Дорога в Небо. Книга третья. Работа над облаками
Шрифт:
– Угу, – подтвердила Майя. – И теперь все гадают. То ли враги испугались разоблачения и дали обратный ход, то ли какую-то другую гадость придумали.
– Хоть бы испугались! – Андрею вдруг захотелось перекреститься, или сходить в храм. Но где в Москве найти синтоистский или буддистский?
– Ладно, не бери в голову, – Майка протянула руку и потрепала его по челке. – И о том, что я тебе сказала – молчок! Иначе меня дядя Киран… Э… вот не знаю, что он мне сделает… Наверное, будет укоризненно и печально смотреть. Вот к кому на воспитание тебя надо было отправить. Два сапога пара.
– Да ну тебя, – потупился
– Правда? – делано удивилась эта особа. – А по ощущениям все те же двенадцать. Ладно, не грусти и займись каким-нибудь общественно полезным трудом. Например, рюкзак свой походный перебери еще раз. Послезавтра ведь уезжаешь.
И она ушла к себе во флигелек, куда год назад переселилась из их старой детской, оставив ее в полном распоряжении названного братца.
Перебирать рюкзак? Зачем? Что-что, а упаковываться для долгого похода Андрей умел. Тем более что сейчас ему предстояла всего лишь работа в студенческом строительном отряде. Учащиеся Мытищенской лесной академии будут обустраивать Сайлюгемский национальный парк.
Замечательная работа и прекрасное приключение. Вот только…
Андрей нарушил слово, которое дал позапрошлым летом Лене. Не поехал в костромские леса к деду Альберту.
Но он же не виноват! Нет, конечно, можно было отказаться от стройотряда, тем более, что в деньгах Андрей совершенно не нуждался.
Его родители были очень состоятельными людьми, и Хана не считала нужным вникать в потребности сына. Надо, значит, бери столько денег, сколько хочешь. Поэтому, вот уже пять лет на счету у молодого человека всегда лежит кругленькая сумма.
Другое дело, что он не любил шиковать. Наоборот, стеснялся своего достатка, а давешняя история со школьными рэкетирами научила его поменьше светить деньгами. Тем более, что помогать финансово другим людям он считал неправильным. Нет, ему совершенно не была знакома жадность. Но давать подачки или милостыню юноша считал оскорбительным прежде всего для того, кто эти деньги принимает. Это унижает берущего, а дающего незаслуженно возвеличивает.
А пошел Андрей в стройотряд потому, что боялся разрушить сложившееся отношение к себе. Впервые в жизни его действительно хорошо приняли одногруппники. Уважали и симпатизировали за любовь к лесу и его обитателям. И совсем не обращали внимания на знаменитых родственников. Настоящих друзей юноша пока что не встретил, но вот близкими приятелями обзавелся. И разрушать это… даже ради встречи с Леной…
«Она ведь уже взрослая девушка, – думал Андрей. – И, наверное, уже совсем не так ко мне относится, как два года назад. У нее в Кирове куча подружек и друзей. Зачем ей я?»
Если честно, то юноша боялся встретится с Леной. Вдруг окажется, что… Как тогда жить? Ведь, у него-то чувства ну совершенно не изменились.
Возможно, поэтому он так себя и уговаривал, чтобы смягчить расставание, если она вдруг скажет: «Извини, но я повстречала другого…»
Андрей не знал, что Лена думает почти то же самое.
«Зачем ему такая мелкая девчонка? Вокруг него, наверное, столько красавиц и умниц увивается. Он ведь…»
Разумеется, Лена давным-давно, еще, когда они жили в лесу у дедушки, выяснила кто такой Андрей, какая у него фамилия, где
и с кем он сейчас живет. Она была очень наблюдательная и умела складывать общую картинку из разрозненных фрагментов, из недомолвок и полунамеков.Но девочка не подала и вида, что раскрыла секрет Андрея Мисалова-Хаякавы. Если юноша захочет ей рассказать о себе, то пусть сделает это сам. А если нет, то это его право.
А сейчас, когда Андрей позвонил и скомкано извинился за то, что не сможет приехать, у Лены защемило сердце.
Но она нашла в себе силы, чтобы сказать беззаботно и весело:
«Удачи тебе! И классной поездки!»
А потом…
Нет, она не устроила рыдания и стенания. Лена вообще плакала очень редко. Обычно над особенно душещипательными историями. Но, когда дело касалось ее самой, она наоборот собиралась и старалась казаться если не веселой, то, во всяком случае, спокойной.
Вот и в этот раз она не позволила тоске, что разлилась в груди, скрутить, подчинить себя.
Но избежать чувства пустоты и потери не удалось.
Глава 6. Утешение
04.08.2059
поселок Голубой Лес, Щелковский район,
Московская область, РСФСР
– Давай, заходи скорей! – приказала я Славику. – Не морозь дом!
На самом деле на улице не холодно. Просто, внезапно налетевший летний ливень, с раскатами грозы, сверканием молний и порывами ураганного ветра.
От всего этого безобразия бедный подполковник выглядел как мокрый куриц и оставлял на полу не то что следы, а целые лужицы.
Я поглядела на это с неудовольствием и скомандовала:
– В душ!
– Да, ну, Майка… – замялся он.
– Ничо не знаю! Быстро плавать! А одежду засунь в сушилку. Всю!
Он взглянул на меня, стоящую руки в боки, улыбнулся одними губами, так, что глаза остались печальными как у побитой собаки, пожал плечами и пошел исполнять мою волю.
В конце концов, что тут такого? Пришел человек к другу, а та его, человека, в душ загоняет, чтобы он, человек, не простыл после дождика.
Бульканье и довольное сопение раздавалось долго. У меня, разумеется, возникла идея поподглядывать, или, лучше, быстренько так раздеться и шмыгнуть следом.
Интересно, сколько было бы воплей?! И с какой скоростью моя тушка вылетела бы из ванной?
Но я не стала проводить эксперимент. Тем более что явно у него что-то совсем паршивое приключилось.
Иначе Славик, наверное, не заявился бы ко мне в гости. Нужна ему плакательная жилетка, или хотя бы какая-никакая моральная поддержка. А я что? Я всегда готова. Во всех смыслах. Жалко, только, что эти самые «все смыслы» он не хочет видеть. Но это уже моя беда.
Наконец Станислав Семенович Бойченко соизволил выбраться из ванной. В капельках воды, замотанный ниже пояса в полотенце. Спросил с ходу:
– А ты что – одна во всем имении? Я постучался к вам в дом, а в ответ тишина.
– То есть, ты не ко мне шел, а вообще? В гости к Мыскиным? – возмутилась я.
– К тебе, к тебе, – замахал он руками. – Но, надо же было заглянуть, поздороваться. И потом, туда ближе было забежать от стихии прятаться.
– А вышел облом, – кивнула я, закинула ногу на ногу и отвалилась на спинку дивана. Похлопала ладонью рядом.