"Дракон и Принцесса" - 2 книга

– Гаэто...
– внезапно осипшим голосом.

– Не надо ничего говорить, Лера. Я тебя чувствую. Всю. И иногда мои ощущения тебя, говорят мне гораздо больше любых человеческих слов...
– горящий рысий взгляд от самых дверей.
– А теперь, когда я знаю о тебе... Пока я жив, я не позволю произойти ни чему подобному снова. Просто знай это...
– каждое слово впечатал.
– Всё. Ушёл.

Когда за Гаэтано закрылась дверь, Валерия мягко упала в подушки и с тоской уставилась на потолок, словно там вот-вот должны выступить письмена, которые и будут ответом на её молчаливый вопрос. Но, нет... Не было никакого ответа. Ни на потолке. Ни в голове. Голоса молчали. Это означало: "Ориентируйся по обстоятельствам, милое дитятко! Ты уже большая девочка... Да нет же, женщина уже! Какая, к дьяволу, девочка? В любовных утехах умелая и искусная. Доставлять удовольствие мужчине умеешь и любишь. Так что, где надо - бери мудростью, красотой, обаянием; где надо - силой и не физической, внутренней - силой Духа; а где надо - умей и ноги раздвинуть, но сделай это настолько красиво и так затейливо, чтобы у мужчины осталось ощущение, что он тебя у Бога из-за пазухи выкрал, и через тебя с ним разговаривал. Только так... Всё остальное - наголимое блядство. Всё остальное - за каждой шторой в будуарах влиятельных вельмож. Всё остальное - для остальных! А ты - это ты... Бог создал тебя женщиной. От этого все твои беды и злоключения в этом мире. В мире Объединённых Королевств, где Наместник - полу-орк, сластолюбец и бабник, но сила с которой считаются кочевники; где красивая экзотическая женщина - товар и бесценный дар, но и марионетка в руках игроков, тем более если она имеет отношение к королевской крови; где мужчины, как ни странно, более всего являются именно мужчинами и по праву, и по сути своей, но жестоки, эгоистичны и чтут правила только своего "мужского" клуба. Хм... Впрочем, а не везде ли это так? Так что... Ориентируйся по обстоятельствам. Даст Бог, до раздвинутых ног не дойдёт, а если и дойдёт - будь виртуозна и наслаждайся! Чего тебе терять-то? А твоя совесть? А она у тебя есть вообще? От неё ещё что-то осталось? Если и есть, то она чиста и прозрачна, поэтому её не видно. Вот и всё...А теперь вставай! Вставай, Лера! Посмотри на себя! Ты - Богиня! Фигура у тебя обалденная, ноги - роскошные, грудь стала больше и соблазнительнее, соски стали такие чувствительные, что постоянно возбуждены и торчат до неприличия, воздержание от секса пошло тебе на пользу - вся источаешь аромат любви и женственности, буквально сочишься желанием и глаза у тебя, как у кошки - с томной поволокой... Ты - прекрасна и хороша, как рождественское утро. Мужчины, как собаки, чуют тебя по запаху. Они не скрывают, что вожделеют тебя. Видят под тканью одежды возбуждённую плоть и нет ни одного нормального мужчины, который мысленно, тут же не нарисует у себя в воображении картинку достойную эротического или даже порнографического толка с тобой в главной роли, разумеется... Так что, какой ответ ты ещё ищешь, девочка? Посмотри в зеркало - вот и ответ. Скинь сорочку и увидишь всё его великолепие! Быть замужем за любимым и любящим мужчиной тебе пошло на пользу... В руках умелого ювелира алмаз стал бесценным бриллиантом... А когда встаёт вопрос о жизни или смерти, чем же ещё расплачиваться, как не драгоценностями? Ибо чем искушённее человек, тем бОльшая вероятность того, что абы чем его не возьмёшь, и он захочет именно то, в чём остальным прочим было с негодованием отказано".

