Дорога в бесконечность

– Раз мертва мать, то и ребенок мертв, - услышала она за своей спиной и, резко оглянувшись, встретилась взглядом с Асти, у которой, жившей в повозке мужа чуть более года, еще не было своих детей.

– Жаль ребеночка, - вздохнув, качнула головой Лина.

– А зачем ему жить? Дитя рабов, что хорошего его ждало бы в этом мире?

– Ну, скажешь тоже, Асти, жизнь, она... она, все-таки, жизнь. Хорошая или плохая, лучше, чем никакая.

– И кто станет о нем заботиться? Малыш ведь не вырастит сам по себе.

– Вот прикажет Атен, ты и позаботишься!
– не выдержав, воскликнула Лина.

– О не рожденном?
– Асти нервно дернула плечами.

– Ну уж нет! Ни за что! Люди так не появляются на свет! Только демоны!

– Гор совершит очистительный обряд.

– И все равно! Нет, я не стану!
– она попятилась, а потом и вовсе предпочла исчезнуть, чтобы в роковой момент не попасться на глаза хозяина каравана.

– Глупая девчонка!
– показала головой, глядя ей вослед, Лина.
– Сразу видно - не мать. Беги, беги, никто все равно не доверит такой несмышлехе маленького! Я сама прослежу за этим!

– Если ты так беспокоишься о нем, - заговорила Нинга - одна из самых старых женщин каравана, - почему не возьмешь себе?

– У меня уже есть двое своих.

– Я знаю, ты просила о праве родить еще одного. Вот и получишь.

– Но я мечтала о девочке!

– Откуда ты знаешь, что не рожденное дитя - мальчик?

– Я хотела, чтобы это был мой ребенок!

– Лина, - она глядела ей в глаза, а той казалось - прямо в самое сердце души, - твой порыв, твоя жалость к малышу... Они понятны. И достойны тебя. Но, все же, признайся: в самой глубине себя ты боишься этого ребенка ничуть не меньше малышки Асти.

– Ну уж нет!
– возмутилась женщина.

– Да, Лина, да. Как и все остальные. И не потому, что он - нерожденный. Нерожденный - это не метка демонов, а особый знак. Если ты внимательно читала легенды, то помнишь, что великий Гамеш тоже был нерожденным.

– Ты говоришь со мной так, словно я - маленькая девочка!
– это было так обидно, что задело сильную и решительную жену помощника хозяина каравана.

– Для меня ты и есть малышка, которая бегала с волосами короче ладони, когда я уже носила под сердцем своего первенца!

Лина взглянула на нее с удивлением, забыв о злости и обиде. Она никогда прежде не задумывалась о возрасте Нинги. Старуха - она и есть старуха. Но ведь и старость бывает разной...

– Однако, - между тем продолжала та, - дело в том, что, каким бы образом это дитя ни появилось на свет, оно будет ребенком мертвой. А вот это уже куда страшнее.

– И что это значит?
– все собрались вокруг нее, с нетерпением ожидая ответа.

– Не знаю, - качнула головой та.
– Таких еще не было. И никто не знает, что он принесет с собой в этот мир...

– Подумаешь, нерожденный мертвой!
– не выдержав, воскликнула Мати.
– Я вот - рожденная в пустыне!

– Это не одно и то же, - качнула головой старуха, с неодобрением глядя на девочку, которая осмелилась вмешаться в разговор взрослых - не доросла еще!

– Но она в чем-то права...
– задумчиво проговорила Лина.

– В чем! Ну, в чем!

– Закон...

– Одно дело закон каравана, который можно принимать, а можно и нет. Вот как мы это сделали. А другое - порядок вещей. Единый для всей природы! Где это видано, чтобы живое рождалось у мертвой!

– Да... Верно...
– с ней согласились почти все. Даже стоявшие поодаль рабыни, прислушивавшиеся к их разговору, закивали головами.

– Ну не знаю, - даже Лина была готова сдаться.

И только Мати продолжала упрямо стоять на своем:

– Все это ничего не значит! И вообще, - торопливо, боясь, что ее прервут, не дав договорить, даже не сказала - бросила она, - раз Гор, - ей страстно хотелось сказать - "Шамаш", но она готовила эту фразу заранее, а потому назвала Его так, как было нужно, - считает, что малыш должен жить, значит, его рождение нужно миру!

Караванщицы промолчали, лишь - кто просто строго, а кто и с укором глянули на девушку. Что бы там ни было, никто не должен идти против воли Хранителя. Можно думать что угодно, бояться чего угодно, но раз этого хочет их Хранитель - быть посему.

А уже через мгновение до слуха всех донесся звук, заставивший людей вздрогнуть, повернувшись лицом к повозке рабынь. Это был крик младенца, громкий и звонкий, возвещавший миру о приходе в мир новой жизни.

Однако никто не трогался с места. Люди продолжали стоять, ожидая... Вот, наконец! Полог дрогнул, отодвинулся, выпуская из повозки Хранителя, который, спрыгнув в снег, огляделся, на несколько мгновений остановил взгляд на Мати, а затем, прежде чем та успела что-то спросить, отвернулся и быстро зашагал в сторону хозяина каравана.

– Все, - проговорил он.

– Значит, рабыня умерла, но, несмотря на это, ее ребенок появился на свет...
– не то чтобы Атен осуждал Гора за то, что тот сделал, а он был совершенно уверен, что без помощи наделенного даром малыш так бы и остался за гранью миров. Упаси его боги, меньше всего на свете ему хотелось хотя бы в мыслях пойти против воли Хранителя. "Хватит того, что я уже успел натворить в своей жизни! Нас достаточно сурово наказали, когда мы пошли против мага своего города и то, что в караване чудесным образом появился Гор не означает, что боги простили нас. Они просто, в милости своей, дают нам шанс исправиться, заслужить Их прощение, - и, все же... Хозяин каравана не мог сказать, что его обрадовало случившееся.
– Сколько же теперь будет проблем... А сколько сомнений и страхов... Ох, жизнь, жизнь... И почему ты так не любишь покоя?" -Мальчик?
– он почему-то был в этом совершенно уверен.

– Да, - кивнул Хранитель.

– И что теперь?

– Будет жить.

– Я не об этом. Что делать-то? У него ведь никого нет. А приемную семью найти будет трудно... Конечно, если ты прикажешь, люди примут его...

– Я не стану никого заставлять делать то, чего они не хотят...
– на миг он замолчал, вздохнул устало, а потом продолжал: - У нас ведь есть свободная складская повозка?

– Сколько угодно! Мы всего в нескольких днях от города, и...

– Я устрою в ней все... Фейр и Лигрен помогут.

– Фейр - старуха, и...

– Можно обойтись и без кормилицы. Оленье молоко достаточно питательное.

– Я не об этом, Гор. Она - ровесница Нинги. Сколько ей осталось жить? Пару лет. А дальше что?

Гор качнул головой, а затем тихо, так, чтобы его слышал лишь задавший вопрос, ответил:

– Мальчик недолго пробудет в караване.

Атен не стал больше ни о чем спрашивать. Опустив голову, он вздохнул, решив, что Хранитель имел в виду скорую смерть ребенка.

"Что же, - конечно, это было неправильно, но он обрадовался такому повороту судьбы.
– Так будет лучше для всех..."