Дракон и волчица [СИ]

Герцог замер. Поначалу он даже не осознал всего смысла услышанного. Просто поднял голову и скорчил на лице недоверчивую гримасу.

– Это, что - твой очередной интриганский фокус?

– Если мне не веришь, могу сегодня же подписать в Риме официальные бумаги, в присутствии всей высшей аристократии и иностранных послов.

Харольд сразу и не сообразил, что ответить. Просто неподвижно стоял на месте и растерянно смотрел сначала на императора, а затем на его длинный серебристый меч на столе. Ещё через несколько секунд он вдруг тихо рассмеялся.

– А почему бы и нет?.. Моя Елена будет неплохой императрицей. Через пять лет ей уже исполнится двадцать один... Маловато, правда, для такой должности, но она ведь умна не по годам... В её маленькой головке столько мозгов, что хватило бы на весь Римский сенат... Вот так, дела... Подумать только, тысячу лет Хортхольды, верой и правдой, служили империи, но никто из их рода так никогда и не стал правителем. Наконец то... справедливость восторжествовала. За это нужно обязательно выпить...

К полудню римский вокзал дирижаблей был уже битком наполнен людьми. Огромные очереди, шум, крики, плач детей и отчаянные вопли их родителей. Жители покидали осаждённый город. Железные дороги были давно перекрыты войсками Кардини и Хортхольдов, а в устье Тибра стоял внушительный флот Адриапитосов. Уйти из столицы теперь можно было только по воздуху. Этим, кстати, и воспользовались владельцы транспортных дирижаблей, сразу взвинтив цены на билеты более чем в десять раз. Перелёты из одного города в другой и раньше были не слишком дешёвыми. Теперь же они стоили целое состояние. Вокруг только и слышались, что разговоры о грядущей войне. Многие ещё хорошо помнили ту ужасную осаду Рима двадцать лет назад. А ведь ещё позавчера город спокойно жил своей привычной, размеренной жизнью. Слух о том, что Фалангус по собственному желанию отправился на суд, весьма обрадовал всех горожан. К Новому Году война должна была уже закончится. И вот тебе, вдруг новость... их "дорогой" император, каким то образом, сумел запутать обвинителей, в результате чего слушания были перенесены ещё на две недели. Естественно, Лектор Кардини отказался ждать и, расторгнув перемирие, снова двинул свои войска на столицу. Фалангус готовился к обороне, а простой народ во все голоса проклинал этого безумного упрямца, готового ради собственных амбиций пожертвовать десятками тысяч жизней. Новый 2010 год Рим встретил в обстановке большой тревоги, неопределённости и ужаса. По городу ещё ночью 31 декабря поползи самые невероятные слухи. Одни говорили, что Лектор Кардини собирается сбрасывать с дирижаблей напалм прямо на их головы. Другие всерьёз утверждали, что Фалангус приказал страже драться до последнего и если нужно утопить город в крови, лишь бы не сдать его противнику. Были ещё и те, кто всячески накалял страсти по поводу вступления в Рим полчищ сицилийских ландскнехтов, известных на всю Европу своей любовью к мародёрству и невероятной жестокостью к побеждённым. На улицах началась паника, и ранним утром 1 января толпы перепуганных людей рванулись на вокзалы.

Среди всего этого огромного людского водоворота находились двое. Парень в куртке с высоким воротником и девушка, тщательно скрывающая свои длинные светлые волосы под капюшоном. Парень о чём-то сосредоточенно думал. Девушка, как обычно, лишь растерянно глазела по сторонам.

– В этих людях столько горя и отчаянья. Когда-то я уже видела подобное. Они все бегут от войны и смерти. Мы должны им как-то помочь...

– Помочь, чем?..- Тюльпан поднял голову и уже десятый раз за последние пол часа с раздражением посмотрел на свою спутницу,- Может, прямо сейчас всё бросим и начнём успокаивать этих бедолаг? У нас самих положение не лучше. До Неаполя остался только один дирижабль. Билеты в кассе уже почти все раскуплены, а цены на них всего за пару часов выросли со ста двадцати до полутора тысяч сестерциев. У нас нет таких денег. Отправление через двадцать минут, а штурм города, скорее всего, начнётся уже к полудню.

– И, что нам теперь делать?

– Есть один способ. Даже для начинающего призрака обчистить карманы прохожего - это плёвое дело.

– Так нельзя,- девушка подняла голову и с тревогой осмотрелась по сторонам,- Ты, может быть, обречешь целую семью на гибель в этом городе. Скоро здесь начнётся настоящий ад.

– У нас есть другой выход?

– Да... не забывай, кто я такая и на что способна.

Тюльпан обхватил своей ладонью руку Лелы и пристально посмотрел в её большие глаза, влажные то ли от слёз, то ли от ветра.

– Я ничего не забыл. Просто, у нас теперь нет времени на это твоё "колдовство". Неизвестно ещё, когда желание исполнится, и сколько потом ты будешь лежать без сознания. Посадка на дирижабль уже началась.

– У меня всё получится,- девушка вдруг резко вырвалась из цепкой хватки своего спутника и отошла на шаг назад,- Или мы всё сделаем по-моему, или я никуда не полечу.

Тюльпан в ответ лишь тихонько выругался. Он явно не ожидал такого упрямства от этого милого, ангелоподобного создания.

– Хорошо... чёрт побери. Пойдём хотя бы, присядем на скамейку.

Через несколько секунд они уже оба устроились в дальнем углу вокзала, подальше от ненужных взглядов.

– Слушай меня внимательно!- в голосе юноши теперь отчётливо слышалась нервозность и раздражение,- Я хочу, чтобы ровно через пятнадцать минут у меня на руках было два билета до Неаполя. Всё в точности, как я сказал! И чтобы никаких там ошибок или проволочек...

– Будет исполнено...

Лела замерла. Лицо её стало бледным, дыхание участилось, а глаза смотрели в пустоту. Ещё миг, и она стала похожа на безжизненную восковую куклу. Сознание покинуло тело девушки и призрачной тенью метнулось куда-то вперёд сквозь толпу. Оно лишь на миг задержалось рядом с двумя богато одетыми сеньорами у билетной кассы. Видимо, это были отец и сын, вполголоса обсуждающие скорейший перелёт. Затем сознание устремилось дальше. Сквозь толстые стены вокзала и площадку для дирижаблей. Вдоль улиц с пешеходами. Вдоль ревущих паромобилей и скрипучих крестьянских телег. Мимо какого-то бегущего человека с конвертом за пазухой.

Наконец, оно остановилось у старой кареты на тротуаре. Вокруг бегало несколько слуг с ящиками и чемоданами. Чуть в стороне стояла старуха лет семидесяти и с истинно аристократической, высокомерно-презрительной гримасой на лице наблюдала за погрузкой.

– Все ваши вещи в карете, сеньора. Можете отправляться и... счастливого вам пути.

Госпожа даже не соизволила обернуться, чтобы попрощаться с прислугой. Лишь неторопливой, "царственной" походкой проковыляла по грязному тротуару и уселась на заднее сиденье кареты. Призрачный сгусток сознания замер прямо над её головой. Старуха вздрогнула, а затем вдруг, как ошпаренная, выскочила наружу и истерично замахала руками.

– Эй, слуги, я совсем забыла... быстро несите и грузите сюда мою большую семейную кровать!

От этих слов, сидевший впереди, извозчик просто обалдел.

– Какая кровать, сеньора? Как её здесь уместить? Карета и так забита под самый потолок.

Старуха в ответ лишь брезгливо скорчила губы.

– Я не могу позволить, чтобы какие-то там солдафоны, какие-то грязные свиньи укладывали местных потаскух на моё семейное ложе.

– При всём моём желании, кровать здесь не уместится.

– Тогда, пошёл вон со своим спичечным коробком на колёсах. Слуги... быстро всё сюда... разгружайте назад мои вещи.

Извозчик обернулся назад и сам про себя злобно выругался.

– Совсем из ума выжила, старая карга. Поищи теперь себе другой транспорт. Сегодня с этим большие проблемы.

Через две минуты разгруженная карета неспешно тронулась в путь. Искать нового пассажира долго не пришлось. Он сам, отчаянно размахивая руками, выскочил прямо на дорогу. Человек с большим конвертом за пазухой, тяжело дышавший от долгого бега, бросился прямо к извозчику и ещё на ходу крепко вцепился пальцами за вожжи.