Дорогами судьбы

Осторожно, посматривая вокруг, мужчины прошли маленькую прихожую и вступили в следующий зал. Когда-то здесь, наверное, была гостиная — мягкие диваны, отброшенные к стене; сбитые клочья ковра и остатки красивых светильников на стенах, говорили об этом. Потолок зала терялся в темноте, тусклый свет пробивался в эту пещеру из следующих, но принц и герцог, не сговариваясь, выпили по глотку зелья для ночного зрения.

Осторожно обходя препятствия, пошли дальше; в третьей пещере, очевидно, и было то, что они искали — свечение все усиливалось. В узком коридоре вновь столкнулись с пожирателями, мечи были наготове, да и было этих тварей немного, но из приоткрытой двери явно доносились звуки, тихое шипение и легкий треск.

Принц первым шагнул в третью пещеру и остановился: прямо перед ним из-под спрессованного драконьим огнем скального грунта светились кости молодого дракона. Синеватый мерцающий свет испускали сотни малюсеньких шариков, похожих на болотные огоньки, они блуждали и тихо шуршали, а сзади, в глубине пещеры, ворочалось что-то огромное, безгласное, но исполненное такой злобы, что больше всего хотелось зажмуриться и убежать.

Но герцог за спиной Калабриана вскрикнул и принялся рубить с двух рук, постепенно подталкивая принца вперед:

— Сделай что-нибудь, Калабриан!! Или нас сейчас размажут по этим камням!

Но принц не просто стоял столбом, он изучал все, что было в пещере, магическим взором, надеясь понять, как все это устроено, и чем можно уничтожить. Оказалось, что сразу за могилой дракона находится стол, а на нем — друза полупрозрачных синеватых кристаллов. Излучая не видимую простым глазом волну, кристалл выращивал из костей дракона тех самых пожирателей, и к каждому синеватому шарику, мерцавшему на полу, тянулась невесомая ниточка от разросшейся во тьме пещеры друзы.

Приняв решение, Калабриан не стал медлить:

— Тирос, беги отсюда!

— Ни за что!

— Это приказ, ты должен спасти Сатру и ее жениха, и еще: похорони с честью Амирана, он заслужил.

Вытолкнув сопротивляющегося герцога вон, принц поднял руки и активировал самый мощный накопитель, который на нем был. Потом в дело пошли второй, третий и так все-все амулеты, взятые в путь. Но пока кристалл, захлебываясь, глотал магию и рос на глазах, Калабриан точечными уколами расшатывал свод и наконец, оседая на пол, выдернул огромную глыбу, прицельно обрушил ее на кристалл и, дополнив заклинание остатками сил, закрыл глаза.

Словно во сне он слышал хруст и грохот, а потом визг множества пожирателей, ощутивших гибель своего породителя, и тьма сомкнулась над головой.

Короля разбудил грохот за окнами — гроза? Поздней осенью? Поднявшись с широкой кровати, его величество осторожно подошел к окну; холодные струи стекали по толстому стеклу, вновь раздался грохот, и тут король заметил тревожное мерцание в одном из ящиков стола. Осторожно нажав пару завитушек, он выдвинул ящичек, выложенный бархатом — полученный от мага амулет тревожно мерцал алым светом, указывая лучом на Драконьи горы. Прежде чем король успел решить, стоит ли тревожить дурными вестями королеву, центральный камень амулета пыхнул особенно ярко и почти погас, от краев камня набежала чернота, и лишь в середине еще тлела алая искорка. Вздохнув, король вознес жаркую молитву и спрятал амулет обратно, до утра осталось немного времени, визит к магу не запланирован, но ведь можно вызвать его сюда, например, в библиотеку, только изгнать всех дам! Еще раз глянув на стол, король вернулся в кровать и обнял тихо, почти неслышно спящую жену.

