Дождь в полынной пустоши

Все что Колин тогда позволил, криво усмехнуться, но его реакция привела Эйгера в бешенство. Крайне редкое состояние для церковника старой закалки.

– ...Не старухи так древние хрычи, коим потребуется твоя молоденькая задница... И не сверли меня своими зенками!...

Тринитарию потребовалась минута и полкувшина вина отогнать воспоминания и восстановить душевное равновесие.

– ...По совести мне их трудно осуждать...., - примирился он с собственным прошлым.
– Во всяком деле свои малоприятные нюансы. Но поступиться придется многим.... Очень многим....

Иногда монах впадал в философствования и умствования, такие же пустые как и большинство его речений. Вдосталь налетавшись в облаках собственной мудрости, спускался к греховному бытию.

– ...Серебряный Двор неплохой шанс! Так почему не приложить чуточку больше стараний? Тебе предстоит мало спать, жить на сухарях и воде, и успевать крутиться. Жизнь благоволит шустрым. И в любом случае пристанище у эсм Сатеник, предпочтительней того места, откуда я тебя вытащил..., - и, в подобном духе, без остановки, час или два.

Случалось услышать от тринитария и разумное.

– ...Хочешь влиять на кого-то? Узнай о его деньгах. Узнаешь о деньгах, узнаешь о человеке достаточно. Узнаешь достаточно, примешь верные решения. Верные решения приводят к успеху. Успех гарант обретения и куска, и крова, и продвижения снизу вверх. Пойми простую... простейшую истину. Род людской делится на тех, кто стоит на коленях испрашивая жалких крох, согбенных - ждущих подачек и властвующих - крохи и подачки раздающих. При эсм Сатеник не так безнадежно тесно, как на Подворье или в Краке. К тому же, путь к намеченной цели из Серебряного Дворца покажется ближе. Конечно, можно начать и из канавы, но мое мнение, с такого дна путного не добиться. Во всяком случае так быстро как того требуется. Для чего это говорю? Чтобы ты ясно осознавал серьезность поставленной задачи.

Тринитарий мог не утруждаться во вдохновенной чуши. Колин приложит максимальные усилия и сделает все от него зависящее. Но не ради полоумного монаха, просидевшего без малого двадцать лет в кутузке. Ради себя. Что поделать, пересечение интересов. Камень в металлической оправе, первая точка их пересечения.

Для достижения цели, успешного достижения, нужно не много. Первое, но не главное, деньги. Кажущаяся проблема. Он не на диком острове оказался. Вокруг те, у кого монеты имеются. Меньше, больше и избыточно. Потому наличность надуманная сложность. Второе - люди.... Добрейшие создания. Со слов того же тринитария, апофеоз скрещивания крокодилов и свиней.

Сам собой всплыл образ беззубой Сары аф Галль.... Ободрить. Рассматривай дефект не как уродство, а как некое приятное удобство.... С таким подходом во всем отыщутся скрытые достоинства.... Только надо их разглядеть.

Люди это, прежде всего нужные и полезные связи. Не всегда одно и то же, но и не взаимоисключения. Завести нужные и полезные, придется попыхтеть. Многие не мыслят начинаний без товарищей, друзей, соратников. Убедить, открыть глаза, увлечь, занять денег - тех самых, которых пока нет. Уступить место в лодке. Отдать любимую женщину... Ничего не жалко тем, кто топчется за тобой, на кого возложена миссия прикрыть спину. Прикроют? Лучше не пробовать, а набрать обычную шайку. Отпадет надобность в разъяснениях целей и вранье при дележке достигнутых результатов. Честная оплата, против честной работы. Но прежде чем дойдет до исполнения той самой честной работы, следует вспомнить - со своим уставом в чужой монастырь не суются. Рискованно и опасно. Еще опасней не знать устав монастыря куда суешься. Поэтому перво-наперво необходимо с оным уставом ознакомится, а по возможности и с теми, кто устав блюдет, стережет и вносит в него поправки, без зазрения совести и без оглядки на ближних. Без таких знаний можно не морочиться, а спокойно пялиться в потолок или считать овечек в ожидании прекрасных сновидений.

Размышления над обустройством собственной жизни не мешали Колину слушать. И пусть осенняя ночь небогата на звуки, но и они способны принести пользу. Дворцовая стража проходила под окнами с интервалом в полчаса. Иногда запаздывала. Не на много. Зачем ему такое знания? С чего-то начинать надо...

Вот и начнем....
– мотивировал Колин покончить с бездеятельным лежанием на твердых досках.

Облегченно скрипнуло ложе, провожая хозяина. Состругав толстую щепку с лавки, унгриец заклинил засов двери. Вернулся к окну. Кому окно, кому врата в большой чудесный мир непознанного.

Наичудеснийший, просто.

Утверждают (врут, наверное?), ночь - время поэтов, влюбленных и котов. Но лишь последние изъявляют желания лазить на крышу и по крышам.

Ну и еще некоторые, - выбрался Колин по подоконнику наружу.

Падающий свет с верхних этажей, редко пятнал дорожку мелкого гравия, дотягивался до лап елей, обволакивал гроздья рябин. Тем не менее, достаточно темно, заметить с улицы его предосудительные действия.

Романтика, - опробовал Колин опору.

Стена в богатой лепнине и архитектурных украшательствах. Барельефы, картуши, виньетки, арабески, прекрасное подспорье продвижению вниз, вверх и куда вздумается. Добраться к соседям? Пожалуйста. Заглянуть на этаж выше? Нет проблем. К печным трубам захотелось? Вперед! Покататься верхом на флюгере? Для того и ночь ни в чем себе не отказывать.

В лазанье, как и в природе, самый короткий путь отнюдь не по прямой. Колин перемешался по ломанной диагонали. Уверенные навыки и склонность к ноктолопии, позволяли успешно ориентироваться и действовать в темноте. Оценивать и выбирать надежно цепляться, подтянуться, ступать, подвисать и перехватываться. Получалось легко.

Из-под руки неожиданно вспорхнул потревоженный голубь. Колин подождал, нет ли еще птиц. Не хватало всполошить стаю и привлечь к себе внимание. Заодно послушал. Трое мужчин ужинали.

– ... Вошел в силу Кинриг. Вошел. Неизвестно кто кого переломит. Он короля или король его.

– Кабы не оконфузились на Всполье, сидеть бы солерам и не рыпаться. И Кинригу твоему первому.

– Оконфузились.... Ты уж не стесняйся, не с городским советом объясняешься. Вломили любо-дорого. Шли к тоджам землицей разжиться, а положили десять тысяч не самого плохого народа. И не разжились, а еще и своего приплатили. Ответить бы да некем.

– И не на что.

– Сказывают, Кинриг с Гусмаром сулились королю предоставить весной пятнадцать баталий наемников.

– Пятнадцать!!!! Нихера у них деньжищ! Откуда берут? С аллода столько не наколотишь. С фьефа не выжмешь. С монетного двора разве что...

– Ну, я в их доходные книги не заглядывал, откуда у них деньги не ведаю, но обещались.

– Обещали, сделают. Только Моффет сильно сдал в последнее время.

– Война она кому хочешь, крови попортит....

Заинтересовал Колина и разговор на повышенных тонах, между сердитым и разобиженным. Несдержанность порой выворачивает наружу вещи примечательные. В некоторых случаях подобных признаний и пыткой не добиться.

– ... А я говорю, он жульничал.

– Доказательства есть? Нет. Тогда чего ты хочешь?

– Чего? Справедливости.

– В следующий раз пригласи играть Аларда Холгера, а не садись за стол со всяким отребьем.

Колин взял имя в память. Доведется, узнает подробности.

– По-твоему Лука Олдмас отребье?

– Но ты же обвиняешь его в нечестной игре.

– Обвиняю.

– Докажешь?

– Нет.

– А свидетели?

– Маркус Ньялли и Гир Шеер.

– Боже мой! Ты наивный дурак! Они всегда играют на одну руку. К тому же виласы*. Ви-ла-сы! Как ты вообще очутился в Королевском Столике?