Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Г. Гикманъ, которой, какъ кажется, проникаетъ нсколько въ таковыя обстоятельства совтуетъ мн не оставлять такой переписки, какъ наша. Онъ весьма долженъ почесть себя щастливымъ что столь хорошее иметъ мнніе; ибо когда моя матушка привела меня въ великую досаду; то я желала съ кмъ ни есть поссориться.

Вотъ мое намреніе; ибо я должна тебя удовольствовать. Я не стану къ теб писать нсколько дней, естьли не случится чего чрезвычайнаго, или пока хотя нсколько сія буря утишится. Но будь уврена, что я тебя не уволю ко мн писать. Сердце мое, совсть и честность тому противоборствуютъ.

Но какъ я должна поступить въ семъ случа? Какъ? я ни мало не прихожу въ замшательство; ибо я тебя увряю, что меня не весьма должно понуждать къ тому, дабы тайнымъ образомъ ухать въ Лондонъ: Естьли я на то ршусь; то не прежд тебя оставлю, пока не увижу тебя сочетавшеюся бракомъ, или совершенно освободившеюся отъ твоего тирана, и по совершеніи сего послдняго случая я тебя увезу съ собою, въ досаду всему свту; или естьли ты не согласишься хать; то я останусь съ тобою и буду за тобой слдовать, какъ тнь твоя.

Не удивляйся сему объявленію. Единое разсужденіе, единая наджда меня останавливаетъ, будучи не усыпно во всякую минуту моей жизни обязана читать молча, работать безъ вкусу, и спать каждую ночь съ моею матушкою. Разсужденіе состоитъ въ томъ что ты должна страшиться, чтобъ такое дло не усугубило твоего проступка передъ тми, которые называютъ проступокъ твоимъ побгомъ. Над 23;жда понуждаетъ меня еще думать, что твое примиреніе можетъ щастливо окончиться и что извстные люди нкогда устыдятся тою безчестною ролею, которую они играли. Однако я часто сумнваюсь. Но намреніе, которое какъ кажется ты имешь прервать со мною всю переписку конечно превозможетъ сіе сумнніе. И такъ пиши ко мн, или прими на себя вс слдствія моего намренія.

Я скажу теб нсколько словъ на главнйшія статьи послднихъ твоихъ писемъ. Я не знаю оставленъ ли умыселъ брата твоего, или нтъ. Глубокое молчаніе въ твоей фамиліи царствуетъ. Твоего братца дня съ три не было дома. Онъ возвратился и пробылъ цлые сутки въ замк Гарловъ. Потомъ онъ опять изчезъ. Съ Синглетономъ ли онъ, или гд ни есть въ другомъ мст, о семъ я не могла провдать.

Чтожъ касается до начертанія, которое ты мн учинила о товарищахъ Ловеласа; то я ясно вижу, что ето такая адская сила, надъ которою онъ есть главнымъ Белзевутомъ. Какое онъ имлъ намреніе, какъ ты говоришь, въ той нетерпливости, съ коею онъ желалъ тебя видть посреди ихъ, и подать теб сей случай составить изъ оныхъ толикое же число зеркалъ, которыя отражали бы свтъ отъ одного къ другому? Етотъ человкъ сущей дуракъ, не сомнвайся въ томъ, дражайшая моя, или по крайней мр совершенно рхнувшейся ума. Я думаю, что они предстали предъ тебя въ самомъ блестящемъ вид. Вотъ что называютъ пригожими людьми, и господами знатнаго достоинства! Впротчемъ кто знаетъ, сколько есть презрнія достойныхъ душъ нашего пола еще хуже ихъ, и прилпляющихся къ нимъ?

Ты пришла въ замшательство, какъ то примчаешь, не желая раздлить своего ложа съ двицею Партиньіонъ. Я весьма, въ разсужденіи того о ней сожалю. Будучи толико тщательна, могла ли бы ты чего опасаться отъ того? Естьлибъ онъ помышлялъ о насиліи; то конечнобъ не ожидалъ ночнаго времени. Въ твоей воли состояло и не ложиться спать. Гж. Синклеръ усильно тебя просила, а ты уже весьма далеко простирала свое сомнніе.

Естьли нечаянно случится что ни есть такое, которое замедлитъ къ исполненію торжества; то я бы теб совтовала перехать въ другой домъ, но естьли вы обвнчаетесь; то я не усматриваю никакой причины могущей теб воспрепятствовать остаться въ семъ дом до тхъ поръ, пока получишь во владніе свое помстье. Утвердивъ союзъ, наипаче съ толь ршительнымъ человкомъ нимало не надлежитъ сомнваться, чтобъ твои родители въ скоромъ времени не представили теб того, что по законамъ они удержать у себя не могутъ. Когда дло дойдетъ до какой ни есть тяжбы; то ты не будешь да и не должна имть никакой власти опровергать оное. Тогда то онъ будетъ властелиномъ твоего имнія {По законамъ Англинскимъ.} и ты не можешь принять другихъ намреній безъ несправедливости.

