Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Въ Понедльникъ 7 Апрля.

Сей часъ я получилъ новыя извстія чрезъ моего честнаго Осипа. Ты знаешь приключеніе бдной двицы Бетертонъ Нотингамъ. Жамесъ Гарловъ старается возжечь вновь противъ меня гнвъ етой фамиліи. Вс Гарловы съ нкотораго времени употребляютъ всевозможныя усилія, что бы проникнуть истинну етого произшествія; и безумные ршилися на конецъ имъ воспользоваться. Голова моя занимается теперь, что бы изъ Жамеса сдлать остраго и бойкаго малого, и что бы вс хитрости его повернуть потомъ со славою въ мою выгоду; ибо мн кажется, что красавица моя намрена меня удалить, какъ скоро прідемъ къ Лондонъ. Какъ время придетъ, я теб сообщу письмо Осипа и то, которое я къ нему напишу. Твоему другу довольно узнать какое либо злоумышленіе, что бы его уничтожить и опрокинуть на голову самаго злоумышленника.

Осипъ еще кажется переборчивъ; но я знаю, что онъ чрезъ свои затрудненія и щекотливость, хочетъ въ моихъ глазахъ увеличить единственно цну услугъ своихъ. Ахъ! Белфордъ, Белфордъ! Какое множество самыхъ подлыхъ развращеній въ человческой природ, въ бдномъ равно, какъ и въ богатомъ…

Письмо CXXII.

АННА ГОВЕ, къ КЛАРИСС ГАРЛОВЪ.

(Въ отвтъ на ея послднія два письма.)

Во Вторникъ 18 Апрля.

У тебя семейство непримиримое. Новое посщеніе дяди твоего Антонина, не только утвердило матушку въ сопротивленіи на нашу переписку, но заставило ее принять почти вс его правила.

Перейдемъ къ другой матеріи. Ты защищаешь г. Гикмана весьма великодушно. Можетъ быть я поступила съ нимъ такъ, какъ мн случается. Иногда въ пніи, то есть брать нсколько тоновъ выше и все продолжать безъ остановки, хотя и должна я принуждать свой голосъ; но чрезъ то онъ на врное сдлается почтительне; и ты мн говорила, что нравы, которыхъ можно унизить дурнымъ обхожденіемъ, длаются наглыми, какъ скоро съ ними поступаютъ лучше. И такъ добрый и важный г. Гикманъ. Не много подале, покорно прошу; вы мн поставили жертвенникъ, и я надюсь, что вы не откажетесь длать передъ нимъ всегдашнія ваши колнопреклоненія.

Но ты спрашиваешь, такъ ли бы я поступала съ г. Ловеласомъ, какъ съ г. Гикманомъ? И дйствительно, моя любезная, я думаю, что не такъ. Я разсматривала весьма внимательно ету сторону любовнаго поведенія въ обоихъ полахъ, и я теб открою чистосердечно заключеніе моихъ размышленій. Я заключила, что со стороны мущинъ нужна вжливость даже чрезвычайная, что бы намъ понравиться въ первый разъ, и что бы потомъ съ нашего согласія наложить на насъ иго, котораго неравенство съ лишкомъ чувствительно. По совсти, я сомнваюсь, не нужна ли имъ малая смсь нахальства, что бы подержать себя въ нашемъ уваженіи, когда они его пріобрли. Они не должны открывать намъ, что мы можемъ обходиться съ ними, какъ съ дураками. Впрочемъ я думаю, что съ лишкомъ одинакая любовь, то есть страсть безъ шиповъ, или другими словами, страсть безъ страсти, походитъ на т сонные ручьи, гд не увидишь ни соломенки въ движеніи; но внушаемый страхъ, и даже ненависть, производятъ совсмъ противные чувствованія.

Ежели справедливо то, что я говорю, Ловеласъ, показавшись прежде самымъ учтивымъ и почтительнымъ человкомъ, слдовалъ истинному правилу. Вспыльчивость оказанная имъ посл, его наклонность къ обид и способность къ усмиренію себя, а особливо въ человк, который извстенъ своимъ разумомъ и храбростію, способнымъ мн кажется къ питанію живйшей страсти въ женщин, и постепенно ее утомляя, въ состояніи довести до нкоего рода несопротивленія, которое не много отличествуетъ отъ повиновенія желаемаго свирпымъ мужемъ отъ жены своей.

И въ самомъ дл, мн кажется, что различное поведеніе нашихъ двухъ героевъ съ своими Героинями, показываетъ истинну сего ученія самымъ опытомъ. Что до меня, я такъ привыкла къ томности, къ низкимъ угожденіямъ и покорности моего Героя, что другаго отъ него не ожидаю, какъ вздоховъ и поклоновъ; и я такъ мало трогаюсь его глупыми привтствіями, что часто прибгаю къ моему Клавесину, что бы оживить себя, или его заставить молчать. Напротивъ, красавица Ловеласа, держи ухо остро! и огонь обхожденія и разговоровъ его безъ престанно сыплется искрами.

