Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Сколько бы я ни повторяла, моя любезная, все будетъ слабо для изъясненія моей чувствительности къ твоимъ благодяніямъ и къ удивительному великодушію твоему, которое всего источникъ

Кл. Гарловъ.

Письмо CXXXII.

ЛОВЕЛАСЪ къ БЕЛФОРДУ.

Въ Пятницу 21 Апрля.

(Издатель и въ семъ письм отбрасываетъ все, что было однимъ повтореніемъ послдняго. Но нкоторыя подробности сохранены въ разсужденіи замшательства Клариссы, которыя ею были пропущены, говоря о предложеніяхъ ловеласа, что весьма неудивительно.)

Теперь, что скажешь ты, Белфордъ? Видя, какъ твой другъ, подобно бабочк ищущей своея погибели, около огня, едва не ожогъ крылья свооя вольности? Никто не былъ больше моего въ опасности попасть въ собственныя свои сти, видть опрокинутыми вс намренія, вс предпріятія бесполезными, не привезти Клариссу въ Лондонъ и не испытавши дйствительно, что она такое, Ангелъ, или женщина.

Правда, я запуталъ ее безъ всякаго приготовленія такъ, что она не имла времени прикрыть себя скромностію своего пола. Мои выраженія не столько нжныя какъ пылкія, клонились къ упреканію ея прошедшей холодности, и приводили ей въ память хитростно ея собственныя предписанія, потому, что не любовь, а мерскій умыселъ брата ея заставилъ ее отъ части освободить меня отъ нихъ. Я въ жизнь мою никогда не видывалъ прелестнйшаго смятенія. Какая слава послдовала бы за живой кистью, которая бы изобразила такое зрлище, и смшеніе нетерпливости, которая явно оживляла каждую черту выразительнаго и прекраснаго лица! Она кашлянула два или три раза. Сперва показался въ ея взорахъ пріятный безпорядокъ, потомъ нкоторой родъ умиленія происходящій отъ нершимости ея желаній; до тхъ поръ, пока разгнванная красавица, досадуя еще боле на мое любопытство узнать ея отвтъ, не могши выговорить ни слова, пустила ручьи слезъ, и съ торопливостію повернула мн спину, что бы выйти. Но я поспшно за ней послдовалъ, и удержавъ въ моихъ объятіяхъ, сказалъ ей: предмтъ единственный моей нжности! не подумайте, что бы сіе предложеніе, противное первымъ вашимъ законамъ, происходило отъ намренія моего воспользоваться свирпостію вашихъ родителей. Есть ли, не смотря на почтительность моихъ выраженій, они способны были ея огорчить, то впредь мои старанія будутъ… я пересталъ говорить, какъ будто бы усиліе чувствительности моей перервало мой голосъ. Она хотла изъясниться, но сказала только съ томностію: какъ я… нещастлива!… слезы ея текли изобильно; и между тмъ, какъ руки мои обнимали прекраснйшій станъ ея, лице ея лежало на одномъ моемъ плеч, и она не примтила, что позволяетъ мн такую вольность.

Для чего нещастна, для чего? моя дражайшая! Благодарность, которую вы должны ожидать отъ сердца чувствительнаго и признательнаго… тутъ правда мн затворила ротъ, потому, что я не обязанъ благодарностію за такія не добровольныя одолженія.

Но пришедши въ самую себя, и увидя себя въ моихъ объятіяхъ, что ето значитъ, Государь мой? Сказала она съ видомъ негодованія, съ пламеннымъ лицемъ, и глазами пылающими гордостью.

Я уступилъ ея усиліямъ; но въ мою очередь бывъ совершенно побжденъ прелестьми сего невиннаго смятенія, я опять ухватилъ ее за руку, какъ она уходила, и упавъ на колни, я ей сказалъ, безъ всякой умренности, и почти не чувствуя важности словъ моихъ: (естьли бы случился тогда попъ, я былъ пропадшій человкъ:) дражайшая Кларисса! примите клятвы отъ вашего врнаго Ловеласа! ршите, что бы онъ вамъ принадлежалъ навсегда. Симъ средствомъ все заградить можно. Кто осмлится длать умыслы и предпріятія на жену мою? Ихъ безумныя и дерзкія надежды основываются на томъ, что еще не супругъ вашъ. удостойте меня сего имени! прошу о томъ у ногъ вашихъ. Тогда весь свтъ будетъ съ нашей стороны, и вс похвалятъ сіе давно ожидаемое окончаніе.,,

Чортъ ли меня тогда дернулъ? Я столько думалъ объ етомъ глупомъ восхищеніи, какъ летать по воздуху. Ето чудная двка всемогуща надо мной. По такому расчету, не она, но я долженъ буду уступить въ великомъ моемъ опыт.

