Драмы

Линда. Очень, очень, очень грубо...

Коновалов (помолчав). Хочешь со мной, в тыл?

Линда в изумлении смотрит на него.

Вы будете тыловой дамой, а я — тыловым валетом. Ну? Без шуток. По-военному. Давайте.

Линда (дрожащими пальцами зажгла сигаретку). Кажется, вы очень любите вашу жену. (Подходит к дверям). Я могу быть или... козырной дамой, или... (Вздрогнула, увидев входящую Екатерину Михайловну.) или... никакой. (Уходит).

Пауза. «Тик-так», тик-так».

Екатерина Михайловна (не глядя на Коновалова). Илюша не был у тебя?

Коновалов (тоже не смотрит на Екатерину Михайловну). Нет.

Екатерина Михайловна. С утра ушел в военкомат и сказал, что ночью к тебе придет — прощаться. Ты сегодня улетаешь, да? Я так тревожилась, что нет тебя, нет, пропал... Ведь, я уже была тут...

Коновалов (не глядя). Зачем?

Екатерина Михайловна. Нё знаю. (Пауза). Вася, где ты пропадал? Что у тебя? Неприятности?

Коновалов. Кто тебе сказал? Все нормально.

Екатерина Михайловна. Ты добился? Тебе доверили, Коновалов. Все нормально. Доверили. (Не желая продолжать разговор). А когда ты едешь?

Екатерина Михайловна. Я не еду.

Коновалов (помолчав). А он?

Екатерина Михайловна. Рублев уехал.

Коновалов (помолчав). Тебе надо было уехать вместе с ним.

Екатерина Михайловна. Нет. Я здесь нужна. У меня здесь сын. (Помолчав). У меня здесь муж.

Коновалов. У тебя здесь нет мужа. (Протягивает ей руку). Извини, еду. Полк принимать. И много дела...

Екатерина Михайловна (радостно). Тебе дали полк? Коновал о в. Дали. (Помолчав). Извини.

Екатерина Михайловна хотела что-то сказать, только кивнула, пошла к дверям. Остановилась. Еще раз кивнула, словно бы продолжая немой разговор. Ушла.

(Подошел к фляжке, подержал ее в руках, положил назад. Взял с батареи полотенце, обвязал им голову). Погано. Исключительно погано. (Поглядел на спящую напротив Марусю, встал. Ушел, захватив подушку с кушетки, в другую комнату).

Тишина. В комнату входят Жемчугов, Тюленев, Нарышкин.

Нарышкин (оглядывая комнату, продолжая разговор). А если он в Неву бросился?

Тюленев. Не неси чушь.

Нарышкин. Я бы бросился...

Жемчугов. Не с этого надо начинать, сержант.

Нарышкин. Вот думаешь-думаешь, и все неясно как-то. Например, майор... Он разве на южный курорт путевку брал? На смерть. А почему же?

Жемчугов (развел руками). Видать, не завоевал еще. Нарышкин. Чего?

Жемчугов. Доверия. Понятно?

Нарышкин (уныло). Так точно, понятно. А те — завоевали? Жемчугов. Кто?

Нарышкин. У кого он не завоевал?

Жемчугов (помолчав). Много об себе понимаете, сержант.

Тюленев. Да, прекратим, сержант.

Жемчугов. Ничего, молодой. Не понимает, как надо. Я ему терпеливо разъясню.

Нарышкин. А я чего прошу? Я разъяснения и прошу. Майора кто-то на обе лопатки положил, а кто — и не поймешь. И получается, главный-то бой майор уже принял, да не в воздухе... Чего не понимаю, про то спрашиваю.

Жемчугов. А чего не понимать! Как раз проблема ясная. Майор был обвинен.

Тюленев. Так выпустили ж?

Жемчугов. Выпустили.

Тюленев. Зря?

Жемчугов (пугается). Кто сказал, что зря? Зря ничего не делается. Понятно?

Нарышкин (вздыхает). Понятно. А когда сажали — тоже не зря?

Жемчугов. Когда сажали — имелись, наверно, соответствующие обвинения.

Нарышкин. Понятно. Когда сажали — так надо было, и когда выпустили — тоже так надо? Понятно. Хотя немного неясно.

Жемчугов. Неясного нет ничего. Вокруг нас есть капиталистическое окружение. Или его нет?

Нарышкин. Есть, конечно.

Жемчугов. Шпионы, диверсанты — есть или нет?

Нарышкин. Есть, конечно. Так ведь Коновалов, товарищ: техник-интендант второго ранга... Разве он тоже капиталистическое окружение?

Жемчугов. Коновалов, Коновалов... Не с этого надо начинать. (Вздохнул). Только у тебя свербит, что ли? Изверги, думаешь, кругом? Люди... А только — лес рубят, щепки летят... А что поделаешь... так или не так?

Нарышкин (уныло). Так. А почему же...

Тюленев. Будет, сержант. Разговорился.

Нарышкин. Да я спросить хотел...

Тюленев. Спрашивать будем после... (Усмехнулся). После прогулки в Бранденбургском лесу...

Нарышкин (уныло). Ясно. И где такой лес, товарищ капитан?

Тюленев. А вот проедешь Берлин и сразу, тут же, и лесок... А пока до него не добрались.. И помолчим.

Нарышкин (уныло). Ясно. Я только в отношении майора... Хотел бы разъяснения, товарищ капитан... Что же, до того лесу и будет за майором хвост оземь биться? Зря его — так. Напротив, полную чуткость ему, всё ему окажи, на всю железку! Может, я политически неграмотно рассуждаю, товарищ капитан, так вы разъясните. Он же теперь — что? Он же теперь свою партийную честь защитить желает, поскольку хочет доказать, что он верный сын Родины и так далее... Он Ленина город желает защищать и в смертельный миг на себя берет всё. Вот разъясните, не пойму: как же не может быть ему при этой обстановке сто процентов доверия?