Я теб совтую не забыть одного пункта, то есть: договора со всми обрядами. Относительно къ чести твоего благоразумія и его справедливости, вашъ бракъ долженъ быть преслдуемъ договоромъ. Хотя почитаютъ его весьма злымъ человкомъ, однако его не щитаютъ беззаконнымъ, и я весьма удивляюсь, естьли онъ еще не учинилъ теб сего предложенія.

Я весьма довольна его попеченіями, дабы нанять убранной мебелями домъ. Мн кажется, что виднный имъ домъ весьма вамъ приличенъ; но естьли надлежитъ дожидаться его еще три недли; то ты не должна отлагать торжества на столь долгое время. Впрочемъ онъ и прежде можетъ приказать приготовить для тебя екипажи. Я чрезвычайно удивляюсь, что онъ кажется толико покорнымъ.

Я повторяю, дражайшая моя, продолжай ко мн писать. Я настою твердо въ семъ опыт дружбы твоей.

Пиши ко мн въ пространнйшихъ подробностяхъ, или прими на себя вс вышесказанныя слдствія. Никакія поступки не могутъ привести меня въ страхъ, когда я думаю, что длаю то для безопасности твоей чести и твоего спокойствія.

Анна Гове.

Письмо CLVIII.

КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.

Въ Четвертокъ 4 Маія.

Я отвращаюсь отъ всякаго другаго обязательства, оставляю всякое другое желаніе, изгоняю всякой другой страхъ, прося тебя униженно, дражайшая моя пріятельница, ни учинить себя виновною въ излишнемъ оказаніи дружбы, за которую я никогда не буду въ состояніи тебя возблагодарить, и которая составитъ для меня источникъ вчнаго соболзнованія. Естьли должно; то я къ теб писать буду. Я знаю нетерпливой твой нравъ, когда ты почитаешь свое великодушіе и дружбу оскорбленными. Любезная моя Гове! не ужели ты желаешь навлечь на себя матернее проклятіе, такъ какъ и я не избгла проклятія моего родителя? не скажутъ ли, что мой проступокъ заразителенъ, естьли двица Гове оному послдуетъ? Въ немъ заключается толико худыхъ длъ, кои не требуютъ ни какого изслдованія, и коихъ находится великое множество. Весьма безполезно приводить причины; учинивши таковую отважность. Сколь бы благородны и великодушны ни были твои причины, но не дай Боже, чтобъ когда ни есть узнали, что ты приняла намреніе послдовать толико зловредному примру, тмъ боле, что ты не будешь имть никакихъ такихъ извиненій которыя можно приводить въ мою пользу, а особливо, къ нещастію своему, будучи о томъ извстна.

Принужденіе, въ коемъ тебя содержитъ твоя матушка, въ нкоторое время ни мало теб несноснымъ не казалось. Почитала ли ты прежде за мученіе раздлять съ нею ея ложе? Съ какою радостію я получала таковую милость отъ моей матушки! Коликое чувствовала я удовольствіе, заниматься какимъ ни есть дломъ предъ ея глазами! Ты нкогда была согласна съ моимъ мнніемъ; и я знаю что въ зимніе вечера ты почитала самыми пріятнйшими увеселеніями читать иногда предъ нею. Не подавай мн причины укорять самое себя въ сей перемн.

Научись, дражайшая моя, пріятельница твоя тебя въ томъ заклинаетъ, научись покорять собственныя свои страсти. Сіи страсти нашего пола, коихъ мы не стараемся преодолвать, могутъ имть единый источникъ съ тми, кои мы наиболе осуждаемъ вспыльчивыхъ и стремительныхъ людяхъ, и можетъ быть они ни почему другому простираютъ оныя дале, какъ по обыкновенному вліянію или по сил излишне вольнаго воспитанія. Изслдуемъ съ тщаніемъ сіи два размышленія, дражайшая моя; обратимся на самихъ себя, и вострепещемъ.

Естьли я къ теб должна писать, какъ ты мн поставляешь оное закономъ, то твердо настою въ томъ, чтобъ ты прескла оное съ своей стороны. Твое молчаніе въ разсужденіи сего пункта послужитъ мн доказательствомъ, что ты не помышляешь уже боле о томъ поступк, которымъ меня угрожала, и что будешь повиноваться твоей матушк, по крайней мр въ томъ, что до тебя касается. Положимъ, что будутъ важные случаи; то разв ты не можешь употребить для писанія г. Гикмана?

Мои слова, выражаемы трепещущею рукою на письм, подадутъ теб знать, дражайшая и пылкостію исполненная моя пріятельница, колико ты поразила сердце врной твоей