Слышалъ ли ты когда нибудь, что бы и то не изъ добровольнаго побужденія произносилъ торжественныя клятвы, въ упреки заблаговременнаго приготовленія и самыхъ гордыхъ видовъ? Но ето прекрасное твореніе въ состояніи отвлечь самаго варвара отъ намренія быть ей вреднымъ; и я въ самомъ дл думаю, что былъ бы расположенъ освободить ее отъ всякаго другаго опыта, (нельзя сказать, чтобы по сію пору еще какой былъ,) естьли бы у насъ не было между собою нкоего рода сопротивленія, рожденнаго отъ ея недоверчивости, чтобы узнать, кто изъ двухъ останется побдителемъ. Ты знаешь мое великодушіе, когда мн ни въ чемъ не противятся.

Хорошо, но до чего довело меня сіе слпое стремленіе? Думаешь ли ты, что я былъ пойманъ въ слов? Посл предложенія столь торжественнаго, и даже на колняхъ, какъ теб кажется, Белфордъ?

Ничего не бывало. Моя забавница выпустила меня съ такою же вольностію, какую я самъ желалъ, предпріятіе ея брата, отчаяніе о непримиримости его, страхъ нещастныхъ слдствій, были причины, которымъ ей угодно было приписать такое замшательство, а мое предложеніе и любовь ни малйшаго не имли въ томъ участія. Что скажешь ты? Щитать нашу свадьбу за второе средство! И дать знать мн, хотя другими словами, что ея замшательство происходитъ отъ страха, что мои непріятели не согласятся на предложеніе ея отвергнуть человка, который за нее подвергалъ жизнь свою, да и теперь готовъ предать себя той же опасности!

Я повторилъ еще неотступныя мои прошенія, что бы она сдлала меня щастливымъ; но она отложила до прізда двоюроднаго брата ея Мордена. На него теперь полагаетъ она вс свои надежды.

Я показался яростнымъ, но бесполезно. Она хотла писать, или уже написала второе письмо къ ттк ея Гервей, въ намреніи ожидать отвта.

Однакожъ, любезный другъ, я думаю, что могъ бы уменшить постепенно такія отсрочки, естьли бы я былъ человкъ съ духомъ. Но что длать, когда я столько боюсь ее оскорбить?… И чортъ самъ не умудрится! Любовникъ столь застнчивой! Принцеса съ такими безпрестанными требованіями. Какъ согласиться намъ безъ помощи какого нибудь услужливаго посредника? Однако Белфордъ; очень рдко случается такая горячая любовь въ одномъ сердц съ такою скромностію. Я увренъ теперь, что истинная любовь довольствуется желаніями; другой не иметъ воли, кром воли своего обожаемаго предмта.

Прелестная моя невинница! она еще сама говорила мн про Лондонъ. Естьли бы паче чаянія умыселъ Синглетона былъ моего изобртенія, я бы не могъ выдумать щастливйшаго средства, для ускоренія ея отъзда, которой, я не могу отгадать, для чего она отложила.

Подъ сей обверткой ты найдешь письмо Осипа Лемана, о которомъ я теб говорилъ въ прошедшій понедльникъ, и мой глубокомысленный отвтъ къ нему. Я не могу стоять противъ тщеславія побуждающаго меня къ сему сообщенію. Безъ сей сильной причины, лучше бы тебя оставить въ мысляхъ, что свирпой рокъ моей красавицы ведетъ съ нею войну и располагаетъ случаями въ мою пользу, хотя они вс суть слдствія моего превосходнаго воображенія.

Письмо CXXXIII.

