Дорога к счастью

— Иржи, мы заедем в город, надо будет там присмотреть ошейник с поводком для Губки.

— Мама, но как мы его наденем? Она же всё-таки губка…

— Это мы сейчас подправим.

— Каджи, у нас срочное дело, оставь короба, к тому же речь шла о корзинке, и беги за пуговицами. Они в шкатулке на каминной полке.

Малыш бросился бежать, но полка была для него высоковата, и пока он думал, принести табурет или сбить шкатулку тапком на пол, отец подхватил его на руки, и он схватил её.

— Спасибо, — буркнул малыш, успев совершенно неожиданно для Имруса чмокнуть его в щёку и побежал к Злате.

— Так, мои славные, делаем из нашей губки по имени Губка того, кем она по духу и является. Иржи, подпитай её, чтобы она впоследствии не зависела от меня и умела принимать разную магическую пищу.

— Готово, мам, а кого мы из неё будем делать?

— Щенка… нет, уже взрослую собачку. Держи её крепче, а то сейчас вырвется!

— Мама, мама, ты волшебную палочку забыла! — бросился малыш к подоконнику, на котором лежали краски с кистями.

Он выбрал самую крупную кисточку и, подбежав к Злате, с трепетом передал её. Ещё до сна он терзал эту кисть, вырывая из неё торчащие волосинки, но сейчас она была не просто кистью, а предметом волшебства, и он смотрел на неё с предвкушением чуда.

— Спасибо, мой хороший, без неё ничего бы не получилось.

Злата сделала умное лицо и помахала кистью, как фея палочкой, вослед которой зажигались и гасли разноцветные искры. Это она уже давно придумала, чтобы было эффектнее и интереснее, но как-то не было повода продемонстрировать.

«Ух», — порадовалась она и как только у неё мелькнула мысль, что искры похожи на фейерверк, так стало ещё ярче и красивее. Каждая искорка распушилась на множество крошечных, будто вспыхивающие астры.

— Так, не отвлекаемся, — осадила сама себя, нахмурившаяся Злата и замялась. Надо было придумать, что конкретно делать с шальной губкой. Дети ждали феерического волшебства, и необходимо было сосредоточиться, чтобы не вышло всё, как всегда.

— Мама, я помню, что надо сказать, — зашептал младший, — пибади-пабади-бумм!

— Точно! Начали! — Злата пощекотала губку кистью и начала напевать весёлый мотивчик, вставляя необходимые «пибади-пабади!» А сама, отложив кисточку, аккуратно двумя пальцами вытянула острые ушки у губки, пока та пыталась ими пошевелить, Злата обхватила её ладонью и сформировала мордочку.

— Иржи, достань пуговки!

Две одинаковые голубые пуговицы, срезанные со ставших маленькими рубашек, она прикрепила на месте глаз.

— Каджи, неси скорее разноцветные леденцы! Мы вложим их в губку, чтобы она была весёлой и радостной.

— А почему леденцы? — удивлённо спросил генерал и удостоился непонимающих взглядов.

— Папа, это же вкусно, и они цветные.

— Это я вижу, — Каджи как раз высыпал на стол горстку крошечных леденцов из жестяной красивой баночки, — но не понимаю.

— Угощайтесь и знайте, — поучительно произнесла Злата, — что у ярко-жёлтых — апельсиновый вкус; у светло-жёлтых — лимонный; красные — клубничные; фиолетовые — смородиновые; зелёные — мятные; белые — грушевые; вишнёвые — вишня, — всё тише говорила девушка, увлекаясь формированием губки в собачку.

— Ого! — удивлённо воскликнул генерал и, протянув руку, растерялся, не зная, какую выбрать.

— Вот вам и ответ! — улыбнулась ему Злата и чуть подсказала: — Ваши эмоции. Леденцы — это предвкушение, радость и удовольствие. Пусть такие же чувства вызывает наша Губка.

— Надо же, не знал, что волшебство творится именно так.

— Да, мы по-простому, — чуть важничая, ответила она, закончив вытягивать лапки и пытаясь закрутить крендельком хвостик, который неизменно вставал торчком. Исходный материал немного изменился в её руках, становясь плотнее, хотя дожди ему всё ещё были противопоказаны.

— Так, моя дорогая, зубки мы тебе делать не будем, но зато ты будешь у нас необычайно прыгучая, ловкая и быстрая! — и вернувшись к напеву мультяшной мелодии, Злата снова взяла кисточку в руки и окутала сверкающими искрами Губку: — Вот так!

Влив энергии, девушка откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Кажется, у неё перерасход сил.

— Мама! Мама! — закричали дети, — Мама!

— Что такое? — встрепенулась она.

— Что-то вы не додумали, моя дорогая, — с улыбкой произнёс генерал.

— Что? — Злата ничего не понимая, смотрела на раскрывших глаза детей, а Имрус даже рассмеялся.

— Да скажите же вы мне, что не так?

— Мама, Губка — мальчик! — дети указали пальцами, куда смотреть.

— Но как же, я же не… — опешила Злата и развела руками, заявляя: — Погрешность в пределах нормы!

— Как же нам теперь его звать?

— Оставим, как есть, — отмахнулась девушка, чувствуя себя немного неловко из-за казуса.

— Но Губка — это же девчачье имя! — загомонили мальчишки.

— Когда Губка подрастёт, то будем звать его Губертом, а пока шкодит, то Губка — в самый раз! — закончил споры генерал и дети согласились.

Злата поглядывала за изучавшими Губку сыновьями, оценивала свою работу. У неё получилась вполне узнаваемая порода терьеров, правда, совсем крошечный. Надо было добавить материала, а так собачонку будет ветром сдувать. Весь вес пёсика — это непосредственно вес губки и конфет! Она протянула руки к крутящемуся вокруг себя Губке и приподняла его. На ощупь он был слегка влажный и от того казался немного тяжелее.

«Ладно, — решила она, — оставлю пока так!»

Надо было вставать и занять детей до вечера, приготовить еды для завтрашнего дня, собрать вещи, упаковать и законсервировать дом к дальнейшей зимовке. Слить воду из бочки, убрать продукты, накрыть мебель. Несложно, но требует времени.

— Кхм, Злата, — оглядываясь на сыновей, впервые при детях обратился к ней Имрус по имени, — мы пойдём погулять, а вы отдохните.

— Папа, почему ты маму называешь Златой? — сразу обратил внимание младший.