Дроны над Сталинградом

Часовые переглянулись. Оружие было направлено на Риттера.

— Документы?

— Какие там документы, — коротко ответил Риттер.

Один из часовых что-то пробормотал, явно недовольный. Второй наклонился, разглядывая Риттера.

— Стойте здесь. Я сообщу в штаб.

Часовой направился к ближайшей будке. Риттер услышал, как щёлкает телефон и отрывистые фразы доклада. Шольц остался стоять позади, в тени кустов, готовый в любой момент исчезнуть.

Через несколько минут вышел офицер. Невысокий, в овчинной шубе с воротником и с пистолетом на боку. Он недовольно оглядел Риттера, смотря на его советский бушлат и шапку.

— Риттер, говорите? — сказал он, оглядывая командира диверсионной группы, внешний вид которого . — А я думал, что это русский перебежчик. Где ваша группа?

— Не всем повезло, господин капитан, — коротко ответил обер-лейтенант. — Меня с радистом окружили, мы смогли вырваться.

Офицер оглянулся на часовых, хмыкнул.

— И что же вы делали в тылу русских?

Риттер выдержал паузу.

— Сами понимаете, господин капитан, что это не самое подходящее место для таких разговоров.

Офицер что-то пробормотал, затем дал команду.

— Ладно. Сдавайте оружие и топайте в штаб. Там разберутся. И обыщите их, — приказал он часовым.

Часовые быстро сняли с них автоматы, вывернули карманы шинелей. Один из них забрал нож у Шольца, другой проверил ремень Риттера. Радист стоял молча, опустив голову, но время от времени бросал быстрые взгляды на офицера.

— У них ничего, кроме оружия и радиостанции, — доложил один из солдат, держа в руках советский автомат ППШ.

— А теперь в штаб. Там разберёмся, — процедил офицер, жестом показывая направление.

*****

За пределами блиндажа мир не стоял на месте. В туманной дымке сталинградского дня небо прорезали огни прожекторов и светящиеся трассы. Далеко на горизонте отрывисто вспыхивали зарницы артиллерийских залпов, словно в небе кто-то чертил яркие линии. Грохот орудий не стихал — иногда сильный, словно в уши били молотком, а иногда далекий, как далёкое эхо грома.

В воздухе постоянно кружили «Юнкерсы» и «Мессершмитты», охотясь за советскими бомбардировщиками. Звук их двигателей, похожий на низкое рычание, сливался с рефлекторным треском зенитных установок. Где-то вдали несколько 88-миллиметровых Flak’ов открыли огонь по невидимой цели, их залпы прозвучали как могучие хлопки, будто бьют в огромный барабан.

На позициях находилось множество вспомогательных подразделений Вермахта. Солдаты, порядочно-таки потрепанные советской армией, в полусбившихся касках и выцветших серо-зеленых мундирах таскали ящики с патронами и артиллерийскими снарядами. Их лица были осунувшимися, угловатыми, с бледной, обветренной кожей. Отдельно стояла группа саперов: они сидели, склонившись над столами, и разбирали детали очередного саперного заряда. Офицер в чёрном кожаном пальто, замотанный в серый шарф, молча наблюдал за их работой.

Полевой госпиталь, устроенный в бывшей школе с выбитыми окнами, был окружен солдатами санитарных подразделений. Медики, одетые в белые халаты, но грязные от крови и снега, едва держались на ногах: они выносили раненых на носилках, поднимали на ноги солдат с легкими осколочными ранениями и поддерживали более тяжело раненых, что не могли идти сами. Изнутри здания доносились приглушенные команды: «Hande halten!», «Schiebe ihn ruber!». На входе стояла солдатская кухня, из котелка валил пар, смешанный с запахом дешёвого табака.

Всё вокруг напоминало о том, что это немецкий фронт: речь, знаки отличия на форме, ритмичная размеренность в движениях солдат, отточенная годами тренировки. Даже над дверью блиндажа висел выцветший флаг с чёрным крестом в центре — он дрожал на ветру, напоминая каждому проходящему, что здесь действуют железные порядки Вермахта.

Всё это не позволяло забыть, что они находились не просто на каком-то участке фронта, а в самом сердце одной из величайших битв. Сталинград был вокруг: в грохоте артиллерии, в запахе гари, в остекленевших глазах солдат, в крови и грязи на их форме. И даже внутри блиндажа этот хаос чувствовался — каждая вибрация пола, каждое покачивание лампы напоминало, что за его стенами разворачивается эпопея, решающая судьбу войны.

*****

В глубине укреплённого подземного бункера, находился штаб 71-й пехотной дивизии, входящей в 6-ю армию Паулюса.

Комната была освещена несколькими керосиновыми лампами, что придавало её обстановке тёплый жёлтый оттенок, контрастирующий с металлическим блеском картографических инструментов. За дубовым столом с картами и бумагами сидел начальник разведки, гауптман Карл фон Вебер. Офицер был мужчина лет сорока пяти, с коротко подстриженными тёмными волосами и строго очерченным подбородком. Его взгляд сразу остановился на входящих.

— Oberleutnant Rittеr, Funker Scholz, — начал фон Вебер, отодвигая бумаги. — Ваш внешний вид говорит о том, что вы немало пережили, но времени на отдых нет. Ваш послужной список говорит мне больше. Вы — специалисты, люди, знающие, как работать в тылу врага.

Риттер кивнул, сдерживая естественное желание возразить. Шольц, всё ещё держа спину прямо, промолчал. Фон Вебер посмотрел на них ещё несколько секунд, затем продолжил:

— Вы прибыли как раз вовремя. Шестая армия сейчас участвует в грандиозном сражении. Русские не только упорно держат оборону, но и активно контратакуют. Такой битвы еще не было в мировой истории. И вот здесь, господа, вы можете ещё раз доказать свою верность присяге и великой Германии.

Он выдержал паузу, позволяя сказанному осесть. Затем добавил, уже мягче:

— Я понимаю, что вы рассчитывали вернуться в Берлин. Но в текущих условиях это невозможно. Вы нужны нам здесь, на Восточном фронте.

— Что от нас требуется? — спросил наконец Риттер.

Фон Вебер откинулся на спинку стула, переплёл пальцы.

— Учитывая ваши навыки и опыт, я вижу вас в составе одной из снайперских групп, которые работают в Сталинграде. Это не обычные стрелки, а специально обученные снайперы, чья задача уничтожать особенно ценные кадры противника: офицеров, артиллерийских наводчиков, пулеметчиков. И конечно же, вражеских снайперов. Ваша стрельба, координация и умение скрытно действовать — именно то, что нам нужно.

Шольц впервые поднял голову и тихо сказал:

— Я радист, а не стрелок.

— Верно, — фон Вебер посмотрел на него так, будто разглядывал интересный экспонат. — Но вы же прошли диверсионную подготовку. Вы умеете стрелять. А ваши навыки радиодела и топографии помогут вам работать в связке со снайперами.

Риттер прищурился:

— А как же проверка?

— Да, — коротко ответил офицер. — Она нужна. Но я хорошо знаю от вышестоящего командования о заброске вашей группы в советский тыл. Я знаю, кто вы такие. Поэтому в текущих боевых условиях это проверка будет быстрой и вы очень скоро окажетесь в строю.