Донор 2

– Катя, я...
– нарушил молчание Дима, но не видя моих глаз, никак не находил слов. А я нарочно не смотрела на него, потому что не желала ничего слышать, по крайней мере,из того, что он не мог бы сказать при всех.

– Как ты знаешь, мы с Ниной расстались, и теперь я свободен и...

– Еще блинов?
– поднявшись, я вновь стала наполнять и без того не пустую тарелку. Я никогда так не поступала раньше. Мне просто не приходилось кривить душой, изворачиваться. А все почему: потому что я не могла ему сказать правды, а правдоподобную ложь придумать еще не успела, застигнутая врасплох его ранним визитом. Я не собиралась морочить ему голову, и хотела выдать достойное объяснение, почему мы не можем быть больше, чем друзьями. Но скажи я ему сейчас, что у меня есть парень, он бы не поверил. С другой стороны, последняя ночь с Андреем и его нежность не оставили во мне сомнений по поводу выбора. А стоило мне заглянуть в глубину своей души, как я понимала, что этого выбора никогда и не было. Это всегда был Андрей, мой полуночный гость, мой страстный любовник с опасной жаждой в глазах. Он выбрал меня, и я выбирала его, гордая тем, что я с ним. Каждая клеточка моего тела пела при воспоминании о нем, о его руках, о дыхании на моей коже, о холодной силе и сладости его крови. Мои щеки залил легкий румянец при воспоминании о нашей маленькой тайне, которая сегодня показалась мне на редкость интимной, будто мы разделили с ним нечто большее, чем просто кровь. Будто я забралась ему под кожу, а он - о, да, он там был уже давно, еще тогда, когда в первый раз проткнул мою шею клыками.

– Спасибо. Передай бабушке, что блины замечательные.
– Дима поднялся со своего места, и хмуро глядя на меня, направился к дверям. Я снова его обидела, но ничего не могла поделать. Все также молча я проводила его до калитки, вяло поблагодарила за помощь и смотрела вслед, пока хонда, покачиваясь, не исчезла за поворотом. Гадкое чувство осталось на душе, но что мне было делать? Дарить ему авансы было бы еще хуже. И впервые я искренне пожалела, что они с Ниной расстались - тогда все было так просто и легко. Не нужно было никаких объяснений, можно было просто быть рядом. А видит бог, мне нравилось быть с ним рядом, как с человеком, на которого я полностью могла положиться.

– Он все-таки сделал это, - Андрей метался по комнате.
– Ему и тут надо было отличиться. Ему что, нечем заняться с этой твоей Ниной?

– Успокойся, - я безуспешно попыталась поймать его руку.
– Больше он не придет.

– Что ты ему сказала?
– Андрей замер посреди комнаты.

– Ничего, просто дала понять, что мне от него ничего не нужно.

– А раньше ты это не могла сделать?
– он все еще был зол, но я видела, что ярость уже идет на убыль. А сама почему-то ощущала себя ужасно уставшей. Да, я сегодня рано встала, и официально была на больничном, но это ничего не объясняло. Не объясняло той разбитости, которую я ощутила к вечеру, все тело ныло, словно его поколотили.

– Что с тобой?
– он, наконец, заметил мое состояние.

– Не знаю, - я потянулась и опустилась на кровать, - мне почему-то хуже.

– Что именно?
– он оказался рядом, встревожено окидывая меня взглядом. "Мой собственный доктор-вампир", - подумала я и улыбнулась.

– Вялость, слабость, и тело ломит, - пояснила я.
– Только не пускай мне кровь, - пошутила я, но улыбка даже не коснулась его губ, наоборот, он еще сильнее нахмурился. Потом едва заметным движением пронес запястье мимо своего рта и остановил руку с выступившими каплями крови у моего рта.

– А это зачем?
– удивилась я, - ведь мы уже меня вылечили.

– Пей, - он снова не принимал возражений, и я благоразумно решила подчиниться, чтобы не бесить его снова. Каким же бальзамом оказался первый же глоток крови. Она была великолепна: бархатная, выдержанная, словно изысканное вино, с уже знакомыми мне нотками цикория. Меня окатило волной облегчения и свежести, тело взорвалось жизнью и ощущениями, и я не смогла сдержать себя от порыва и в следующую секунду уже прильнула к Андрею всем телом. Но на этот раз он не откликнулся на мою страсть, а лишь сильнее нахмурился, зализывая рану на запястье.

– Тебе нельзя пить мою кровь, - произнес он.

– Почему?
– почти обиженно спросила я, облизывая губы.

– Потому что ты реагируешь на нее, как на наркотик. Твоя ломка и усталость - это последствия того, что ты пила ее вчера. И твое облегчение после того, как ты выпила ее сегодня - еще одно тому доказательство.

– У меня был длинный день, я могла просто устать. Или погода меняется, - раздраженно возразила я.

– Ты ведь хочешь еще, так?
– его глаза смотрели изучающе.

– Да, - выдохнула я, признавая его правоту. И я на самом деле хотела. Стоило ему только упомянуть об этом, как я готова была сама вгрызться ему в руку, а лучше - в его прекрасное белоснежное горло. Я снова машинально облизнула губы, прослеживая линию его шеи.

– Твоя кровь, - пробормотал он, отстраняясь от меня и следя за моим взглядом, - она реагирует не так. Все дело в твоем отличии.

Мои глаза неотрывно следили за ним, я почти не слышала, что он говорил. Все, что для меня было важно - кровь. Мы словно поменялись местами, и теперь он был в роли жертвы, а я - хищника. Меня заводило его плавное отступление, и если бы он бросился бежать, это доставило бы мне особое удовольствие, и я кинулась бы в погоню. Каждая мышца моего тела пела, готовая к броску. Это потрясающее, ни с чем несравнимое ощущение хищника.

– Катя, - имя выдернуло меня из чужеродной прострации.

– Боже, что это было, - в ужасе прошептала я.

– Что ты видела?
– он все еще держался настороженно.

– Жажду, кровь, погоню, - я посмотрела на него.
– Мне хотелось, чтобы ты бежал, хотелось догнать.

Он резко вздохнул, присел на край кровати и запустил руки в волосы.

– Что это было, Андрей? Что не так?

Он убрал руки от лица.

– Ты ощущала мои эмоции, видела мир моими глазами.

– Я превращаюсь?
– в страхе выдохнула я.

– Нет, - с насмешкой произнес он, вдруг став снова холодным и отстраненным.
– Всего лишь на мгновение приблизилась ко мне.

– Ты так ощущаешь всегда?
– вопрос напрашивался сам собой.

Андрей молчал.

– Как ты держишься? Как не разорвешь всех? Ведь нет ничего слаще этого, ничего лучше.

Он только горько усмехнулся.

– Да что ты говоришь.

– И это никогда не проходит?

– Проходит, когда я насыщаюсь, - зло сверкнул он глазами. И в этот момент я поняла, что понимание его истинной сути вовсе не сближало нас, а прокладывало непреодолимую пропасть, словно я зашла слишком далеко, туда, куда мне не следовало.

На следующий вечер я снова была слаба, и меня било мелкой дрожью. Только спасителя моего больше не было рядом. Он ушел вчера не в лучшем расположении духа, и что-то мне подсказывало, что ждать его сегодня не стоит. Бабуля давно заподозрила неладное и время от времени бросала на меня встревоженные взгляды.