Драконы, медленно кружа, смотрели сверху на когда-то прекрасную долину, столб дыма уже опал и иссяк, но груда камней вместо источенной пещерами скалы впечатляла. Командир активировал «спящие» маяки, и стало понятно, что четыре мерцающих огонька находятся там — в груде камней, а пятый чуть в стороне едва теплится. Получив ментальный сигнал, один из воинов скользнул бронзовой тенью ближе, и, оглядевшись, опустился на большой камень. Вокруг лежали трупы пожирателей, а их еще живые собратья, не обращая внимания на дракона, толпились у узкой расселины… Выдохнув струю пламени, дракон с радостью убедился, что теперь пожиратели горят — от них не осталось ничего, кроме жирной копоти на камнях. Оглядываясь, дракон искал пятый маяк и не находил! Наконец, решившись, он сменил облик и в человеческом облике заглянул в узкий промежуток между валунами: там сидел, сжавшись в комок, совершенно седой человек. Глубокие морщины, избороздившие лицо, блестели от потоков слез, но дряблые старческие руки держали меч.

Вздохнув, дракон заговорил на всеобщем — старик не хотел возвращаться из своих кошмаров; молясь про себя богине, дракон огляделся и, убедившись, что подслушать его некому, запел.

Запел старинную колыбельную, которую ему пела няня — она была человеком и пришла в горы умирать, однако добрая драконица подобрала молодую девушку, вылечила и даже пыталась вернуть в деревню, из которой девушка ушла.

На втором куплете старик поежился — видимо, замерз — и расправил плечи; тогда, продолжая напевать, дракон поманил его к себе и едва увернулся от удара меча. Продолжая петь, он вынул свой кинжал и, втягивая старика в схватку, все же выманил его из расселины, куда сам попасть не мог, а потом осторожно усыпил и обернулся. Подхватив отощавшее тело, молодой дракон взмыл в небо, мысленно благодаря няню за колыбельную.

Сатра очнулась от боли — горело лицо; рука, прижатая большим камнем, ужасно замерзла, а прямо в глаза било яркое горное солнце. Вдруг раздались голоса, звуки, и девушка ощутила, как неподъемный камень осторожно взмыл в воздух, а над полураздавленной конечностью склонился высокий воин. Боль ушла, затаилась где-то в уголке, а еще один воин в блестящей броне склонился над ней и бережно вытер лицо и глаза влажной тканью. Слова доносились до нее плохо, словно издалека:

— Потерпите еще немного, не плачьте, ваш жених жив.

— Муж.

— Что?

— Муж, он мой муж.

— Еще лучше, — улыбнулся дракон и по сигналу того, кто возился, накладывая лубки, приподнял воительницу и уложил на носилки.

Ниира откопали почти одновременно с Сатрой, пожиратели невольно спасли ему жизнь — подушка из их трупов смягчила удары и падение, и потому Ниир был в относительно хорошем состоянии, Сатра пострадала больше. Отправив орков в лазарет, командир остался у завалов один, но тут с неба спустилось еще крыло, посланное на подмогу. Драконы уже знали, что их магии ничего не угрожает, а потому, быстро сменив облик, подключались к разбору завала. Еще через час обнаружили Тироса — уже в глубине пещеры; длинные сколы породы, нагромоздившись вокруг, сохранили его почти невредимым, но это же обстоятельство усложняло разбор завала: стоило сдвинуть не ту пластину, и герцога могло погрести целой горой песка и щебня.

Тирос отправляться в лазарет отказался; перевязав раны и устроившись в стороне с флягой горячего вина, он наблюдал за работой драконов, с ужасом ожидая, когда отыщут Калабриана, командир крыла все чаще поглядывал на еле мерцающий огонек амулета.

Королева проснулась с громким криком и бросилась к столу; король, так и не сомкнувший глаз, смотрел, как чинная супруга в вихре волос и ночной одежды вынимает из потайного ящичка амулет и тут же вызывает звонком дежурную фрейлину:

— Мага сюда срочно! — строго говорит ее величество вошедшей девушке и тут же обессилено сползает в объятия короля, неслышно подошедшего сзади.

— Ты знал?

— Почувствовал, но он очень далеко, амулет едва дотягивается, а паника сейчас не нужна.

Королева пожала плечами:

— Она никогда не нужна. Спишем на мою мигрень. Как мы можем помочь нашему сыну?

Король осторожно повернул к себе супругу:

— Удержать информацию; если станет известно, что Калабриан на грани жизни и смерти, — начнется шатание, потребуют выбора наследника или рождения еще одного.