Drama Queens, или Переполох на школьном балу

– Люк, – всхлипнула она. – Уйди.

Он прижался лбом к ее лбу. Крепко, до саднящей боли. Руки отпустили талию и зарылись в ее волосы. Она только теперь поняла, что стоит не на полу, а на банкетке. Люк тяжело дышал, Пенни же перестала дышать в тот момент, когда его большие пальцы прошлись по краю ее лица, коснулись губ и подбородка. Пчелы в животе просто обезумели, Пенни их ненавидела. И то, что прижимается к ладони Люка, и что не отрывает лба от его лба, и что их губы разделяет меньше дюйма, кажется, было самым невыносимым. Видимо, их вечно будет что-то разделять.

– Ты для меня не ребенок, Пенни.

– Докажи.

Это звучало так же, как его «отдай», только она не была уверена, что Люк такой же нерешительный.

Нет. Он Большой Волк Уилсон. Если захочет, он докажет все на свете. И сейчас тот самый момент, когда можно было бы это сделать. Лучший момент.

Давай же, Уилсон! Покажи, на что ты способен.

Сердце у Пенни колотилось так, будто хотело сбросить с себя кусающих его пчел. Раз-раз-раз-раз. Она чувствовала, что упадет в обморок, если это продлится еще хоть пару секунд.

– Докажу, – шепнул Люк.

Его губы оказались такими же мягкими, как во сне. Такими же уверенными и решительными.

– Это был не сон, – прошептала Пенни в его губы. – Тогда был не сон…

– Помолчи, вдруг больше не представится случая, – пробормотал Люк, заставляя Пенни запрокинуть голову и позволить себя целовать.

Ей казалось, это все сон, хотя она и знала, что нет, но до чего же все было нереально! Нереальные губы, нереальный поцелуй, нереальные пчелы.

Они, как самая настоящая группа поддержки, синхронно собрались в одной точке в районе пупка и стали рассылать свой жалящий приторно-сладкий мед по всему организму Пенни, так что эта волна докатилась и до пяток, и до макушки. Она растворялась в руках Люка так, как давно мечтала.

Он придерживал ее голову, будто боялся, что она вырвется и уйдет. Явно брал от этого поцелуя все.

– Что значит «не представится случая»? Мне не предст… – начала возмущаться она, потому что счастье оказалось отравлено его словами.

– Какая же ты глупая, – тут же возразил Люк, снова ее целуя. – Пойдешь на бал… со Стивом? – тяжело дыша, спросил он, не отрывая лба от ее лба.

– Пойду, – упрямо ответила Пенни.

Люк зарычал и поцеловал ее снова, на этот раз притянув к себе за талию.

– Почему?

– Потому что ты слишком многих целуешь и слишком со многими репетируешь, Большо Волк Уилсон, – пробормотала Пенни, сама себе не веря, но она точно знала.

Если захочет, он вернется к ней. Непременно вернется. Но она не собиралась становиться очередной дурочкой вроде Сью Смит.

– Значит, пойдешь со Стивом, – кивнул он, не забыв поцеловать Пенни в кончик носа и в лоб, будто убеждая, что ей не стоит от него отдаляться. – А мне пригласить эту твою Сью Смит, да?

– Да. Приглашай.

– Точно?

– Т-то-точно, – пробормотала Пенни.

Этого поцелуя, абсолютно сумасшедшего и самого настоящего, ей хватит на пару лет реалистичных мечтаний о Люке.

– И ты этого хочешь?

– Хочу.

– А этот поцелуй? Тот, что был прямо сейчас.

Это ерунда?

– Е-ер-ерунда…

– Значит, встретимся на репетициях, Понни, – выдохнул он, но не отошел и даже не отпустил ее талию.

– Увидимся, Люк.

– И я буду танцевать со Сью…

– А я со Стивом.

– Ну я пошел.

– Иди…

– Если будет нужна помощь с вальсом – приходи…

– Приду.

– Я пошел.

– Иди.

– К Сью.

– К Сью.

Люк сделал наконец шаг, потом второй и вышел из гостиной, перепутав двери. Пенни хотела крикнуть, что это выход в гараж, но Люк, кажется, догадался сам и вернулся, чтобы выйти правильно.

Пенни не могла бороться с чертовыми пчелами и просто завизжала, чтобы разогнать их. И запрыгала по комнате, и затанцевала, а они все не унимались. Долбаные, чертовы, дурацкие, идиотские пчелы!

* * *

Кэтрин уже в третий раз перебирала книги в своем шкафчике, сама не понимая, что именно там ищет. Занятия закончились двадцать минут назад, все собрались в спортивном зале, а этого засранца до сих пор не было. Она сбежала под предлогом поискать его, вот только как найти того, кого нет?

Хитклифф опаздывал. Хотя он опаздывал всегда. На ковер к директору, на отчет в участок, на отработку к мистеру Эрлингтону. Но сегодня все было иначе: уважительная причина – назначенный судебный процесс; Кэтрин случайно узнала.

Но именно в этот момент ее словно окатило холодной водой. Потому что, находясь рядом с Хитклиффом, она забывала о том, кто он на самом деле.

В последний раз он был даже мил. И танцевал так ловко. А шутки про колумбийский наркокартель казались всего лишь глупыми шутками. Смешными и забавными. Но сейчас Кэт понимала: не было в них ничего забавного, и, представляя его на скамье подсудимых, только яснее понимала, насколько глубока между ними пропасть.

Кэтрин вернулась в зал, готовая признать, что ее идея с самостоятельными тренировками провалилась и, наверное, стоит перед миссис Шнайдер извиниться – вдруг вернется, – но дверь распахнулась, и, на ходу стягивая с головы усыпанный снегом капюшон, Хитклифф ввалился внутрь.

– Так, я здесь, прошу прощения, что задержался.

– Действительно, всего-то на полчаса, – проворочал кто-то.

Все медленно повставали, лениво зашевелившись.

– Все нормально? – неловко спросила Кэт.

Она вообще плохо понимала, что в таких случаях полагается спрашивать. Не уточняла, почем

снова назначены слушания и связаны ли они с нарушением комендантского часа, к которому имела непосредственное отношение, но Хитклифф и сам сильно не распространялся, так что Кэт предпочитала делать вид, что это не так уж ее и заботит.

– Это было лишь первое заседание, – ответил парень, через голову стягивая толстовку. – К Новому году должны закончить, – подмигнул он и, хлопнув в ладоши, занял место в центре зала.

На этот раз он был в майке, и Кэт не могла не обратить внимания, что тело у него подтянутое и стройное. И он не такой уж худой, как ей прежде казалось из-за мешковатых кофт и рубашек.

– Итак, начнем с разминки.

– Это еще зачем? – пробасил Такер.

– Слушай, громила, ты тренеру своему перед футбольной тренировкой так же заявляешь?