ОСИПЪ ЛЕМАНЪ, къ ЛОВЕЛАСУ.

16 Апрля.

(Онъ увдомляетъ Г. Ловеласа о гоненіи, къ которому приготовляются его Господа за похищеніе его барышни Бетертонъ изъ ея смейства, которая умерши въ родахъ, оставила посл себя живаго робенка, и что Ловеласа упрекаютъ въ пренебреженіи сего дитяти. Осипъ, съ обыкновенною своею простотою говоритъ, что его Господа называютъ такой поступокъ бесчестнымъ, однакожъ онъ надется, что это неправда, хотя и разглашаютъ, что Г. Ловеласъ былъ принужденъ оставить государство, что бы укрытся, и что намреніе путешествовать въ чужихъ краяхъ, былъ одинъ только подлогъ. Онъ присоединяетъ, что Г. Сольмсъ желалъ бы такую исторію расказать двиц Кларисс, естли бы она была расположена на его слушать.).

Онъ проситъ Г.Ловеласа признаться ему, не будетъ ли жизнь его въ опасности по сему длу; и бывъ къ нему преданъ, желаетъ, что бы онъ не былъ повшенъ какъ простой человкъ, но что бы ему отрубили голову; и что бы милостиво вспомнилъ о немъ прежде смертнаго осужденія, ибо онъ слышалъ, что все имніе преступниковъ принадлежитъ Королю или правленію.

Примчаетъ, что Капитанъ Синглетонъ иметъ частые переговоры съ его молодымъ Господиномъ и Госпожею, и что Господинъ его сказалъ въ присудствіи Капитана, что кровь его кипитъ отъ мщенія; что въ то самое время Господинъ хвалилъ его Осипа, говоря Капитану про его врность и расторопность. Потомъ предлагаетъ свои услуги Г. Ловеласу для упрежденія нещастныхъ случаевъ, и заслуженія его покровительства, что бы занять постоялой домъ благо медвдя, о которомъ ему говорили съ похвалою. Ето не все, прибавляетъ онъ. Преврасная медвдица, то есть Бетти Барнесъ, ворочается у него въ голов. Онъ надется, что будетъ ее любить боле, нежели угодно Г. Ловеласу, потому что она начинаетъ быть съ нимъ повеселе и слушаетъ его съ удовольствіемъ, когда онъ упоминаетъ про благо медвдя, какъ будто бы она была между ячменемъ и бобами. Проситъ прощенія за такое острое слово, которое у него вырвалось, потому что, сколько онъ ни бденъ, но всегда любилъ шутки.

Признается, что иногда совсть укоряетъ его въ томъ, что онъ сдлалъ, и думаетъ, что безъ исторіевъ, которыя онъ принужденъ былъ расказывать по повелнію Г. Ловеласа въ дом, невозможно, что бы сердце отца и матери были такъ тверды, хотя Г. Жамесъ и двица Арабелла весьма злобны. Но хуже всего кажется ему то, что Господинъ и Госпожа Гарловъ никогда не будетъ въ состояніи распутать дла двицы Клариссы, потому что они полагаютъ такія исторіи вышедшими чрезъ Камердинера Г. Ловеласа. Онъ будетъ весьма остерегаться, что бы не переуврить ихъ въ противномъ; отъ страха, что бы Г. Ловеласъ не убилъ своего камердинера и его, для при писанія потомъ смерти ихъ тмъ, которые съ самаго начала ихъ подкупляли. Между тмъ, онъ очень сомнвается о себ, не бездльникъ ли онъ, хотя никогда не имлъ къ тому склонности.

Онъ надется также, что естьли его любезная и почтенная молодая Госпожа Кларисса попуститъ себя на что нибудь худое, то Г. Ловеласъ припомнитъ себ о колодц благо медвдя; (*) но онъ проситъ Небо, что бы его предохранило отъ великаго дурнаго намренія равно, какъ и отъ дурнаго дла. Какъ онъ не очень старъ, то надется имть время къ покоянію, когда гршитъ по невденію; впрочемъ Г. Ловеласъ человкъ знатный и весьма разумный, слдовательно въ состояніи отвчать во всемъ за такого бднаго человка, какъ покорный и врный его слуга.