Валерия послушно подошла к зеркалу и одним движением спустила тонкие бретели - шёлк скатился, оставив приятные ощущения на коже - соски тут же отвердели. Огладила свой живот, пока ещё очень красивый и нежный, без серьёзных видимых изменений. Обхватила руками отяжелевшие и такие аппетитные груди...Хороши, очень хороши... Соски заныли от желания... Они всегда были очень чувствительны, а сейчас просто сводили её с ума... Невозможно сводили... И почувствовала, как горячая волна пронзило всё её тело, отозвавшись внизу живота влажной судорогой... У неё потемнело в глазах. Невыносимое желание накрыло её. Просто невыносимое! Она ошалело уставилась в зеркало. Похотливая, распутная, дьявольски красивая, голодная до мужчины ведьма с горящими, бесовскими глазами и гривой растрёпанных спросонья волос, смотрела на неё оттуда...

Эта женщина в зеркале Валерии очень не понравилась. Совершенно! То есть - вот та ... женщина, и есть...Лера? Какой ужас! Это же кошмар какой-то! Она резко развернулась от зеркала, от бесстыжей бабы в нём, от своих непонятных ощущений, от появившейся злости на себя саму и...внезапно натолкнулась взглядом на стоящего у дверей Гаэтано. Он смотрел на неё в упор, не мигая, как ядовитая змея перед броском. Его глаза были глазами дьявола - пылающими страстью; чёрными, как самая грешная ночь и горящими изнутри какой-то невысказанной до конца болью. Лера настолько растерялась, что не могла сдвинуться с места. Ей даже не пришло в голову, как любой порядочной женщине в подобной ситуации, хотя бы вскрикнуть для приличия и прикрыться руками, а потом уже со вкусом закричать страшным голосом негодяю, чтобы он сию же секунду убирался вон. Она стояла и смотрела в его глаза и понимала, что ещё секунда - и ... всё. Всё полетит в тартарары. И она всё испортит к чертям собачьим... Но, ей так внезапно захотелось всё испортить и именно сейчас, и именно с Гаэтано...

– Бланка куда-то запропастилась... Нигде не могу её найти...
– абсолютно хриплым и каким-то диким голосом, выжал наконец-то из себя Гаэто.

– Что?
– посипела в ответ ошеломлённая Валерия.

– Ванна готова. Я проверил...

– Что?
– еле выдохнула.

– Лера, заклинаю тебя всеми Богами, выгони меня отсюда! Выгони сейчас же! Слышишь? Я прошу тебя...

И вдруг Валерия словно очнулась. Какая-то неведомая сила, что управляла её вожделением и телом отпустила свои цепкие лапы. Она же подсказывала ей, что разыгрывать из себя униженную и оскорблённую невинность - смешно и недостойно. Ничего страшного, несовместимого с жизнью и неприличного не произошло. Гаэтано видел её голой и не раз, просто сейчас разглядел всё комплексно и подробно. Надо иногда баловать ценные кадры. И посмотреть есть на что, и показать не стыдно, и не убудет от неё... Вон как вся засветилась и заблагоухала! Он теперь за это зрелище землю будет грызть... А из любой непонятной ситуации самый лучший выход - это естественность! Всё просто на самом деле...А хотя? Может быть? Или не стОит? Или - может быть?

– Гаэто, да, да! Иди, конечно. В ванну я найду сама дорогу. И... прости меня, пожалуйста. Так по-дурацки всё получилось. Я тебя совсем не ждала... Бланка привыкла к моим выходкам... и она моя горничная. Я не знала, что ты вернёшься...
– каким-то задушенным голосом.
– И... вот. Вот... так. Хоть понравилась?
– истерично засмеялась она.

– Не то слово...Ты божественна...
– чужим страшным голосом в ответ.
– Халат?

– Да, халат...Пожалуйста. Он на кресле рядом с тобой...Или нет. Ты иди, я сама возьму...

– Мне не сложно. Я подам и уйду...

