Дроны над Сталинградом

— Если обогнём этот перелесок и выйдем на старую просеку, будет ещё километра два.

— А дальше? — Шольц поднял на него красные от мороза глаза.

— Дальше, если нам повезёт, мы выйдем к линии. А там наши. Если нет… — Риттер присвистнул и убрал карту.

Они снова двинулись вперёд. В лесу было тихо, но эта тишина давила. Риттеру казалось, что за каждым деревом может скрываться советский солдат. Его мысли то и дело возвращались к проваленной миссии. Картина уцелевшей мастерской, погибшие товарищи, упущенная цель — всё это тяготило его. Каждый шаг будто добавлял тяжести на его плечи.

— Господин обер-лейтенант, — снова подал голос Шольц. — Вы ведь знали, что это рискованно?

— Я знал, — резко ответил Риттер, не оборачиваясь. — Это наша работа.

— Интересно, как нас встретят в армии Паулюса? — пробормотал радист. — Неужели они там просто скажут: «Молодцы, теперь отправляйтесь в Берлин»?

— Замолчи, — бросил Риттер. — Если будешь думать о Берлине так часто, то останешься здесь навсегда.

Шольц ничего не ответил. Он давно знал Риттера как жёсткого, иногда даже жестокого человека. Но в глубине души понимал: сейчас только его решительность давала им шанс.

Снегопад усилился. В какой-то момент они потеряли просеку, стали пробираться через густой кустарник. Риттер первым заметил обветшалый, полуразрушенный блиндаж. Он замер, прищурился, огляделся.

— Вижу что-то впереди. Жди тут.

Подобравшись ближе, он убедился, что блиндаж давно заброшен. Дверь сорвана, крыша прогнулась, но печка однако уцелела. Воздух был промёрзшим, сухим, и Риттер решил рискнуть.

— Здесь ночуем, — сказал он Шольцу, махнув рукой. — Надо восстановить силы.

Радист кивнул, и они залезли внутрь. В углу лежало несколько поленьев. Риттер быстро развёл огонь. Пламя осветило его лицо — измождённое, со впалыми щеками, покрытыми рыжей щетиной.

Риттер достал из вещмешка флягу и протянул её Шольцу. Тот отпил несколько глотков рома, кашлянув от крепости, и вернул обратно. Из походного мешка он вынул галеты и банку тушёнки. Сначала радист ломал галеты на куски и жевал, с трудом пережёвывая сухие крошки, затем открыл банку ножом, ковыряясь в банке не обращая внимания на замерзшую мясную массу. Риттер не торопился — в такие моменты еда была чем-то вроде ритуала, напоминавшего, что они ещё живы. Он сидел напротив огня, медленно ел, иногда глядя в сторону Шольца, который, кажется, совсем ослаб.

— Что дальше? — спросил Шольц, когда тот сел напротив.

— Завтра выйдем на линию. Осталось немного. Главное — дожить до утра.

Шольц закутался в шинель, натянул шапку на уши и уснул, всё ещё обнимая свою рацию. Риттер же сидел, смотрел на огонь и думал. Вспоминал тот день, когда всё пошло наперекосяк. Мастерская, красноармейцы, которые слишком быстро обнаружили их. Потерянная команда. Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним всплывали лица его людей — молодого Йозефа Майнке, переводчика Николая Вендта. Их уже нет.

Он думал о том, как их встретят у своих. Скорее допросы, подозрения, выговоры. Но он был готов. Сейчас важнее было выжить, добраться до своих. Оттуда начнётся новая глава его солдатской жизни.

За стенами бушевал ветер, но в блиндаже было относительно тепло. Риттер решил позволить себе хоть немного отдыха. Он устроился на полу, прикрывшись бушлатом, и закрыл глаза. В голове мелькали обрывки карт, планы, голоса из прошлого. Впереди их ждало возвращение, но прежде — ночь, полная неизвестности.

*****

Когда рассвело, зимнее неласковое солнце осветило заснеженную равнину, с трудом пробиваясь сквозь низкие облака. Риттер потушил последние угли, тщательно разгреб пепел, чтобы не оставлять следов. Они с Шольцем молча подтянули ремни, проверили оружие и снова двинулись вперёд, к линии фронта. Впереди мерцали дымки над лесом — это могли быть немецкие позиции.

— Что будешь говорить, когда попадём к своим? — спросил Шольц, разминая онемевшие руки.

— Не волнуйся, мы не первые кто возвращается с разведвыхода — коротко ответил Риттер.

— Нас ждет теплый прием, не так ли? — Шольц поднял взгляд, словно ища в нём поддержку. — После провала?

— Судя по всему, дела под Сталинградом жаркие и мы без работы не останемся … — Риттер не договорил.

Шольц опустил голову. В этих словах была вся суть их положения. Оглядываясь назад, радист понимал, что судьба их поредевшей группы была решена. Но сейчас в этой холодной, пустынной местности они оставались живыми — и это единственное, что имело значение.

— Стой! — резко скомандовал Риттер, поднимая руку.

Они остановились у невысокого холма. Присев на корточки, обер-лейтенант достал бинокль. Через стекла он увидел слабую дымку, колючую проволоку, посты солдат в серо-зеленых шинелях. Они были близко. В груди стучало сердце, кровь прилила к вискам.

— Это наши, — прошептал он, убирая бинокль. — Теперь главное — не попасть на мины и не нарваться на пулю.

Шольц склонил голову, как будто собираясь спросить: «И что дальше?» Но вместо этого молча последовал за Риттером. Они спустились в низину, держась ближе к редким кустам. Каждый шаг был вымерен. Риттер чувствовал, как снег хрустит под подошвами.

На середине пути они остановились. Риттер достал карту, сверил положение.

— Мы прямо на краю. Нужно идти по азимуту, строго на запад, — сказал он. — В случае чего — ложись, не пытайся бежать.

Шольц кивнул, стиснув зубы. Они двинулись вперёд. Шаг за шагом, почти бесшумно. Впереди показалась колючая проволока. Двое часовых стояли по разные стороны, с автоматами на ремнях. У одного была короткая меховая шапка, у второго каска. Они о чём-то негромко говорили.

Риттер поднял руку, давая знак остановиться. Оставив оружие на снегу, командир наклонился к Шольцу.

— Главное, не делай глупостей. Не забывай, что мы в советской форме. Могут и подстрелить в случае чего.

Шольц хотел что-то возразить, но только тяжело вздохнул. Силы радиста были на исходе.

Клаусс Риттер поднялся и шагнул вперёд. Он шёл спокойно, но с каждым шагом чувствовал, как нарастает напряжение. Часовые заметили его. Один поднял руку, второй потянулся к автомату.

— Хальт! Цурюк! — раздался резкий голос.

Риттер поднял руки, медленно подходя ближе.

— Обер-лейтенант Клаус Риттер. Группа армий “Юг”. Возвращаемся с разведывательного задания.