Древолюция

Выйдя из леса на дорогу, лесник остановился. Забор безжалостно сметен и раздавлен, а сама лужа закрыта плотным рядом деревьев. Это были дендроиды. Но зачем они здесь, и что делают возле отравленной лужи?

Петр Ильич огляделся. Никакого движения, лишь облака торопливо поспешали за уходящим на восток солнцем. Дендроиды не двигались и не шевелились. Лесник подошел ближе. Яркие, сочного зеленого цвета листики на ветвях мутантов резко контрастировали с чернильной чернотой стволов. Он остановился метрах в десяти, прислушиваясь и вглядываясь в странную живую изгородь, окружившую Чертову Лужу. Солнце выглянуло из-за тучки, и отблеск воды сверкнул в его глазах живым серебристым лучиком. Что-то здесь не так.

Петр Ильич сделал несколько шагов и обомлел: за мощными черными стволами проглядывало синее, как небо, озеро. В следующее мгновение он понял, что не чувствует омерзительного гнилостного запаха. Любопытство оказалось сильнее страха, и лесник подошел к мутантам вплотную, отметив, что их «ходячие» корни утоплены в землю, как у обычных деревьев.

Озираясь, лесник прошел меж двух застывших гигантов и оказался на искусственном бетонном берегу. Жуткий вонючий отстойник превратился в открытый бассейн с прозрачной водицей. Исчезли муть и гниль, ржавая пена на берегах, теперь он мог видеть бетонное дно и виднеющиеся в глубине ржавые трубы. Что-то плеснуло, лесник поднял голову: в прозрачной чистой воде плыла зеленая лягушка. А ведь раньше здесь и мухи не летали!

Петр Ильич нагнулся к воде, и увидел шевельнувшееся за спиной дерево. Лесник отпрянул в сторону, сдергивая с плеча карабин, но дендроиды не шевелились. Секунду спустя он понял, что всему виной рябь на воде и напряженные нервы. Но озеро-то! Теперь язык не повернется назвать его отстойником, и тем более «Чертовой Лужей»! Что же это? Как такое случилось? И, главное, кто или что причиной? Эх, племянник, не там ты сенсаций ищешь, ушел с экспедицией по тайге гулять! Вот она, сенсация-то, вот, под ногами!

Лесник посмотрел на деревья, кольцом окружившие искусственное озеро. Что-то чудес стало много случаться, подумал Петр Ильич, сначала деревья ходить стали, потом отстойник… превратился. И они тут как тут! Может, не случайно? А может, это они и… сделали? Только как? Поборцев–старший знавал одного инженера с комбината, тот говорил, что очистить стоки так, чтобы воду можно было пить, невозможно. Это потребует таких капиталовложений, что здешнее производство придется закрыть как нерентабельное. Не говоря уже о технической стороне вопроса. Вот тебе и деревья! А может, это не они? Тогда что они здесь делают, просто так вокруг выстроились?

Он походил меж дендроидами, осторожно постукал по стволам прикладом и убедился, что они ничем не отличаются от обычных деревьев. Стоят себе и все. Вот только не двигаются и на удары не реагируют. Лишь стволы их были упругими, совершенно не «деревянными», напоминающие живую плоть. Может быть, так они умирают, подумал он. И что будет с ними, когда комбинат снова заработает? Что будет с отстойником? Эта мысль поразила его. Допустить повторное загрязнение никак нельзя! Никак! Но что он может сделать? Стать здесь с ружьем?

Поборцев посмотрел на здание комбината, мысленно сравнивая его и себя: крошечный комочек живой плоти и обветшалые, но еще крепкие стены предприятия, за которым стоят люди, власть, закон… «С тех пор, как живем на Земле, мы только гадим… — подумал Петр Ильич. — И кто призовет нас к ответу?»

* * *

Поредевшие деревья открыли взгляду пологий, поросший густыми зарослями папоротника склон, и там, внизу, возле мерцавшей холодной сталью реки, виднелись несколько приземистых строений.

— Это Холмы, — сказал Поборцев. — Да, кажется, Холмы.

Он узнал это место. Здесь он был лишь однажды, и то давным–давно, еще до армии. Впрочем, ошибиться было трудно: место ничуть не изменилось с тех пор, да и населенных пунктов в этом направлении наперечет.

— Холмы? — переспросил Сергей. — Это где? До Дымова далеко?

— Километров сорок. Точно не могу сказать. Может, и меньше.

Сергей недовольно покрутил головой. Далековато. Конечно, их станут искать, но как подать знак? Никто не предполагал, что они останутся без связи.

— Петя, а люди там живут? — спросила Светлана.

— Раньше жили. А сейчас — не знаю.

— Вот и посмотрим, — сказал Сергей и стал спускаться по склону, но остановился и позвал Алекса:

— Пошли со мной. А вы останьтесь здесь. На всякий случай.

Что означает «на всякий случай», Света не поняла. Если в деревне дендроиды, не спрячутся же они в домах? Здесь, в лесу, она чувствовала себя в большей опасности. Но промолчала. Все-таки она не одна.

На первый взгляд деревня была оставлена: не лаяли собаки, возле домов никого. Деревня вытянулась вдоль каменистого берега параллельно реке, и почти у каждого дома располагался свой крошечный причал или мостки. Мужчины прошли мимо нескольких домов и ни в одном не увидели света. Никого.

Позади что-то стукнуло. Сергей и Алекс одновременно повернулись и увидели старушку, стоявшую у забора.

— Здравствуйте! — сказала она.

— Здрасьте, — коротко ответил Сергей и быстро приблизился к бабке:

— В деревне еще кто-нибудь есть?

— Никого нет, сынок, одна я тут, — сказала бабуля совершенно спокойно. Поборцев даже изумился: одна, старая, в такой глуши — и не боится!

— А вы кто будете?

— Туристы, — ответил командир, многозначительно взглянув на Поборцева. Тот едва не поперхнулся. Конспиратор! Да кому эта старуха что расскажет? Нашел, кого опасаться!

— А у вас переночевать можно? — спросил Алекс.

— Отчего же нельзя? Вон, в тот дом идите. Там никто не живет.

— Сходи, позови остальных, — приказал Сергей.

Алекс вернулся и позвал:

— Э–эй! Давайте сюда!

Через минуту остальные «туристы» спустились вниз. Когда они подошли к дому, командир все еще беседовал с единственной обитательницей Холмов.

— Я и говорю… Здравствуйте, — поздоровалась бабка, косясь на новоприбывших. — Были тут деревья эти живые. Были, да ушли. И наши, кто жил тут, все. Боялись. А я куда пойду? Старая уже.

— Как же вас родственники оставили? — спросил Поборцев.

— Нет у меня никого.

— И деревья вас не тронули? — спросил Картавин.

— Ничего не тронули! — всплеснула руками бабуся. — Я, когда их увидела, сперва испужалась, конечно. Да и перекрестила этих… — Она явно не знала, как называть дендроидов. — Они и ушли! Креста, значит, боятся! Целую ночь потом молилась, чтобы оградил Господь. И только одно такое дерево осталось. И то стоит, не ходит.

— Где стоит? — спросил Сергей.