– Мне зато сложно, Гаэто. Я стою голая перед тобой. И мне дьявольски сложно делать это под твоим взглядом.

– Я вижу. Всё... и правда сложно...- и медленно двинулся к ней, не отводя глаз, прихватив халат по дороге. Каждый его шаг отдавался в её теле судорожной пульсацией внизу живота. Тело пылало... Оно желало... Страшно хотело...

– Не подходи ко мне, Гаэто, слышишь?

– Слышу...

Он подошёл к ней совсем близко - Лера ощущала на губах его жаркое дыхание. Его глаза, как глаза гремучей змеи, притягивали и не отпускали. Она тонула в них, ощущая полыхающий в них огонь.

И вдруг... Опять...Словно надоело забавляться... Как в цирке - ап!
– и удар хлыста... Мгновенно выхватив из его рук свой шёлковый халатик, она бегом бросилась в ванную, по дороге судорожно его надевая и завязывая, трясущимися руками. Захлопнула дверь, закрыла на запор и упала спиной на её гладкую поверхность. Сердце бешено колотилось где-то в районе горла. Лера закрыла глаза и медленно сползла на пол. Утро задалось, ничего не скажешь! Столько эмоций и дьявольских искушений она испытывала только с Бласом когда-то... Он был ещё тот умелец в подобных делах! Новый день страшил своей неизвестностью, но она справится, как бы тяжело ей не было. Дела, дела, вереница дел... А вечером будет суматоха, поздний приезд, задержка в пути... Ночь? Вряд ли будет ночь. Они все выезжают на рассвете. И, да! Она была рада их скорейшему отъезду. Им нужно чаще бывать на людях и не замыкаться друг на друге. Они стали слишком близки и не просто близки - они чувствовали друг друга, словно растворяясь - он в ней, она в нём. И та, вчерашняя ночь, когда она обнажила ему свою душу и рассказала всю правду, сделала с ними что-то, чего у Леры не было никогда, даже с Бласом - полного душевного единения. Она сидела на полу, обхватив колени, и думала о том, какой же у них мог бы быть секс при таком тотальном ощущении друг друга... Ей снова стало нехорошо. Совсем нехорошо. Вздохнув, Валерия разделась и направилась к ванне, собираясь уже в неё совсем залезть, но вернулась и открыла запор. Бланка и так расстроится, что не застала её в спальне, и если её ещё и в ванну не пустить - будет ходить виноватой целый день. Впрочем, у её личной прислуги были весьма необременительные обязанности, ибо хозяйка ей досталась очень самостоятельная и лояльная. А сейчас у Бланки был бурный роман с Заком и она вечно опаздывала, что-нибудь забывала или краснела вдруг от своих мыслей, внезапно роняя вещи. Или помучить её всё же, чисто из воспитательных целей, чтобы не расслаблялась? Помучить Бланку, решено. В ванне Лера и сама прекрасно справится без прислуги. Она снова закрыла запор и облегчённо вздохнув, полезла в очередной раз в воду. Томно развалившись, она блуждала глазами и мыслями... Её взгляд внезапно упал на хлипкий крючок, служивший пресловутым запором и защитой нравственности, и чести маркизы. Она усмехнулась. Хотя бы видимость приличий соблюдена, а то всё утро ведёт себя, как какая-то похотливая самка. И не удержавшись, рассмеялась таки в голос, представав в каком состоянии оставила Гаэто и что он про неё думает. Наверное, очень мало хорошего. Совсем-совсем. От этого ей стало ещё веселей. Она улыбалась до тех пор, пока улыбка не переросла в печальную гримасу... Можно пытаться обмануть кого угодно, но не себя саму... Списывать некоторые вещи на беременность не получается, как и не пытайся притянуть их "за уши".

