Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

–  Илья Семеныч, пустите меня на урок!

–  Это еще зачем?

–  Ну, не надо спрашивать, пустите, и все! Я очень хочу, я специально пришла раньше.

Неизвестно, кто был смущен сильнее: она своей просьбой или он - невозможностью отказать. Отказать-то он мог, ясное дело, только за что обижать, чем отказ мотивировать? Если она лишний час сна оттяпала у себя - надо признать, поступок, и - лестный, как ни крути… Мельников пропустил Наташу впереди себя.

Ее стоя встретили удивлением и англоязычной приветливостью:

–  Good morning!… Look, who is coming!
– Why? Welcome!… How do you do! 7)

Она села за последнюю парту, и на нее глазели, шепотом обсуждая, в чем причина и цель этой необычной ревизии… Мельников хмурился: начало было легкомысленное.

–  Садитесь, - разрешил он, снимая с руки часы и кладя их перед собой.

–  Ну-ка, потише! В прошлый раз мы говорили о Манифесте 17-го октября, о том, каким черствым оказался этот царский пряник, вскоре открыто замененный кнутом… Говорили о начале первой русской революции. Повторим это, потом пойдем дальше… Сыромятников!
– вызвал он, не глядя в журнал. Лицо Сыромятникова выразило безмерное удивление.

–  Чего?

–  Готов?

–  Более-менее… Идти?
– спросил он, словно советуясь. Сыромятников нагнулся, поискал что-то в парте и, ничего не найдя, пошел развинченной походкой к столу. Взял со стола указку и встал лицом к карте европейской части России начала нашего столетия, спиной к классу.

–  Мы слушаем, - отвлек его историк от внезапного увлечения географией.

–  Значит, так.
– Сыромятников почесался указкой.
– Политика царя была трусливая и велоромная…

–  Какая?

–  Велоромная!
– убежденно повторил Сыромятников.

–  Вероломная. То есть ломающая веру, предательская. Дальше.

–  От страха за свое царское положение царь выпустил манифест. Он там наобещал народу райскую жизнь…

–  А точнее?

–  Ну, свободы всякие… слова, собраний… Все равно ведь он ничего не сделал, что обещал, зачем же вранье-то пересказывать?

Мельников посмотрел на Наташу: она давилась от хохота!

И у класса этот скоморох имел успех. Да и сам Илья Семенович с трудом удерживал серьезность и под конец не удержал-таки.

–  Потом царь показал свою гнусную сущность и стал править по- старому. Он пил рабочую кровь, и никто ему не мог ничего сказать…

Класс покатывался со смеху.

–  Вообще после Петра Первого России очень не везло на царей - это уже мое личное мнение…

–  Вот влепишь ему единицу, - сказал Мельников задумчиво и с невольной улыбкой, - а потом из него выйдет Юрий Никулин… И получится, что я душил будущее нашего искусства.

* * *

Светлана Михайловна была в учительской одна. Напевая мелодию какого-то вальса, она стояла, покачиваясь в такт и прикасаясь к лицу подаренными цветами.

Потом она поискала взглядом вазу. Вазы не было. Заглянула в шкаф: есть!

Но - как это понять?
– оттуда торчит бумажка со словами:

Счастье?

Что за фокусы? Сочинения где?!

Она нашла три двойных листка: две работы о Базарове, одна о Катерине. А остальные?!!

Светлана Михайловна попыталась рассмотреть, что там, в этой вазе, но не поняла. Тогда она перевернула ее над столом.

Хлопья пепла, жженой бумаги высыпались и разлетелись по

учительской. Светлана Михайловна, роняя свои хризантемы - одни на стол, другие на пол, ошеломленно провела рукой по лбу и оставила на нем черный след копоти… Заметалась, сняла зачем-то телефонную трубку… Потом поняла: глупо. Не набирать же 01!

Она нагнулась и подняла свернутый трубочкой листок бумаги, прежде она этого заметила. Там какой-то текст, по ходу чтения которого лицо Светланы Михайловны выражало обиду, гнев, смятение и снова обиду, доходящую до слез, до детского бессилия…

* * *

Урок истории шел своим чередом.

Теперь у доски был Костя Батищев. Этот отвечал уверенно, спокойно:

–  Вместо решительных действий Шмидт посылал телеграммы Николаю Второму, требовал от него демократических свобод. Власти успели опомниться, стянули в Севастополь войска, и крейсер "Очаков" был обстрелян и подожжен. Шмидта казнили. Он пострадал от своей политической наивности и близорукости.

–  Бедный Шмидт!
– с горькой усмешкой произнес Мельников.
– Если б он мог предвидеть этот посмертный строгий выговор…

–  Что, неправильно?
– удивился Костя.

Мельников не ответил, в проходе между рядами пошел к последней парте, к Наташе. И вслух пожаловался ей:

–  То и дело слышу: "Герцен не сумел…", "Витте просчитался…", "Жорес не учел…", "Толстой недопонял…" Словно в истории орудовала компания двоечников…

И уже другим тоном спросил у класса:

–  Кто может возразить, добавить?

Панически зашелестели страницы учебника. Костя улыбался - то ли уверен был, что ни возразить, ни добавить нечего, то ли делал хорошую мину при плохой игре.

–  В учебнике о нем всего пятнадцать строчек, - заметил он вежливо.

–  В твоем возрасте люди читают и другие книжки!
– ответил учитель.

–  Другие? Пожалуйста!
– не дрогнул, а, наоборот, расцвел Костя.
– "Золотой теленок", например. Там Остап Бендер и его кунаки работали под сыновей лейтенанта Шмидта, - рассказать?

Классу стало весело, Мельникову - нет.

–  В другой раз, - отложил он.
– Ну кто же все-таки добавит?

Генка поднял было руку, но спохватился, взглянул на Риту и руку опустил: пожалуй, она истолкует это как соперничество…

–  Пятнадцать строчек, - повторил Мельников Костины слова.
– А ведь это немало. От большинства людей остается только тире между двумя датами…

Вообще-то страшноватое вырвалось откровение; годится ли изрекать такое перед начинающими жить? Так-таки ничего, кроме дат и черточки? Откровенно глядя на одну Наташу, Мельников спросил сам себя:

–  Что ж это был за человек - лейтенант Шмидт Петр Петрович?
– И заговорил, ловя себя на пристрастии, коего историку полагается избегать:

–  Русский интеллигент. Умница. Артистическая натура - он и пел, и превосходно играл на виолончели, и рисовал… что не мешало ему быть храбрым офицером, профессиональным моряком. А какой оратор!… Завораживали матросов его речи. Но главный его талант - это дар ощущать чужое страдание острее, чем собственное. Именно из такого теста делались праведники на Руси… И поэты. И бунтари.

Поделиться с друзьями: