"Дракон и Принцесса" - 2 книга

– Да, конечно!
– в один голос позволили ей Тень и Цербер, испепеляя друг друга молниями и электрическими разрядами небывалой мощности, несовместимой с жизнью.

– Как же я вам благодарна! Вы даже не представляете, парни!
– и села-таки за стол, на который заботливые и расторопные слуги натащили уже всяких горячих ароматных вкусностей, от которых у Валерии начала кружится голова.

"И началось в колхозе утро..." Так мысленно Лера назвала ежедневное развлекательное ток-шоу местного телевидения. Весть о начале вещания моментально разлетелась по всему замку и народ начал прибывать с каждой секундой эфира. Рейтинг был запредельный. Ну, надо же людям развлекаться! Тем более, когда работают мастера разговорного жанра такого высочайшего уровня. К ней тут же подсели, потеснив с двух сторон, Мигель и Зак. Зак ещё умудрился разместить у себя на коленях, упирающуюся Бланку. Эти двое (потому как Бланка не считается, она была приличной и хорошо воспитанной девушкой) мешали ей невыносимо - каждую минуту тыкая в бок локтями на удачную шутку ведущих или очередной едкий подкол, который тут же становился притчей во языцех, и передавался из уст в уста. Они дико ржали и колотили себя по накачанным ляжкам, от избытка чувств кидались обнимать её и чмокать в щёки, в нос - в общем куда попадали. Хватали у неё с тарелки блинчики и оладьи, уже щедро намазанные вареньем для себя любимой; без зазрения совести угощались почищенными и порезанными ею фруктами; бесцеремонно выковыривали её же вилкой куски зажаренного мяса из яичницы и слопали все её любимые пирожки с капустой. Апогеем безобразия стало то, что Лера протянула руку к миске творожного пудинга с клубничным вареньем и никакого пудинга там не обнаружила. И душа Валерии не выдержала.

– Гаэто!!!
– громко взвыла она на всю кухню охрипшим три дня назад голосом. И глас ея был услышан. И пришла Тишина. И случилось Чудо. И разверзлись чёрные гневные очи на похитителей завтраков. И были они сметены добрым словом: "А ну, пошли вон!" И было Слово. И было много Слов. И услышали их Люди. И покинули Священную Кухню. И пошли заниматься Делами. И одним взглядом был тут же создан новый завтрак.

– Ешь нормально. Надавала бы по шее и прогнала бы вон! Как маленькая, чес слово!

Сейчас я тебе почищу яблоки и порежу. Вот только господина капитана провожу и вернусь. Бланка, а ты то куда смотрела? Вообще страх потеряла? Прикажи немедленно чаю на травах заварить. Который моя матушка прислала. И быстро! Я сейчас...
– и профессиональным взглядом пробежал по Лере, быстро оценивая обстановку, возможный урон и наличие на положенных природой местах всех частей вверенного для охраны тела. Оставшись довольным увиденным, кивнул сам себе и заглянул в глаза ошалелой маркизе... Почему-то Валерии страшно захотелось залезть в эту секунду под стол. - Миледи, господин капитан уже уходит.

– О! Всего вам доброго, капитан. Благодарю за визит. Буду ожидать вас завтра.

– Премного благодарен, миледи. Добрейшего вам дня. Непременно буду завтра.

Как только за широкими спинами уходящих закрылась дверь, Лера и Бланка затравлено переглянулись. И вдруг их разобрал дикий приступ хохота. Обеих. Одновременно. Они закрывали рот ладошками и давились смехом, потому как в гулких коридорах замка звук разносило мгновенно, умножаясь гулким эхо.

– Бланка, что это было?
– шёпотом спросила Лера.

– Не знаю, госпожа. Но мне было страшно!
– и снова начала давиться и корчиться, поминая не добрым словом зачинщиков безудержного веселья.

Глава 17.

Странные сны, граничащие с видениями; непонятные приступы какого-то яснослышания и будоражащие души предчувствия - страшно пугали её. Она стала бояться того состояния, которое называла для себя - "накрывает". Её накрывало. Сейчас всё чаще. Для этого, словно специально, внезапно отыскалось удобное и какое-то уютное кресло в дальней нежилой башне. Тени приволокли его в кухню. С некоторых пор она стала тяготиться одиночества. Хотелось ощущать тепло людей. Их заботу и присутствие. В кладовой внезапно нашёлся, покрытый паутиной и уже поседевшей от пыли, сафьяновый короб до верху полный (сказка да и только!) самых простых и дешёвых блоков для органайзеров, и простых карандашей с ластиком на конце. Леру уже очень давно, ещё со времён рабства в доме герцога Алванли, мучили некоторые сказочные моменты появления предметов из других столетий, а может быть даже и миров. Это была непонятная ей чертовщина... Не магия даже, а именно чертовщина. И даже не чертовщина, а чья-то тонкая безжалостная игра, где она была лишь пешкой, разменной монетой. Ей пользовались по своему усмотрению, дёргали за ниточки и тыкали носом в очевидное, но ей пока ещё непонятное. Как противно быть куклой! Единственная мысль спасала и помогала жить - это смутное ощущение, что всё вот это для чего-то и почему-то, и когда-нибудь уже закончится. Сумасшедший кукловод хлопнет в ладоши и ап!
– фата-моргана рассеется, наступит хэппи энд, последует всеобщий вздох облегчения и... Занавес!!! А другого смысла этого жестокого спектакля Лера не видела. Он должен быть... Нужно только его отыскать и понять...

Она старательно и последовательно записывала всё что ей снилось, виделось, слышалось, являлось, внезапно приходило в голову и преследовало в мыслях. А потом анализировала свои записи самым тщательным образом. И иногда приходила от них в ужас... Почему-то ключевым словом, в последнее время, для неё стало это дурацкое - внезапно... Всё, что происходило с ней, в основном было - внезапно. Валерия была уверена, что вся эта непонятная хрень - а по-другому она не знала, как назвать - как-то подспудно связана с её беременностью. Возможно и нет...Но, другого правдоподобного и логичного объяснения она не могла отыскать. Самое интересное во всей этой хрени было то, что после полного анализа своих ежедневных записей, Валерии дьявольски хотелось попробовать сделать то, что она считала бредом беременной женщины. Для этого самым скрытным образом, в самом дальнем нежилом крыле замка, была создана её лаборатория. Сказано слишком громко, но что-то вроде этого. Она подозревала, что Гаэтано в курсе ещё ухищрений, впрочем, как и всегда, но тщательно делает несведущий вид. Некоторые свои-не свои мысли она выдавала на гора во время военных советов и совещаний. Но иногда, если она не успевала по какой - то причине уйти в себя всерьёз и надолго, вооружившись блокнотом и карандашом, её накрывало так, что она не могла остановить льющийся из неё поток знаний. Причём знания эти были настолько специфические, но появившиеся так кстати, что назвать это божьим откровением было бы самое ожидаемое...Но, Лера уже очень давно разочаровалась в своих отношениях с Богом. Кем бы он ни был. Взаимности у них не получилось. Её Бог был садомазохистом, любил доминировать и ценил полное подчинение. Подчиняться Валерия не любила. Совсем. Поэтому списывалось всё на беременность. Так было привычнее, удобнее и проще...

Вот и сегодня, перечитывая свои вчерашние записи, она с великим трудом силилась понять, зачем это ей надо. Рецепт какой-то ментоловой мази. Причём довольно своеобразный рецепт, ибо ментол преобладал. Обычно так делают, чтобы перебить сильный запах чего-то постороннего... Чего только? Стало быть, мазь для носа. Внезапно вспомнился какой-то фрагмент какого-то непонятного фильма, где героиня Анжелины Джоли перед тем, как обследовать несвежий труп мажет себе слизистую носа... Внезапно ей привиделся фамильный склеп де Альмодоваров, вскрытая гробница, резко ударило удушающим смрадом... Леру замутило. Вот ведь чёрт! Поздний ужин моментально попросился наружу. Она со всех ног бросилась в уборную...

После прочищения желудка, мысли тоже как-то самостоятельно прояснились и картинка сложилась. Вполне ясная и закономерная. Ещё не понятно пока, как это всё надо осуществить, но ответ найдётся в скором времени. Лера верила в это. Ей стало интересно, как же здесь, в этом мире относятся к эксгумации трупов. Считается ли это нормальным и законным и в связи с этим, можно ли настаивать на повторном установлении личности покойника? Или же подобные вещи - невозможны, ибо считаются кощунством, ведовством, общением с дьяволом и уничтожаются на корню - то бишь умерщвляется тот оригинал, кто возжелал подобной ереси? Хуже всего, что она не знала, как и у кого спросить об этом. Были только Гаэтано и Мигель. Но, если она невинно хлопая глазками, начнёт интересоваться у них подобными вещами, то придётся окончательно расколоться, а ей почему-то было стыдно сознаться в происходящих с нею метаморфозах. Ибо - слишком опоздала с откровениями. Надо было сразу говорить, а теперь-то что уж... Ещё надо очень пристально подумать о выгоде или невыгоде от её смерти для разных сторон конфликта в этой плохо пахнущей истории. Провести сравнительный анализ, так сказать. Но, ментоловую мазь надо приготовить. Однозначно. Пусть будет. В хозяйстве всё пригодится. Внезапно захотелось есть... На дворе была поздняя ночь, вокруг темнота - коли глаз, новая Луна ещё не родилась и миром правила коварная Геката. Не спит только охрана и мается где-то поблизости вездесущий Гаэто... Валерия тяжело вздохнула и направилась на кухню. И кто посмеет утверждать, что это не беременность виновата?

С огромным аппетитом уплетая куриный бульон с пирожками, она увлеченно погрузилась в свои мысли, тщательно вспоминая какие же из ингредиентов для мази у неё есть. Внезапно чёрной бесшумной тенью появился Гаэто. В сумраке полыхнули его горящие зрачки. Молча занял свой любимый угол и начал пристально наблюдать за ней. Его глаза были холодны, как лёд и подозрительны, словно тысяча шпионов. Убедившись, что Лера поела, мягко подошёл к ней.

– Скажи мне, что с тобой? Только скажи мне правду. Я чувствую, что ты уходишь от меня...
– слегка осипшим шёпотом.

– Я не знаю, что со мной, Гаэто. Правда. Я сама себя пугаюсь, если честно. До этого я никогда не бывала беременной, и не знаю, что при этом нормально, а что нет. Но...знаю, что быть нормальной в этот период - это крайне ненормально...
– натужно улыбнулась. Внезапно стало жалко себя. Слёзы были где-то близко. Только бы не заплакать! Только не это!

– При чём тут твоя беременность? С ней всё прекрасно, слава Богам. Что с тобой не так, милая? Скажи мне?

– Ах... Да всё! Всё со мной не так, Гаэто!
– она закусила губу, чувствуя - сейчас заплачет. Какая-то постыдная бабская слабость внезапно накатила на неё. Сила... Ей была нужна сила. Мужская. Уткнуться носом в сильное плечо и умереть там. Навсегда.

– Иди ко мне...
– моментально понял, вскочил, подбежал, подхватил, прижал к себе, и замер.
– Поплачь! Поплачь, моя хорошая! Не держи в себе. Я с тобой. Всегда с тобой. Женские слёзы - это молитва Богам. Чтобы ты не сказала, об этом будем знать только я и они, а мы никому не расскажем...

– Не могу больше...
– её тело содрогнулось в конвульсиях. Слёзы хлынули рекой.
– Я не могу так больше...Я - устала... Мне страшно, Гаэто. Мне так страшно! Я не знаю, что со мной будет. Завтра, послезавтра...У меня нет будущего. Мне так умереть хочется, но даже на это я не имею права... Со мной что-то странное происходит... Мне кажется, что я схожу с ума... У меня видения, у меня голоса в голове...Мне что-то постоянно пытаются сказать, а я не всегда понимаю для чего и зачем мне это всё. Гаэто, ведь ты же ничего про меня не знаешь, совершенно...Я совсем не та, за кого меня все здесь принимают... И никакая я не кочевница, не варварка...Я вообще не знаю, как я тут оказалась... И я домой хочу! К маме хочу! Туда, к себе домой! Хочу забыть это всё, как страшный сон и никогда к нему не возвращаться... Никогда! Вот, как мне плохо...