– Чёртов кукловод...
– прошипела, как кошка.
– Слышишь меня, кукловод чёртов! Я давно поняла, что моё тело мне не принадлежит. Ты подкладываешь меня под кого тебе надо, грязный сутенёр. У меня нет сердца, нет совести, иногда эмоций, иногда боли... Всё куда-то исчезает... Много чего ты меня лишил, втянув в эту жёсткую игру. Хотелось бы знать, что получу я в результате всего этого безобразия или останусь принцессой на бобах? О, нет, даже не принцессой! Просто маркизой... Вот видишь, даже тут и то поскупился. А знаешь... Мне ничего от тебя не надо. Вообще ничего. Повинуюсь року... Будь, что будет, а что будет - всё хорошо. Только вот... Прошу тебя только об одном - не трогай Гаэтано. Не надо. Со мной делай, что хочешь, а его оставь в покое. Пожалуйста!

Глава 18.

Дорога в Кайсери её утомила. Тихое, размеренное движение и медленно сокращающееся расстояние... Лера развлекала себя мысленно переводя его из лошадиного, в автомобильное, поездное, самолётное и печально вздыхала. Эти её вздохи каждый из сопровождавших мужчин трактовал по своему, чем забавлял её и веселил. Двойной конвой, словно она была преступницей мирового масштаба, объявленной в розыск Интерполом, и практикующей жесточайший геноцид мирного населения, уже не смешил её - вызывал лишь горькое разочарование. Боги! Столько усилий и столько сильных мужчин рядом, чтобы отдать одну маленькую хрупкую женщину, как агнца на заклание... Это было бы смешно, если бы не было так печально. Они ещё бы Гаагский трибунал собрали и обвинили её во всех тяжких нераскрытых преступлениях. А что? Очень удобно, кстати. Навешали всех собак и удовлетворённо потёрли ручки. Своего выражения лица она не видела, но потому как посерьёзнели и ушли в себя её сопровождающие конвойные, оно видимо было под стать настроению. А чего ради ей любезничать и тратить свои силы? Она не желала и точка. Жизнь научила её одним взглядом ставить людей на место или возносить к небесам. Сейчас к небесам никого не возносили. Хотелось опустить всех в преисподнюю. Там им и место...

Рядом были только Гаэто, Мигель и Зак. Все остальные прочие даже близко не смели приближаться. Краем уха она услышала за спиной: "Лютует, ведьма..." и раскатисто захохотала в голос. Конечно! За спиной вы все горазды... И резко развернувшись, безошибочно метнула испепеляющий взгляд в наглеца. Чужак! Да и трус к кому же... Человек тут же поперхнулся следующим словом и разразился страшным приступом кашля. Как только не по шерсти, так и ведьма... Свои прекрасно знают её состояние и сами в шоке от происходящего. Она еле сдержала медленно звереющего Гаэто и тут же схватившегося за меч Зака, когда они увидел в конце прибывшего конвоя, клетку для арестантов. Столичный капитан со всем почтением тут же уверил её, что клетка - это обычная протокольная казуистика, вот и всё. Никто не собирается сажать туда маркизу. Она просто должна быть у конвоя, на случай неповиновения или обострения ситуации. Точно также, у него есть полномочия заковывать руки и ноги в колодки, если опять же ситуация накалится. И сословие конвоируемого не играет никакой роли... Перед законом все равны. Но в данном случае - это всё же только формальность. Конвой прислан для сопровождения. Его слова удовлетворили Валерию, но оставили неприятный осадок и состояние охреневания у её людей. И только то... Теперь все чётко уяснили, что их маркизе грозит опасность и затаились.

По мере приближения к столице в Валерии росло и крепло восхитительное чувство холодного безразличия и всеобъемлющего пофигизма. Великолепные ощущения! В город они приехали поздним вечером, почти ночью и вдруг...внезапно, какой-то дьявол укусил Леру.

– В резиденцию Наместника. Едем!

– Но, миледи... Вас пригласят на приём... К Наместнику так не принято ...без приглашения... И вообще, ночь на дворе...
– залепетал капитан столичного конвоя, приставленный к ней, уже прочитав в её глазах свой приговор.