Дорога в тысячу ли

Через месяц Мосасу случайно встретил его в уборной.

— Почему ты пытаешься стать таким, как они? — спросил Мосасу.

— Какой у меня выбор? — ответил Харуки.

— Послать их подальше и жить своей жизнью.

— И какая жизнь у тебя? — спросил Харуки: он не хотел быть грубым, просто хотел узнать, есть ли альтернатива.

— Слушай, если люди тебя не любят, это не всегда твоя вина. Так говорит мой брат.

— У тебя есть брат?

— Да. Он работает на Ходжи-сан.

— Это такой молодой парень в очках? — спросил Харуки — он знал Ходжи-сан, тот был их домовладельцем.

Мосасу кивнул, улыбаясь. Он гордился Ноа, которого все уважали.

— Мне лучше вернуться в класс, — сказал Харуки. — У меня будут проблемы, если я опоздаю.

— Ты щенок, — сказал Мосасу. — Ты действительно готов наложить в штаны, если учитель покричит на тебя пару минут? Да Кара-сенсей — еще больший щенок, чем ты.

Харуки сглотнул.

— Если хочешь, можешь сесть со мной во время перерыва, — сказал Мосасу.

— Правда? — просиял Харуки.

Мосасу кивнул. И даже когда они выросли, ни один из них не забыл, как они стали друзьями.

11

Октябрь 1955 года

Мосасу прикрепил фотографию борца Рикидозан на внутренней стороне крышки сундука, где хранил самые ценные вещи: любимые комиксы-манга, старинные монеты и очки отца. В отличие от корейского борца, Мосасу не слишком любил поединки на близкой дистанции. Рикидозан был известен своим знаменитым ударом карате, и у Мосасу была цель научиться такому. Дрался он много: когда его обзывали, когда оскорбляли его друга Харуки, когда нападали на его мать или бабушку, торговавших сладостями у станции Цурухаси. Сонджа привыкла к жалобам и визитам учителей, консультантов и рассерженных родителей других мальчиков. Она боялась, что вот-вот столкнется с более серьезными проблемами. После каждого инцидента Ёсоп и Ноа говорили с Мосасу, и на некоторое время драки прекращались. Но потом он снова не выдерживал и бил очередного обидчика.

По природе Мосасу, которому исполнилось уже шестнадцать лет, не был жестоким. Однако он сломал носы нескольким мальчикам и подбил много глаз. Теперь только упрямый дурак или новый хулиган, незнакомый с ситуацией в школе, решались задевать Мосасу. Даже учителя уважали силу и характер мальчика, и все знали, что он не нападает без повода и старается держаться в стороне. Чтобы удержать его от неприятностей, Сонджа брала его после школы торговать. Кёнхи оставалась дома с Ёсопом, и Ноа поддержал идею, чтобы Мосасу помогал маме и бабушке. Когда семья наберет денег на покупку лавки, Мосасу сможет управлять ею. Но Мосасу это было неинтересно. Он считал конфеты женской работой, и хотя уважал женщин, но не собирался посвящать свою жизнь торговле сластями. Но пока он не возражал против помощи родным.

Как-то раз поздней осенью, когда торговля шла вяло и женщины на рынке болтал и друг с другом, Мосасу извинился и пошел прогуляться. Он хотел взглянуть на Шияки, девушку, которая продавала носки. Она была восемнадцатилетней японской сиротой, родители которой погибли во время войны. Она жила и работала с бабушкой и дедушкой, им принадлежал крупный магазин чулок и носков. Миниатюрная Шияки любила флиртовать. Она поддразнивала Мосасу, потому что была на два года старше, но все же считала его самым красивым. Она жалела, что он кореец, потому что бабушка и дедушка выгнали бы ее за роман с таким парнем. Они оба знали это и не планировали ничего серьезного, но ведь от разговора нет никакого вреда.

Когда бабушка и дедушка Шияки отправлялись домой днем и оставляли ее одну в магазине, Мосасу и другие молодые люди приходили поболтать с ней. Шияки бросила школу несколько лет назад, потому что ненавидела заносчивых девиц, которые там задавали тон. Кроме того, бабушка и дедушка не видели смысла в ее обучении. Они уже договорились о ее браке со вторым сыном мастера по изготовлению татами, которого Шияки находила ужасно скучным. Несмотря на интерес к мальчикам, она была очень невинна и даже наивна. Она знала, что унаследует магазин, выйдет замуж, и этого было достаточно. А пока она просто развлекалась.

Когда Мосасу постучал в дверную раму и вручил ей знаменитые печенья тайяки^[28] его бабушки, еще теплые, Шияки улыбнулась и облизнулась, глядя на сладких рыбок с начинкой.

— Ойши! Ойши! Мо-сан, большое спасибо, — сказала она. — Красивый молодой человек, который умеет делать сласти. Как прекрасно!

Мосасу улыбнулся. Она выглядела очаровательно. Он знал, что она любит кокетничать с парнями, но ни с кем не встречается. У нее была симпатичная фигура и ягодная губная помада, которая делала ее маленький рот восхитительным.

— Как дела? — спросил он.

— Неплохо. Дед говорит, что дела идут хорошо.

— Торговка сандалом смотрит на нас, — сказал Мосасу — он уже знал, что та женщина была подругой бабушки Шияки.

— Старая летучая мышь. Ненавижу ее. Она снова наговорит на меня бабушке, но мне все равно.

— У тебя не будет проблем из-за разговора?

— Нет. У меня будут проблемы, если я продолжу поедать твои сласти.

— Хорошо, тогда я не буду их приносить.

— Ну уж нет! — Шияки рассмеялась и с детской радостью откусила большой кусок печенья.

Они оба подняли глаза, когда молодой человек, одетый как офисный работник, остановился перед магазином. Шияки указала на пустой стул в углу магазина, и Мосасу сел и занялся газетой.

— Чем я могу вам помочь, господин? — спросила Шияки, которая уже видела сегодня этого мужчину, но в присутствии бабушки и дедушки. — Вы хотели снова посмотреть те черные носки?

— Ты помнишь меня? — взволнованно сказал он.

— Конечно. Вы были здесь утром.

— Замечательно. Мне нравится это. Я рад, что вернулся.

Мосасу поднял взгляд от газеты, потом снова опустил глаза.

— Сколько пар вы хотите?

— А сколько у вас есть?

— По крайней мере, двадцать пар вашего размера, — сказала она. — Один человек купил сразу десять пар, а какая-то женщина купила две коробки для своего сына, который уезжал в университет.

— Я возьму две, но, может, больше, если вы наденете их на меня.

Мосасу сложил газету и пристально взглянул на мужчину, который, похоже, не обратил внимания на его раздражение.

— Тогда я принесу вам две пары, — сказала Шияки.

— Как тебя зовут?

— Шияки.

— У меня есть двоюродный брат с таким именем. Ты очень красивая. У тебя есть парень?

Шияки промолчала.

— Нет? Я думаю, тогда ты должна стать моей девушкой. — Мужчина положил деньги ей в руку и задержал ее в своей.

Шияки улыбнулась ему. Она сделала вид, что не понимает. Мосасу почувствовал укол ревности, но она не обращала на него внимания. Она сменила позу, подчеркнув форму груди. В бане женщины постарше всегда смотрели на ее высокую округлую грудь и говорили, что ей повезло. Мужчина посмотрел точно туда, куда направила его взгляд Шияки, и сказал: