Dream in the fragments of the heart

Выискиваю в толпе небесно-голубые глаза, которые смотрят на меня с любовью. В меня вселяется уверенность. Я начинаю петь.

Неделя пролетела, так быстро. Каждая минута была занята либо пением, либо танцами, либо подготовкой к занятиям. Все свободное время я проводила с Питом. Каждый вечер он приходил за несколько минут до отбоя, желал мне спокойной ночи и целовал в щеку.

Сегодня пятница, так что можно немного отойти от расписания, главное, чтобы Хеймитч не заметил. Хотя, он отличный мужик, только пьет много. Несколько раз он видел, как я после отбоя шатаюсь по коридору. Это было первые три дня, мне было тяжело уснуть.

Но пока я собиралась пойти на дискотеку, Пит меня, наверное, заждался. Он пятнадцать минут назад сказал, что будет ждать у входа в зал. Он располагался в соседнем корпусе, по соседству с актовым.

Я торопливо иду вдоль стены, отчетливо слышу музыку, которая уже вовсю играет. Это наша с Питом песня, если поспешить, то мы успеем потанцевать под нее. Еще несколько метров, поворот за угол и нужная мне дверь.

Но прямо перед поворотом меня заставляет остановиться знакомые голоса. Это разговаривают Гейл и Пит. Подслушивать нехорошо, но один раз можно.

— И когда ты ее бросишь?

— Сегодня или завтра.

— Чего тянул-то?

— Да сам не знаю.

— Может, передумал бросать?

— Я, что, — больной? Как же она мне надоела. Вечно о чем-то трещит, смеется как-то странно, на шею мне вешается…

— Ну, смотри.

— Да она самая ужасная. Как можно встречаться с такой уродкой? Вот Диадема — другое дело…

========== Глава 15. Тебе больно? ==========

Комментарий к Глава 15. Тебе больно?

Так. Спасибо Kri_On_Fire за грустные песни, которые помогли мне все это написать)

Иии, наверное, стоит читать под “Нервы - его имя” и/или “Christina Perri – Jar Of Heart”. Да, наверное, под них.

Ух, и наревелась я пока писала. Пойду кушать шоколадку и смотреть веселенький сериальчик)

Стих снова мой)

А с вас отзывы! Да-да)

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел*)

Я влетаю в свою комнату, оставляя дверь открытой. Джоанна и Финник не пошли на дискотеку. По их словам, они хотели побыть наедине. Как только я оказываюсь в нашей комнате, мои друзья отлетают друг от друга на добрых три метра, хотя, мне все равно, пусть продолжают. Чтобы не мешать им, я захожу в ванную, захлопываю дверь и буквально падаю на пол, прислоняясь к стенке рядом с дверью.

Пытаюсь осмыслить все то, что сказал Пит Гейлу, но разум как будто отвергает возможность того, что все счастливые моменты были ложью. Слышу стук в дверь, молчу, надеясь на то, что Джоанна все поймет и даст мне побыть одной.

— Что стучишь? Дверь не запирается! — шипит Джоанна, судя по всему на Финника.

— Ну, а если она там без одежды? Не думаю, что ей бы понравилось то, что я врываюсь. И тебе тоже, — парирует парень, а я слышу недовольный, резкий вдох Джоанны. — Китнисс! — орет Финник уже мне. — Надеюсь, что ты стоишь под душем, потому что я захожу! — наверное, таким образом, они хотели меня развеселить, но у них получилось откровенно плохо. — Ай, — кажется, Джоанна его стукнула.

Они сегодня отойдут от этой двери? Когда все стихает, я хочу снова вернуться к своим размышлениям, оскорблениям в сторону Мелларка и жалости к самой себе, но буквально в ту же секунду заходят мои друзья и садятся по обе стороны от меня.

— Что случилось? — спрашивает обеспокоенная Джоанна, а мне вдруг становиться безумно стыдно. Они хотели побыть вдвоем, а я врываюсь в комнату со своими проблемами и вместо того, чтобы наслаждаться вечером, они вынуждены выслушивать мои проблемы.

Я сбивчиво объясняю, все, что чувствовала по отношению к нему все время, с тех пор, как он променял меня на Гейла, а потом снова стал общаться со мной. Хотя, в этом нет особого смысла, ведь все это подруга слышала не один раз, а Финника, я думаю, такие вещи не волнуют. После пяти минут непонятного бреда, я утыкаюсь в колени и снова плачу.

Он обещал, что будет рядом, что никогда не бросит. Он говорил, что любит. Почему так получилось? Что я такого сделала ему, почему он посчитал, что может играть моими чувствами, это ведь не ненужная вещь. Хотя, для него, может быть и так.

Я вспоминаю, как сидели возле дома совсем маленькими, наши ноги свободно болтались в воздухе, а сами распевали какие-то бессмысленные песенки. Как выходили во двор с ракетками для игры в бадминтон, а, когда волан оказывался высоко в ветвях деревьев, мы делали вид, что ракетки это шпаги и дрались, в шутку конечно, хотя, один раз, я случайно ударила его в плечо так сильно, что потом на этом месте образовался огромный синий синяк.

Как в восемь лет Пит подрался с мальчиком, который кинул в меня камень, хоть тот и упал в пяти метрах от меня. Ох, как нам тогда влетело от родителей. Как нас дразнили во дворе «Тили-тили тесто, жених и невеста!», потому что мы всегда ходили за руку друг с другом. Из-за того, что все время мы проводили друг с другом, у нас больше не было друзей, разве что появилась Джоанна, которая сама считала, что дружить с мальчиками нормально.

Как смотрели мультики. Особенно мы любили смотреть «Красавица и Чудовище». И, когда мы смотрели его уже, наверное, в тысячный раз, мы повторяли все действия главных героев. Я была Белль, а он Чудовищем. Мы вышагивали по комнате, повторяя все фразы, заученные наизусть.

Я вспоминаю многие годы нашей дружбы, последние полгода, которые были полны обмана и предательства.

Я помню, как он сказал, что я ему нравлюсь, я помню все уроки, когда я сидела за первой партой с Питом, как он помог мне с этим уравнением, я помню, как мы чуть не поцеловались в новогоднюю ночь, я помню, что он мне подарил. Рука непроизвольно тянется к кулону, который все время висит на моей шее. «У меня есть ключ к твоему сердцу», — один раз сказал он.

Помню, как плакала, когда думала, что он разбился, как мы танцевали на последнем звонке, это признание в любви, при воспоминании о котором возникают противоречивые чувства. Сначала радость, счастье, но потом, когда в голове всплывает то, что говорил Пит несколько минут назад, хочется вернуться в тот момент и не танцевать с ним, не говорить всего того, что я говорила.

И последний удар по моей памяти: прогулка на пляже буквально неделю назад. Я не могу, нет, не хочу, верить в то, что он делал это все только потому, что так сказал Гейл и Катон. Тот поцелуй был ложью? Господи, что я ему сделала?

— Китнисс, так что произошло? — интересуется Джоанна. Я совсем забыла, что они с Финником здесь. Я пытаюсь пересказать услышанный разговор, сомневаясь в том, что им понятно, ведь мои ежесекундные всхлипывания, наверное, мешают разобрать то, что я говорю. — Ты знал? — она в упор смотрит на Финника, и я перевожу взгляд на него. Из-за слез лицо Одэйра расплывается, я пытаюсь вытереть соленые капли, но с каждой секундой появляются еще. Тот медленно качается головой из стороны в сторону.

— Они последнее время мало во что меня посвящали.

— Так! — произносит Джоанна и мне не нравится ее взгляд. Ох, как не нравится. Я его знаю. Он означает, что в ее голове родился какой-то, по ее мнению гениальный, план. Хотя, в большинстве случаев, они не то что бы опасны для жизни, они смертельны. — Ты сейчас идешь и бросаешь его! — уверенно произносит она, а я облегченно выдыхаю. Я-то уже надумала, что она вздумала издеваться над ним: ломать пальцы, избивать, выбить парочку зубов.