Дон Жуан

52

Вообразить сумеете и вы,Что, будучи любимцами царицы,Любимцами фортуны и молвыСтановятся означенные лица.Но очень шаток этот пост, увы!И стоит только снова появитьсяОтменной паре крепких, сильных плеч,Как этот пост уже не уберечь.

53

Мой Дон-Жуан был мальчик интереснейИ сохранивший юношеский видВ том возрасте, в котором, как известно,Обильная растительность вредитКрасивости. Не зря Парис прелестныйПозором Менелая знаменит:Не зря бракоразводные законыНачало повели из Илиона!

54

Екатерина жаловала всех,За исключеньем собственного мужа.Она предпочитала для утехНарод плечистый и довольно дюжий;Но и Ланской имел у ней успех,И милостями взыскан был не хуже,И был оплакан — прочим не в пример,Хотя сложеньем был не гренадер!

55

О ты, «teterima causa» [50] всяких «belli», [51] Судеб неизъяснимые врата!Тобою открывается доселеНебытия заветная черта!О сущности «паденья» в самом делеМы до сих пор не знаем ни черта;Но все паденья наши и пареньяПодчинены тебе со дня творенья.

50

«Худшая причина» (лат.).

51

«Воин» (лат.).

56

Тебя считали худшей из причинРаздоров и войны, но я упорноСчитаю лучшей, — путь у нас одинК тебе, стихия силы животворной;Пускай тебе в угоду паладинОпустошает землю — ты проворноЕе целишь и населяешь вновь,Богиня плоти, вечная Любовь!

57

Царица этой силой обладалаВ избытке; и с умом и с мастерствомОна ее отлично применялаВ прославленном правлении своем.Когда она Жуана увидалаКоленопреклоненного с письмом,Она забыла даже на мгновенье,Что это не письмо, а донесенье.

58

Но царственность ее превозмоглаЧетыре пятых женского начала:Она депешу все-таки взялаИ с милостивым видом прочитала.Толста на первый взгляд она была,Но благородной грацией сияла.Вся свита настороженно ждала,Пока ее улыбка расцвела.

59

Во-первых, ей весьма приятно былоУзнать, что враг разбит и город взят.Хотя она на это уложилаНе тысячу, а тысячи солдат,Но те, кому даются власть и сила,О жертвах сокрушаться не хотят,И кровь не насыщает их гордыню,Как влага — Аравийскую пустыню.

60

Затем ее немного рассмешилЧудак Суворов выходкой своею;Развязно он в куплетец уложилИ славу, и убитых, и трофеи:Но женским счастьем сердце озарилЕй лейтенант, склоненный перед нею.Ах! Для него забыть она б моглаКровавой славы грозные дела!

61

Когда улыбкой первой озарилисьЦарицы благосклонные черты,Придворные мгновенно оживились,Как вспрыснутые дождиком цветы,Когда же на Жуана обратилисьЕе глаза с небесной высоты,То все застыли в сладком ожидании,Стараясь упредить ее желания.

62

Конечно, ожирения следыЛицо ее приятное носило;На зрелые и сочные плодыОна в своем расцвете походилаЛюбовникам за нежные трудыОна не только золотом платила;Амура векселя могла онаПо всем статьям оплачивать сполна.

63

Награда за услугу и геройствоПриятна, но царица, говорят,Имела столь пленительные свойства,Что привлекать могла б и без наград!Но царских спален таково устройство,Что завсегдатая их всегда богат,Она мужчин любила и ценила,Хоть тысячи их в битвах уложила.

64

Вы говорите, что мужчина странен?А женщина еще того странней:Как легкий ум ее непостоянен!Как много разных прихотей у ней!Сегодня — взор слезою затуманен,А завтра — зимней вьюги холоднейЧему тут верить? Чем вооружиться?А главное — на что тут положиться?

65

Екатерина — ох! Царица — ах!Великим междометья подобают:В любви и в государственных делахОни смятенье духа выражают,Хоть было лестно ей узнать, что в прахПовержен враг, что Измаил пылает,Всему могла царица предпочестьТого, кто ей доставил эту весть.

66

Шекспировский Меркурий опустился«На грудь горы, лобзавшей облака»,И мой герой Меркурием явился.«Гора» была, конечно, высока,Но лейтенант отважный не смутился;Любая круча в юности легка,Не разберешься в вихре нежной бури,Где небо, где гора, а где Меркурий.

67

Вверх глянул он, вниз глянула она.В нем каждое ей нравилось движенье.Ведь сила Купидонова винаВеликое рождает опьяненье.Глотками пей иль сразу все до днаОт этакого зелья нет спасенья:Магическая сила милых глазВсе, кроме слез, испепеляет в нас.

68

А он? Не знаю, полюбил ля он,Но ощутил тревожную истомуИ был, что называется, польщен.Ведь многим страсть подобная знакома,Когда талант бывает поощренВосторгами влиятельного домаВ лице красивой дамы средних лет,Чье мненье уважает высший свет.

69

Притом и возраст был его такой,В котором возраст женщин безразличен.Как Даниил во львином рву, геройВ страстях и силе был неограниченИ утолять природный пламень свойПри всяких обстоятельствах привычен.Так утоляет солнце страстный знойВ больших морях и в лужице любой.

70

Екатерина, следует сказать,Хоть нравом и была непостоянна,Любовников умела подниматьПочти до императорского санаИзбранник августейший, так сказать,Был только по обряду невенчанныйИ, наслаждаясь жизнью без забот,О жале забывал, вкушая мед.

71

Сюда прибавь изящные манеры,Глаза, в которых разум отраженОни, прошу прощенья, были серы,Но этот цвет хорош, коль взор умен.Тому великолепные примерыМария Стюарт и Наполеон,Да и глаза Паллады непокорныеНикак не голубые и не черные.

72

Ее улыбка, плавность полнотыИ царственная прихоть предпочтеньяСтоль мужественным формам красотыКаким не отказала б в иждивеньеИ Мессалина, все ее черты,Ее живое, сочное цветеньеВсе это вместе, что и говорить,Могло мальчишке голову вскружить.

73

А всякая любовь, как состоянье,Тщеславна от начала до конца.(Я исключаю случаи страданья,Когда неукротимые сердцаВдруг загорятся жаждой обладаньяОт преходящей прелести лица,За что философ — прочим в назиданьеНазвал любовь «пружиной мирозданья»).