Твои споры и примиренія съ нимъ оправдываютъ сіе примчаніе. Я дйствительно думаю, что естьли бы г. Гикманъ имлъ даръ поддерживать мое вниманіе на подобіе твоего Ловеласа, то я бы давно была его женою; но ему должно было начать такимъ образомъ; теперь уже поздно о томъ думать. Никогда, никогда онъ не оправится; пусть будетъ въ томъ увренъ. Его участь, представлять дурака по самый день нашей свадьбы; а что всего хуже, быть осуждену къ повиновенію до послдняго издыханія.

Бдный Гикманъ! Можетъ быть ты скажешь; меня называли иногда какъ и ты другихъ звала. Бдный Гикманъ и я скажу.

Ты удивляешься, моя любезная, что г. Ловеласъ не показалъ теб писемъ отъ тетки и двоюродной своей сестры пріхавши изъ Виндзора; я также не одобряю, что онъ пропустилъ одну минуту не сообщивъ теб такихъ любопытныхъ извстій, и которые имютъ такъ много сношенія съ настоящими приключеніями. Ета уловка показать ихъ на другой день, когда ты была на него разгнванна, кажется увряетъ, что ихъ сохранялъ для случая, что бы съ тобою чрезъ нихъ помириться, а изъ того заключи, что предвидна была причина къ гнву. Изъ всхъ обстоятельствъ произшедшихъ съ тобою со времени того, какъ ты съ нимъ, ето мн наиболе не нравится. Оно можетъ казаться малымъ для глазъ равнодушныхъ; но въ моихъ, довольно, что бы оправдать вс твои предосторожности. Однакожъ я также думаю, что письмо госпожи Гремъ къ сестр своей, повтореніе объ Анн, о одной дочери вдовы твоей Сорлнигсъ, а особливо о госпож Нортонъ, длаютъ въ теб пріятный перевсъ. Какой втренникъ! можно ли объявить въ вечеру о письмахъ, и не предложить ихъ теб прочитать? Я не знаю, что мн о немъ думать.

Я съ радостію читала то, что родственницы его пишутъ, тмъ боле, что я велла еще о нихъ распрашивать, и узнала, что все семейство ихъ ожидаетъ съ великимъ нетерпніемъ твоего союза.

Мн кажется, что нтъ основательнаго возраженія на твое путешесшвіе въ Лондонъ. Тамъ, какъ въ средоточіи, ты будешь въ состояніи получать отъ всюду извстія, и сама можешь всхъ увдомлять. Тамъ ты испытаешь чистосердечіе твоего неотступнаго человка, или отсудствемъ, которое онъ на себя наложилъ, или другими подобными опытами; но дйствительно, моя любезная, я думаю, что посшне всего нужна ваша свадьба. Ты можешь испытать (что бы сказать только, что ты испытывала) расположенія твоего семейства; но какъ скоро оно откажется отъ твоихъ предложеній, то покорись подъ иго Ловеласа, и сколько возможно будетъ употребляй его въ свою пользу. Онъ бы былъ лютый Тигръ, естьли бы довелъ тебя до крайности изъясняться. Однакожъ мое мнніе такое, что бы ты не много преклонялась. Помни, что онъ не можетъ терпть и тни презрнія.

Вотъ одно его правило, которое относилось ко мн.,,Женщина, которая разполагается поздно или рано выборъ свой остановить на одномъ мущин, должна дать знать, для собственной своей пользы, что она отличаетъ своего обожателя отъ общаго стада.,,

Пересказать ли теб еще одно его прекрасное опредленіе изъясненное вольнымъ его слогомъ и подтвержденное тлодвиженіемъ рчи приличнымъ?,,Несмотря на малую разборчивость въ немъ полагаемую, чортъ меня возьми говоритъ онъ, естьли онъ женится на первой Принцесс цлаго свта, и усмотритъ что она колебалась хотя одну минуту въ выбор между имъ и Императоромъ.,,

Однимъ словомъ, вс ожидаютъ вашего соединенія. Вс уврены, что ты оставила отцовской домъ единственно съ тмъ намреніемъ. Чмъ боле отсрочивается ваша свадьба, тмъ меньше въ глазахъ свта правдоподобія оправдать тебя могутъ. Твои родственники не будутъ виноваты, естьли твоя добрая слава станетъ опорочиваема между тмъ, какъ ты еще не вышла замужъ. Твой дядя Антонинъ разглашаетъ о теб весьма грубо, основываясь на прежнемъ поведеніи и нравахъ г. Ловеласа; но по сіе время твой удивительный нравъ былъ лкарствомъ противъ яда. Болтуны въ презреніи, и возбуждаютъ противъ себя негодованіе.