Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Письмо CXIV.

ЛОВЕЛАСЪ къ БЕЛФОРДУ.

Въ Пятницу 14 Апрля.

Ты часто упрекалъ меня, Белфордъ, въ моемъ тщеславіи, не взирая на пріятность его сопровождающую, и которая заставляетъ тебя мн удивляться въ то самое время, когда ты хочешь похитить у меня сіе достоинство. Зависть тебя длаетъ неспособнымъ къ различенію. Природа вдыхаетъ въ тебя ко мн уваженіе, а какъ? Ты самъ не знаешь. Ты человкъ съ лишкомъ тяжелый и столь короткаго зрнія, что никогда самъ себ не растощаеть побужденія тебя двигающія.

Хорошо; мн кажется, что я тебя слышу: но Ловеласъ, ты не оправдываешь себя отъ упрековъ моихъ въ тщеславіи.

Ето правда, любезный другъ; и ты можешь къ тому прибавить, что мра онаго у меня ужасная, но естьли непростительно тщеславіе достойнымъ людямъ; то комужъ будетъ оно простительно? Правда также что они меньше всхъ людей имютъ случай онымъ возвышаться; ибо ихъ число такъ мало, что ихъ узнаютъ тотъ часъ по знакамъ, и вс наклонны увеличивать достоинства. Дуракъ, котораго можно уврить, что другой больше его иметъ способностей, заключаетъ охотно, что такой человкъ долженъ быть чрезвычайная вещь.

По сему, какое общее заключеніе должно вывесть изъ первоначальныхъ основаній? Конечно то, что никому не надо быть тщеславнымъ. Но что сказать о тхъ, которые не могутъ себя отъ того воздержать? Можетъ быть я въ семъ случа могу положить себя. Ничто не раждаетъ больше высокихъ мыслей во мн о самомъ себ, какъ изобиліе моихъ изобртеній, и я ни изъ чего не могу на себя взять, что бы скрывать ето чувствіе. Однакожъ оно можетъ служить къ пагуб моей въ мысляхъ моей проницательной Богини.

Я примчаю, что она меня боится. Я старался всегда казаться передъ нею и передъ Гове въ моихъ свиданіяхъ, самою легкомысленною головою и безъ всякаго размышленія. Какаяжъ глупость моя была, такъ чистосердечно изъясниться о шум, которой былъ въ саду? Такъ, но успхи моего изобртенія (успхи, Белфордъ, ослпляютъ самыхъ великихъ людей) столь совершенно отвчали моему ожиданію, что проклятое мое тщеславіе взяло верьхъ, и заставило меня забыть предосторожности. Угрозы касающіяся до Сольмса, намреніе ввести брата въ мой побгъ, и мщеніе пріуготовленное мною обимъ слугамъ, столько навели страха на мою красавицу, что я долженъ былъ употребить вс силы моего ума, что бы помириться съ нею. Въ то же самое время пришли мн нкоторыя благопріятныя извстія отъ моего повреннаго въ ихъ фамиліи, или по крайней мр извстія, которыя ршился я повернуть въ благопріятную сторону. Я предупредилъ ее въ решеніи, которое она хочетъ длать противъ меня, и прежде сего времени не упустилъ случая просить у нее свиданія, то есть, между тмъ какъ удивленіе къ моей неустрашимости, которымъ я ее наполнилъ, держало еще намренія ея въ нершимости. Въ семъ предпріятіи я приготовился дйствовать одною тихостію и откровенностію. Какъ въ жизни случалось мн, то тамъ, то сямъ, имть нкоторыя добрыя побужденія; то я ихъ привелъ въ память мою (которая не была обременена ихъ числомъ) что бы сдлать по веселе со мною любезную мою особу. Кто знаетъ, думалъ я, можетъ быть они обманутся вовсе, и исправленіе мое не такъ далеко, какъ мн кажется? Но для всякаго случая, ето будетъ основаніемъ моей великой системы. Любовь, говорилъ я себ, есть непріятель сомннія, но не страхъ, и такъ надо стараться его истребить; тогда останется одна любовь. Легковріе первой ея услужникъ, и никогда невидать одного безъ другаго.

(Тутъ онъ пересказываетъ своему другу все, что происходило между имъ Клариссою въ послднемъ ихъ свиданіи. Какъ онъ доходитъ до предложенія, что бы взять квартиру въ Виндзор, то продолжаетъ:)

Теперь, Белфордъ, намреніе мое входитъ ли въ твой свинцовой лобъ? Нтъ, я увренъ, слдовательно я принужденъ теб его растолковать.

