"Дракон и Принцесса" - 2 книга

– Вот видишь! У тебя тоже ассоциативный ряд. А знаешь, как коротко называют всех капитанов?

– Ну-ка, озвучь. Авось не стошнит.

– Кэп.

– Детка, а вот это вещь!
– криво ухмыльнулся.
– Так мне нравится. Это как донн, только круче! Я правильно сказал, да?

– Да. Всё верно. Круче! Значит будешь - кэп. Только, умоляю тебя, никому ничего не объясняй, а то как всегда всё напутаешь и получится неловко самому же. Я всё объясню. Ок, кэп?

– Ок, беби. Договорились. А сейчас хватит мне зубы заговаривать, пошли к Шико.

– Ну, кэп, может не надо сегодня? Не любит меня Шико. Совсем. Он клюётся и царапается. Я его боюсь...

– Это ты его не любишь. Он всё чувствует и тебе тем же отвечает. Полюби его, детка, и вот увидишь, как всё изменится. Тут же. Птицы, что люди. Им немного надо. Любовь, свобода, сытое брюхо и золота побольше, чтобы жить было весело и кучеряво. Птицам больше повезло - им не нужно золото. Людям сложнее. Вот смогла же ты меня полюбить, а его почему не можешь?

– Что-о-о-о-о? Ты считаешь, что я люблю тебя? Ну-ка, объяснись кэп. Мне иногда так забавно тебя выслушивать. И, знаешь, ты часто оказываешься прав. Так значит, я тебя полюбила? А, как ты это понял? Скажи?

– Ну, детка. Это так просто. Это не такая любовь, как между любовниками, нет. Она другая. Это, когда ты смотришь в глаза необразованному хипповому пацану и терпеливо втолковываешь ему всю ту лабуду, которая важна тебе и тебе почему-то хочется, чтобы и он её знал. И восхищался ей, что ли. Причём, не выносишь мозг, а именно толкуешь, а ему интересно, и не стрёмно. Это, когда у тебя куча всяких важных дел, и ты крутишься, как вошь на гребешке, но на него находишь время и объясняешь ему всякую херню, какую он спрашивает, а его от этого прёт. По-крупному так. Вот так, как-то, бро. Найди время на Шико, полюби его и влюби в себя, малышка. Неважно, как ты его влюбишь, главное, чтобы он чувствовал, что его вот такого любят, и он кому-то нужен именно такой вот, укуренный весь. Ведь ты же клёвая. И всё получится, это я тебе, как кэп говорю, потому что знаю. Вот меня же ты полюбила...

– О, Боги, Зак!
– Лера искренне, по-детски и совершенно не стесняясь своих чувств засмеялась. Не смогла сдержаться - бросилась ему на шею, всё ещё хохоча и утирая слёзы на глазах. Так смешить её мог только Захарий, окончательно и бесповоротно ею испорченный. Он, такой обычно суровый и сумрачный, не сдержался и в ответ заржал, потому что по-другому с ней не умел, и другого слова его смеху было не найти и не подобрать.
– Кэп! Ну, ты объяснил, так объяснил. Я теперь буду долго улыбаться, как идиотка. Ну, слушай, а как правильно-то! Мне нравится, Зак. Я и правда тебя люблю. Я и Шико полюблю, только дай срок. Ладно?

– А, то?
– ухмыльнулся.
– А теперь - иди. Иди, беби. У тебя дел - немеряно. Но, на долго нас не кидай. Как ты говорила, там перец какой-то сказал, типа мы в ответе за тех, кого приручили. Так вот, ты попала.

– По-крупному, кэп. Но, я даже и не пытаюсь увиливать. Жди. Только очень жди.

– Жди, когда наводят грусть жёлтые дожди...

– Зак! Блин, ну во что я тебя превратила, а? Меня же Драгомир убьёт при встрече за такое безобразие.

– Вздор говоришь. Разруха, она в умах. Короче, не парься. Драгомир будет доволен. По-крайней мере, я стал не настолько туп и быдловат, каким был раньше. А это уже прогресс. Иди, иди. Иди, уже! Собираться тебе пора для визитов. Вчера же всё порешали с пацанами. План общий, действуем совместно, каждый на своём фланге. Иди уже, малыш! Время!

Она очень изящно и по-королевски достойно поднималась по лестнице. В одном из своих лучших светских нарядов, с причёской для выездов, в умопомрачительных драгоценностях, подаренных Бласом, в сопровождении досточтимой донны Каталины, одетой весьма богато и изыскано, смущённой Бланки, одетой под стать, не менее смущённого от чёрных глаз служанки, Зака и своих Теней, естественно, одетых в униформу дома маркиза и первого паладина Объединённых Королевств. Они прибыли в дом молодого герцога Фернандес-Очоа де Альмодовар, в гости к Одилии. С визитом вежливости, так сказать. Перед отъездом Гаэто провёл краткий инструктаж молодого шпиона со всеми сопровождающими лицами. Суть его, если кратко, сводилась к одному - смотреть во все глаза, слушать во все уши, каждый в своём круге, в своей нише - по приезду обратно домой, всех выслушают и проведут сравнительный анализ обстановки в целом. Надо отдать должное её домочадцам - все прониклись пониманием и как-то сплотились что ли единым фронтом. Значит чуть-чуть-то любят и переживают...

Одилия приняла маркизу Аурэлию Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар гостеприимно и радушно, или тщательно делала такой вид, что не исключалось. Почему-то после разговоров с Пилар и её наставлений, Лера совершенно утратила доверие к Одилии. Гаэтано строго-настрого запретил ей прикасаться в доме молодого герцога к какой-либо еде и напиткам. Велел разыгрывать из себя беременную дуру и идиотку с ранним токсикозом, но ничего не трогать. Валерия была с ним согласна. Одилия и раньше была мастерицей на гадости и подлость, а сейчас отточила своё мастерство до глубочайшего совершенства.

– ... вот такое вот объяснение, дорогая! Поэтому никаких приёмов, раутов, суарэ, журфиксов и прочих приятностей. Военного положения нет, но обстановка крайне напряжённая, просто крайне. Сезон, которого все так ждали и готовились, увы и ах - не открыт. Представляешь, каково дебютанткам - они не будут представлены ко двору и широкой публике, и достойным кавалерам, а потом бац!
– и война... Всех женихов поубивают, и они остаются старыми и никому ненужными девами-перестарками. Вот ужас!

– Да уж! - поёжилась Лера от бездумных и глупых речей Одилии. Ну, как так можно говорить о чье-то смерти, с такой лёгкостью и непринуждённостью, словно не о людях говорила, а об улитках. В этом вся Одилия. - Надо полагать, что и Первый Наместник никого не будет принимать?

– А вот и нет! Как раз у Наместника дом открыт для высочайших аудиенций, но это означает, что попасть туда смогут единицы, только самые важные и особо приближённые. Кстати, вы с Бласом входите в это число, и насколько я помню, вас Наместник лично приглашал. Так, что не лукавь, Аурэлис!

– Ах, Одилия! Какое лукавство? Блас в лагерях, на ученьях и сборах. Ему ли до высочайших аудиенций сейчас? Сама подумай? Да и потом, я почему-то думаю, что маркиз уже был и неоднократно на приватных беседах у Первого Наместника, он же его Первый Палладин.

– Твоя правда, Аурэлис, детка. Хотя, знаешь, есть у меня такое ощущение, что тебя всё таки лично пригласят к Наместнику. В ближайшее время. Готовься.

– С чего это вдруг такая уверенность?

– Ну, скажем... Одна приближённая к нему донна поделилась со мной информацией, ну ты понимаешь о ком и о чём речь? Смекаешь?

– Одилия, прости. Ни капли не смекаю. Я даже не представляю о ком и чём ты мне пытаешься сказать. Правда, дорогая. Я ведь никого практически не знаю при дворе и сплетен не слушаю. Не представилось такой возможности пока ещё. Ну, будь душкой, расскажи мне. Я буду тебе очень обязана, и если меня действительно пригласят к Наместнику, я возьму тебя с собой, как подругу и ближайшую родственницу. Ну, же! Одилия!

– Обещаешь? Поклянись, что возьмёшь, ну?

– Да мне и клясться не надо, Одилия. У меня, кроме тебя нет никого ближе. Конечно же, вместе поедем. Здесь и вопросов быть не может. Ну, говори. Пожалуйста.

– Ой, ну, слушай тогда. Я не буду называть имена и звания, тебе это всё равно ни о чём не скажет. Лучше я тебе их всех на месте покажу и расскажу много интересного. Так вот. Любовница Наместника, а это значит - каждое слово - правда, сказала, что в столицу со дня на день, инкогнито, ожидается неофициально делегация от кочевников.