипятилетней кокетки. Это оказывалось настолько эффектно, что я ловил себя в такие моменты на утрате связи с действительностью и не мог оторвать взгляд от её лица. Или вот - постоянные изгибания корпуса. Накалывая продукт на вилку, она еле заметно выгибала тело в одну сторону, а когда подносила вилку ко рту, успевала изменить направление изгиба позвоночника в другую, и при этом бросала на меня взгляд, и было видно, что её нисколечко не беспокоит, замечаю я всё это или нет. Розовый язык, когда она открывала ротик, действовал гипнотически. В один из таких разов, для меня остановилось время, когда я представил, как она выдвигает язычок, чтобы слизнуть им сливки с протягиваемой мной в руке клубнички, но уже с этого момента моё воображение увлекло меня в ещё большее переживание, нарисовав картину, как Наташа даёт мне потрогать язычок пальцем, а следом... К слову, брейнгазмы с Наташей оказались штукой не редкой, и то и дело приходилось оказываться быть увлекаемым различными приятными наваждениями.

Я спросил: «Как тебе такое начало нашего разговора?» - а она ответила, отправляя в рот порцию салата, подцепленную вилкой: «Не очень романтично», - и засмеялась.

– Я предупреждал, - с лёгкой улыбкой покачал я головой и, выдержав паузу, присмотревшись пристальней в лицо Наташи, решил сумничать.
– Романтика - это натянутое кокетство мужчин. Мне даже задерживаться на этой стадии не хочется – намерения ни те. Итак, я продолжу. У меня уже была такая партнёрша… Я хочу, чтобы в этом вопросе между нами сразу установилась ясность. Случилась трагедия, повлёкшая очень серьёзные последствия. Думаю, этого достаточно. Нет? Любопытствуй. У меня есть теория: если человеку что-либо было уже дано, - было, - то вернуть он это сможет легче обычного. Я не поэтому пытаюсь вернуть то, что у меня уже было, а потому что хочу этого снова. Пусть для тебя пока что-то непонятно, может ты вообще, как я уже говорил, всё это сейчас находишь странным. Я недостаточно романтичен, изящен, игрив? Соглашусь. Но время всё расставит по местам. Я не собираюсь быть таким в дальнейшем. Вместо романтики, я предпочитаю заботу, вместо изящества – внимание, а вместо игривости – чуткость. Я безошибочно отделяю цинизм от подлинной любви человека к красивой вещи. Я могу быть правдив, но взамен я буду требовать откровение. Я могу быть хорошим, но рядом с добрым. Там, - я показал рукой в направлении крыш нескольких новостроек-многоэтажек, - на самом верхнем этаже моя квартира. Из нею потрясающий вид на пол Риги. Я не предлагаю стать тебе хозяйкой этой квартиры, но гостьей. Единственной гостьей этой квартиры. Как, когда – это всё детали. Если «да», если ты согласишься на мою игру, я начинаю окучивать твою жизнь, и буду навязчив. Мне это надо, потому что я одинок, и потому что я живой человек. А надо ли это тебе – это другой вопрос. Итак, - я сделал паузу, - итак. Я всё не соберусь, чтобы выложить всё, как есть.

Здесь я постарался свести на нет свой «возвышенный» тон, чтобы она переключилась с внимания, с которым меня слушала, на мышление. Поэтому она сразу ответила, не вспоминая, что игнорирует мою просьбу не перебивать меня, пока я не выскажу свою мысль до конца:

– Тебе можно сказать то, чего не сказать не сможешь, задумывая всё это, потому что для тебя результат будет в любом случае положительным: или я соглашусь на твоё предложение, или ты избавишься от сомнения по этому поводу.

– Да, это так.

Я сделал глоток коньяка и ухватился за две фисташки.

– А скажи мне, - предложил я, - что у вас произошло, почему всё, что было - хорошо?

Я сделал акцент на «было».

– Долгая история, а уже вечер.

– Ещё вечер.

– Для истории – уже.

– Тем не менее.

– Скажем, я переборщила со спиртным, самую малость, но этого хватило, чтобы моё желание показалось аморальным.

– И что ты сделала? Давай, попробуй меня удивить.

– Одного уже попробовала, - засмеялась она.

Я поддержал её лёгким смехом.

– У нас случилась с ним поездка в Венецию, - грустно, трогательно и мечтательно начала она. – Мы сидели в одном из сотен, наверно, ресторанов под открытым небом. В нашем ресторане играла живая музыка, причём мы слышали только её, хотя там в каждом из ресторанов играло что-то своё. Как такое достигается? Представь, когда кругом люди пили только вино да шампанское, я сидела с омлетом с красным лососем за сто пятнадцать евро. Ты пробовал омлет за сто пятнадцать евро?

– Пробовал, - кивнул я, оборвав её лирический поток, и постарался не слишком снисходительно улыбнуться.

– Я это к чему? Попытайся представить состояние девушки, которая сидит в ресторане в Венеции. Ты был в Венеции?

– Был, - повторился я и тоном, и мимикой, и действием.

– Там красиво?

– Очень.

– Очень-очень?

– Одно из самых красивых мест в своём роде, ночью, когда на улицах ни одного человека, - засмеялся я.

– Ну, так вот, - она проигнорировала мой сарказм.
– Можешь себе представить состояние девушки, сидящей в Венеции в ресторане под открытым небом, тогда как она за пределы Риги выезжала за свои тридцать девять лет только два раза - в Сигулду. Не перебивай!..

– Не перебиваю, - уже с облегчением заулыбался я.

Наташа сверкнула на меня в шутку гневным взглядом.

– И вот такой вечер. Потом шампанское в одном ресторане, в другом, в третьем. Потом с бутылкой в номере, причём он пил не сильно…меня развлекал.

Она замолкла. Но тут же продолжила.

– В какой-то момент я поплыла от ощущения блаженства. Мне показалось, что ему очень понравится, если я устрою ему эротический сеанс с элементами стриптиза. Я думала, всем мужчинам нравится смотреть на женщину. У нас в номере была железная кровать, а на углах вертикальные стойки с набалдашником, у изголовья длинные, в ногах чуть выше самой кровати. Я даже не подумала – что такого? – я рассчитывала на восторг и исполнила танец у одной из этих маленьких стоек, потеревшись о набалдашник. И вдруг замечаю, что он в состояние шока наблюдает за мной. Когда я нырнула к нему в кровать, мне показалось, что он меня боится. А я помню, что уже не могла остановиться. Мне и секса хотелось, и ситуацию выпрямить, и показалось, что это две совместимые вещи. В общем, я попыталась заставить его сделать, как мне захотелось. Честно, я кое-что вспомнить не могу. Я спрашивала его тысячу раз, что такого случилось там, отчего он теперь так ко мне относиться, а он только твердит, что всё в порядке. Но я же чувствую.

– А что такого ты сделала, помнишь?

– В том-то и дело, что я, я так понимаю, не помню, что сделала, после чего он стал не свой.

– Может, покомандовать решила? Решила побыть госпожой, со всеми вытекающими из этого?

– Не исключаю и такого варианта, но не помню.

– Насколько оцениваешь по десятибалльной шкале адекватность его реакции?

– Понимаешь, я не знаю, на что последовала его реакция.

– Бери в общем – ты женщина, решившаяся расслабиться, отдохнуть и подурачиться.

– На три.

– Ого, я думал, скажешь на четыре.

– Ха.

– Когда-то я был подростком, и одна мысль о девушке поднимала во мне жар и вздыбливала волосы. Потом я стал с удовольствием думать о вас, но под страхом потери сознания боялся до вас дотронуться. А сейчас мне бы хотелось, чтобы девушка каждой клеточкой своего восхитительного тела тысячу раз обволокла каждую клеточку моего. На какой стадии тот человек, как думаешь?

– Между первым и вторым.

– Соглашусь. А ты бы смогла побыть госпожой?

– Иногда такое желание возникает.

– Чужая душа - потёмки. Это я к тому, что мне мои мысли известны, но почему наш разговор сместился к теме, о которой я хотел тебе сказать? То есть не совсем об этой теме, но и об этом тоже. Я закажу нам по кофе. Не против?

– Давай.

Я посмотрел в сторону барной стойки, встретился взглядом с девушкой-официантом, дождался, когда она подошла, и заказал нам по кофе. Пока несли кофе, я допил коньяк и съел всё мясо.

– Теперь скажу, - улыбнулся я, - теперь мне стало легче. Ты, кстати, закончила? – спохватился я.