Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Кларисса Гарловъ.

Письмо LIX.

КЛАРИССА ГАРЛОВЪ, къ АНН ГОВЕ.

Въ понедльникъ по утру 27 Марта.

Дядя мой пріхалъ сего утра очень рано, и приказалъ вручить мн весьма нжной отвтъ, которой я къ теб посылаю, и который заставилъ меня желать, чтобъ я могла его удовлетворить. Ты увидишь, въ какихъ видахъ изображены тутъ худыя качества Г. Сольмса, и подъ какою завсою дружество скрываетъ ощутительнйшія пятна. Можетъ быть говорятъ они обо мн, что отвращеніе столько же увличиваетъ недостатки. Не забудь прислать съ первымъ своимъ письмомъ и то, которое я получила отъ своего дяди. Надобно мн какимъ нибудь образомъ изъясниться самой себ; по чему я учинилась столь страшною для всей своей фамиліи, какъ онъ старается меня о томъ уврить, и уничтожить сіе понятіе, если возможно.

ДВИЦ КЛАРИ ГАРЛОВЪ.

Противъ своего желанія я располагаюсь къ теб писать. Вс тебя любятъ, и теб сіе не безъизвстно. Все намъ отъ тебя драгоцнно даже и та земля, по которой ты ходишь. Но какъ намъ ршиться тебя видть? Не можно устоять противъ твоихъ словъ и взглядовъ. Сила нашей нжности заставляетъ насъ убгать твоего взора, когда ты ршилась не длать того, чего мы отъ тебя требуемъ. Никогда не чувствовалъ я ни къ кому столько нжности, сколько имлъ оной къ теб съ самаго твоего младенчества: и часто признавался, что никогда молодая двица столько ея не заслуживала. Но теперь что должно о теб думать? Увы! увы! дражайшая племянница, сколь не къ стат ты подвергаешься искушеніямъ. Я прочелъ два письма, которыя были въ твоей обертк. Въ пристойнйшее время я бы могъ ихъ показать своему брату и сестр; но ни что бы отъ тебя не было для нихъ нын пріятно.

Я не намренъ скрыть отъ тебя, что не могъ читать твоего письма ко мн, безъ чрезмрнаго умиленія. Какъ можетъ статься, чтобъ ты была столько непреклонна, и въ то самое время могла столь сильно трогать сердце другаго? Но какимъ образомъ могла ты написать столь странное письмо къ Г. Сольмсу? фу! племянница! сколько ты перемнилась!

И притомъ поступать неблагопристойно съ братомъ и сестрою. Объявлять имъ, что ты не хочешь читать ихъ писемъ, ниже имть съ ними свиданіе. Не знаешь ли ты, что кроткій отвтъ уничтожаетъ гнвъ? Если ты будешь предаваться колкости своего ума, то можешь язвить. Но коса не устоитъ противъ камня. Какъ можешь ты думать, что т, кои снесли оскорбленіе, не будутъ изыскивать средствъ къ оскорбленію тебя съ своей стороны? Симъ ли способомъ заслуживала ты отъ всхъ обожаніе? нтъ; кротость твоего сердца, и твоя учтивость привлекала къ теб вниманіе и почтеніе во всхъ мстахъ, въ которыхъ ты являлась. Если ты возбудила зависть, то разумно ли изострять ея зубы и подвергать себя ея угрызеніямъ? Ты видишь, что я пишу, какъ безпристрастный человкъ, которой еще тебя любитъ.

Но когда ты, обнаруживъ вс свои пружины, не щадила никого, и приводя всхъ въ умиленіе сама ни мало не трогалась, то мы принуждены были приступить къ твердому отпору и къ тснйшему противъ тебя соединенію. Ето то я уже уподоблялъ Боевому порядку. Тетка твоя Гервей запрещаетъ теб писать по той же причин, по которой я не долженъ, теб того позволить. Мы опасаемся вс тебя видть; поелику знаемъ, что ты всмъ намъ вскружишь голову. Мать твоя столько тебя страшится, что услышавъ, что ты намрена была однажды или два раза войти насильственно въ ея покой, запиралась въ немъ въ предосторожность; будучи уврена, что она не должна склониться на твои прозьбы, и что ты ршилась не слушать ея убжденій.

Окажи намъ только малйшее послушаніе, дражайшая моя Клари; тогда ты увидишь съ какою нжностію и рвеніемъ, будемъ мы поперемнно прижимать тебя къ восхищеннымъ радостію своимъ сердцамъ. Если одинъ изъ двухъ совмстниковъ не одаренъ такимъ разумомъ, качествами и красотою, какъ другой, то знай, что другой иметъ самое худое сердце. Любовь твоихъ родителей, съ умнымъ мужемъ, хотя нестолько просвщеннымъ, не есть ли предпочтительне развратника, сколькобъ не былъ пріятенъ его видъ? одинъ по удивительнымъ твоимъ дарованіямъ будетъ тебя обожать; другой напротивъ того, имя также преимущества въ своемъ пол какъ и ты, не великую будетъ приписывать цну твоимъ, и часто такіе мужья бываютъ весьма ревнительны къ правамъ своей власти надъ разумною женою. По крайней мр ты будешь имть добродтельнаго человка. Если бы ты не поступала съ нимъ столь оскорбительнымъ образомъ, ты бы услышала отъ него такую о другомъ повсть, которая бы заставила тебя трепетать.