Оставить ее на день или на два, съ тмъ, что бы услужить ей моимъ отсудствіемъ, ето бы значило, что я съ лишкомъ полагаюсь на ея ко мн расположенія. Ты знаешь, что я уважилъ необходимость быть при ней, пока я бы имлъ причину думать, что ея пріятели хотятъ за нами гнаться; и я начиналъ опасаться, что бы она меня не подозрвала, что я подъ симъ предлогомъ хочу только отъ нее не удаляться. Но теперь, когда они объявили себя противъ сего намренія, и что они ее боле не примутъ, естьли бы она и вздумала возвратиться; то какая причина можетъ меня удержать, что бы не оказать ей знака моего повиновенія, удалившись отъ нее? А особливо, когда я могу оставить при ней слугу моего Вилля, которой весьма расторопной человкъ, и все знаетъ, кром того что не уметъ читать и писать и храбраго Іонеса, для присылки его ко мн въ случа нужды отъ перваго, которому я могу сообщать вс мои дйствія. Впрочемъ я радъ освдомиться, нтъ ли о мн писемъ поздравительныхъ отъ моихъ тетокъ и двоюродныхъ сестеръ Монтегю, которымъ я не преминулъ дать знать о моемъ торжеств. Сіи письма, смотря по выраженіямъ ихъ, могутъ быть мн при случа полезными.

Касательно до Виндзора, я никакого особеннаго намренія не имлъ въ разсужденіи сего мста; но надо было что нибудь ей сказать, когда она требовала моего мннія. Я не смю говорить о Лондон безъ большихъ предосторожностей, мн хочется, что бы етотъ выборъ ею самою былъ сдланъ. Въ женщинахъ есть нкая превратность, побуждающая ихъ требовать мннія у другихъ, чтобы узнавши оное имть удовольствіе ему противиться, и можетъ быть он сдлали бы тотъ же самой выборъ, естьли бы онъ не былъ въ мысляхъ другаго. Я могу найти затрудненія противъ Виндзора, когда уврю ее, что оттуда возвратился. Он тмъ боле ей покажутся пріятными, что ето мсто было мною означено, а чрезъ то самое покажу ей, что у меня нтъ приготовленныхъ видовъ. Нтъ женщины боле ее подозрительной и недоврчивой. Для честнаго человка однакожъ очень досадно быть подозрваемымъ.

Еще прибавлю, что мимоздомъ могу я видть госпожу Гремъ, которая имла предлинное свиданье съ моей прелестницей. Если бы я зналъ, чемъ у нихъ было дло, и что по первомъ знакомств они будутъ другъ другу полезными, мн бы не трудно было выдумать какой нибудь способъ услужить имъ обимъ безъ моего вреда. Ето самой осторожной способъ пріобртать дружбу, за которой не слдуютъ никакія раскаянія, если особы, которыхъ обязываешь, сдлаются неблагодарными. Впрочемъ госпожа Гремъ переписывается съ сестрою своею откупщицею. Съ етой стороны можетъ случиться, или что нибудь выгодное, которымъ я воспользуюсь, или что нибудь досадное, отъ котораго я могу отрчься.

Занимай всегда заднія ворота, есть такое для меня правило, которое я ни въ какихъ моихъ подвигахъ не забываю. Т которые меня знаютъ, не могутъ меня обвинять въ гордости. Я разговариваю очень обходительно съ слугою, котораго я намренъ употреблять въ мою пользу.

Слуги похожи на солдатъ; они длаютъ всевозможныя злости безъ дурнаго намренія; о добрыя души! а единственно изъ привязанности къ дурному. Я очень боюсь этой Гове; она чрезвычайно умна, и такъ склонна къ злости, что ожидаетъ только случая къ оказанію оной. Естьли бы случилось, чтобъ она верьхъ взяла надо мной, со всми моими военными хитростями и съ мнніемъ, которое я о ней имю, я въ состояніи буду удавиться, или утопиться, или разможжить себ голову пистолетомъ. Бдный Гикманъ! мн жалка та судьба, которая его ожидаетъ съ етою умницею; но онъ сумошедшій, котораго я не хочу боле наставлять въ здравомъ разсудк; и какъ я вздумаю: то кажется, что въ брачномъ союз, необходимо нужно, для счастія обихъ дорогихъ супруговъ, что бы одинъ изъ двухъ былъ дуракъ. Объ етомъ я уже разсуждалъ съ самой Гове; но надобно также, что бы дуракъ увренъ былъ, что онъ дуракъ; иначе, упрямая глупость можетъ часто растроивать самую премудрость.

Съ помощію Осипа, моего честнаго повреннаго, я укрылся сколько могъ отъ сей опасной умницы.

Письмо CXV.

Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ

Не досадно ли то, что я не могу привлечь къ себ ету гордую красоту ни какою обязанностію? Я имю дв причины присиливающія меня уговаривать ее, что бы она приняла отъ меня деньги и платье; первая есть дйствительное удовольствіе видть ету высокомрную женщину въ выгоднйшемъ положеніи, и думать, что она на себ или при себ иметъ что нибудь мн принадлежащее; другая, что бы сбить ея спсь и унизить ее немного. Ни что такъ не уничижаетъ гордый духъ, какъ денежныя одолженія; и для того то я столько ихъ всегда оберегался. Однакожъ они случались иногда со мною; но я проклиналъ медлнность времени, которая меня понуждала принимать оныя. Я также всегда остерегался прежде временныхъ издержекъ; что называетъ Милордъ М… сть мякину вмсто добраго хлба. Я считаю, что сіе значитъ, получать рабски имніе свое отъ собственныхъ своихъ прикащиковъ. Какихъ наглостей они себ не позволяютъ? Я, который думаетъ имть право раскроить голову всякому прохожему, когда мн не понравятся его взгляды, какъ снесу я дерзость мужика, который будетъ со мною говорить съ накрытою головою для того только, что онъ въ званіи заимодавца? Сколько не могу я пріучить себя къ сему униженію, такъ и къ тому, что бы занять у какого грубаго дяди или у любопытной тетки, которые думаютъ получить чрезъ сіе право распрашивать у меня все, что имъ хочется, для одного удовольствія журить меня, и что бы я отдавалъ отчетъ во всей моей жизни.

Моя красавица въ разсужденіи сей гордости не уступаетъ мн; но она не знаетъ различій. Бдная невиннинькая не знаетъ еще, что нтъ ничего благородне, нтъ ничего сладостне для любовниковъ, какъ сообщеніе взаимныхъ благодяній. Чтобъ теб дать простонародной примръ, въ деревн моей видлъ я не одинъ разъ оправданіе моего мннія; одинъ гордый птухъ, котораго красот я часто удивляюсь, какъ скоро найдетъ зернышко ячменю, созываетъ всегда всхъ своихъ любовницъ. Онъ беретъ зернышко носомъ и бросаетъ его пять или шесть разъ въ знакъ приглашенія потомъ между тмъ какъ дв или три изъ его пернатыхъ красавицъ спорятъ между собою о чести предпочитанія (птухъ, Белфордъ, есть птичей Султанъ): то онъ направляетъ любимой его носъ къ зернышку; и когда она возметъ, то подтверждаетъ ласками гордыя знаки ея радости. Красавица же съ своей стороны изъясняетъ своею благосклонностію, что она не для зернушка только была призвана, и ето сама знаетъ.

Я теб сказалъ, что между моими предложеніями я совтовалъ также пригласить опять Анну, или взять одну изъ дочерей откупщицы. Отгадаешь ли ты мое намреніе, Белфордъ? Я теб даю мсяцъ сроку; но какъ ты не великой отгадчикъ: то надо теб просто все разсказать.

Не сомнваясь, что бы она не пожелала взять свою любимую служанку, какъ скоро учредитъ себя, я за нею послалъ, въ томъ намреніи, чтобъ употребить тайно какія нибудь пружины для воспрепятствованія ея прізду; но само щастіе трудится для меня. Ета двка очень не здорова, и сильной кашель препятствуетъ ей выходить изъ горницы. Бдная Анна! Какъ я о ней сожалю! Такіе недуги весьма досадны для столь добрыхъ служителей. Между тмъ, радуясь сему приключенію, я пошлю бдной больной маленькой подарокъ. Я знаю, что моя красавица будетъ тмъ тронута.

И такъ, Белфордъ, притворясь будто не знаю ничего, я ее уговаривалъ возвратить свою старую служанку. Она знаетъ, что я всегда уважалъ ету двку, видвъ ея привязаность къ госпож: но я чувствую, что въ семъ случа у меня прибавляется доброе расположеніе къ ней.

Не боле было опасности въ предложеніи одной сестры Сорлингсъ. Если бы одна согласилась хать, и мать бы ей позволила: (два препятствія за одно) то все надо было бы дождаться другой; и ежели бы я примтилъ, что красавица моя къ нимъ привязалась: я бы легко могъ подать ей какой нибудь поводъ къ ревности, которая бы меня избавила отъ сего препятствія; или такой бы поселилъ вкусъ къ Лондону въ двк оставившей свои молочные горшки, что она бы ничего лучшаго не могла сдлать, какъ достаться женою моему камердинеру. Можетъ быть я бы ей доставилъ даже Капеллана Милорда М… который старается угождать чаемому наслднику его господина.