Удостой меня, дражайшая племянница, чести въ преклоненіи тебя. Я буду раздлять сіе удовольствіе вмст съ твоимъ отцемъ и матерью. Вс прошедшія оскорбленія будутъ преданы забвенію. Мы вс обяжемся, касательно Г. Сольмса, что онъ никогда не подастъ теб справедливаго повода къ жалобамъ. Онъ знаетъ, говоритъ онъ, какое сокровище получитъ тотъ человкъ, коего ты будешь удостоивать своей благосклонности; и все то, что онъ претерплъ или можетъ претерпть, будетъ для него сносно за такую цну.

Склонись, дражайшее и любезное дитя; и склонись лучше съ благопристойностію. Необходимость сего требуетъ, съ благопристойностію ли или иначе я тебя увряю, что должно быть такъ. Ты не превозможешь своего отца, мать, дядьевъ и всхъ своихъ родственниковъ.

Я употребилъ нсколько часовъ ночи на начертаніе сихъ строкъ. Ты не можешь вообразить себ, сколько я былъ тронутъ, перечитывая твое письмо, и когда къ теб писалъ сіе. Однако завтра буду я весьма рано въ замокъ Гарловъ. Если мои прозьбы имютъ нкоторую силу надъ твоимъ сердцомъ; то прикажи призвать меня въ свой покой Я теб дамъ свою руку, чтобъ сойти на низъ; представлю тебя въ объятія всей фамиліи. И ты узнаешь, что ты для насъ гораздо любезне, нежели какъ думаешь въ своемъ предубжденіи. Сіе письмо есть отъ такого твоего дяди, который долгое время былъ весьма доволенъ симъ званіемъ.

Юлій Гарловъ.

Спустя часъ посл сего, дядя мой прислалъ спросить меня, будетъ ли для меня пріятно его посщеніе на тхъ условіяхъ, которыя означены имъ въ его письм. Онъ приказалъ Бетти принести ему отвтъ на словахъ. Но я уже оканчивала копію съ того, который къ теб посылаю. Бетти много отговаривалась отъ принятія его. Однако она склонилась потому побужденію, которому госпожи Бетти не противятся.

Какою радостію, дражайшій дядюшка, исполняете вы мою душу чрезмрною своею благосклонностію! Столь нжное письмо! Столь сострадательное! Столь пріятное для мятущагося сердца! Столь отличное на конецъ отъ всего того, что я видла съ нсколькихъ недль. Сколь я имъ была тронута! не говорите, милостивый государь, о томъ, какъ я пишу. Письмо ваше подвигнуло меня боле, нежели сколько кто нибудь могъ быть смягченъ моими строками, или рчьми и печальными моими взорами. Оно заставило меня желать отъ всего сердца, чтобъ я могла заслужить посщеніе ваше на тхъ условіяхъ, которыхъ вы желаете, и чтобъ я была приведена къ ногамъ своихъ родителей, дядею, коего благосклонность обожаю.

Я вамъ скажу, дражайшій мой дядюшка, на что я ршилась, дабы возстановить свое спокойствіе. Г. Сольмсъ конечно предпочелъ бы сестру мою той, которая иметъ къ нему столь откровенное отвращеніе: какъ я съ справедливостію могу думать, что главное, или по крайнй мр одно изъ главныхъ его побужденій относительно его со мною брака, есть положеніе земли моего дда, которая находится въ смжности съ его дачами, то я соглашаюсь отказаться отъ всхъ своихъ правъ, и сіе отверженіе будетъ неложное, потому что я дамъ обязательство въ томъ, чтобъ не вступать никогда въ супружество. Земля останется моей сестр и ея наслдникамъ въ вчное владніе. Я не буду имть другой. Довольно для меня получить ежегодное жалованье отъ своего отца, сколькобъ мало онъ мн его не опредлилъ, и если я его по нещастію когда нибудь оскорблю, то онъ властенъ будетъ лишить меня онаго.

Сіе предложеніе не будетъ ли принято? безъ сомннія его не отвергнутъ. Я прошу васъ изъ милости, дражайшій дядюшка, сообщить его не медленно и подкрпить его своею силою. Оно соотвтствуетъ всмъ видамъ. Сестра моя изъявляетъ высокое мнніе о Г. Сольмс. Я весьма отдалена отъ такихъ объ немъ мыслей, по причин того намренія, съ которымъ мн его представили. Но мужъ моей сестры будетъ имть право на мое почтеніе, и я весьма много онаго общаю ему въ семъ званіи. Если сіе предложеніе не будетъ отринуто, то удостойте меня, милостивый государь, чести вашего посщенія, и къ неизрченному удовольствію приведите меня къ ногамъ моимъ родителей.

Они узнаютъ изъ изліянія моего сердца существенность моего почтенія и преданности. Я повергнусь также въ объятія моей сестры и брата, которые найдутъ во мн самую ласковую и нжнйшую сестру.

Я ожидаю, милостивой государь, отвта, которой возвститъ благополучіе моей жизни, если онъ будетъ сообразенъ искреннимъ желаніямъ вашей нижайшей и проч.

Клари Гарловъ.

Въ понедльникъ по полудни.

Я начинаю, любезный другъ, въ самомъ дл ласкаться, что предложеніе мое будетъ имть удачное дйствіе. Бетти увряетъ меня, что приказали призвать дядю моего Антонина и тетку Гервей; не имя нужды въ присудствіи Г. Сольмса; ето весьма хорошее предзнаменованіе. Съ какимъ удовольствіемъ отрклась бы я отъ того, что столько привлекало ко мн зависти! Какое сравненіе для меня, между богатствомъ и тою выгодою, которую я получу чрезъ столь маловажное пожертвованіе; нжность и благосклонность всхъ моихъ родственниковъ! Вотъ истинное услажденіе моего сердца. Какой изрядный предлогъ къ пресченію знакомства съ г. Ловеласомъ! и ему самому не гораздо ли легче будетъ позабыть меня при такой перемн.