Другая Белая

* * *

У Марины появились русские подружки.

Дверь в дверь с ее магазином — ресторанчик. Барменшей там работала красивая русская девочка Ира. Они сразу прониклись симпатией друг к другу. Часто подгадывали перерыв в одно и то же время, садились в самый дальний угол ресторана и болтали обо всем. Ира была на двадцать пять лет младше, но стала задушевной подружкой. Она приехала в Англию из восточной Украины — была «выслана» любовником, который оплатил год обучения в колледже. Это до сих пор болело: «Он, видите ли, так решил!» Первое время она ему звонила, просила разрешения вернуться, но каждый раз слышала: «Подожди, еще не время». У ее друга, которого она называла бизнесменом, по его словам, были большие неприятности. Неприятности, может быть, и были, но Ира сильно подозревала, что дело не в них, а в том, что он устал жить на разрыв между женой и любовницей.

Учиться она, конечно, не стала (только ездила отмечаться время от времени), а сразу же нашла себе работу, сняла комнату в городке неподалеку (никто из работающих в сфере обслуживания в Виндзоре здесь не жил: это одно из самых дорогих мест в Англии). Иришка, на взгляд Марины, и не только ее, была ослепительно хороша. Идти с ней по улице было затруднительно: молодые ребята останавливались, хотя здесь не принято знакомиться на улице. Девочка в этом плане серьезная: никаких случайных связей, вот если что-то достойное — об этом мечтала. Английский язык не учила, а просто схватывала на лету, иногда спорила с Мариной:

— Марина Михайловна, вы сейчас слово произнесли неправильно, нужно так.

— Ирочка, ты произносишь его с южно-лондонским акцентом, знаешь, сколько в одном Лондоне акцентов, не считая всю Британию? Давай посмотрим в словаре.

— Какая вы смешная, не нужны мне никакие словари — я говорю на реальном английском.

Было в ней какое-то непонятное презрение к любой учебе.

— Как же ты институт у себя закончила?

— А «женихи» за меня все писали и все сдавали.

Всех мужчин, проявлявших к ней интерес и вообще потенциально интересных, Ира называла женихами. А интересны ей были далеко не все.

— Ириша, ну почему ты отвергла этого мальчика? Такой милый!

— Но он же студент!

— Вот и здорово! Он выучится — станет хорошо зарабатывать, он умный мальчик.

— Да-да, станет карьеристом.

Карьеристами для нее были все, кто начинает с малого и работает в офисе с утра до вечера.

— Мне, Марина Михайловна, нужно все и сразу!

Ну, просто — Ильф и Петров, но она их не читала — не то поколение.

Смеясь, Марина спрашивала:

— А частями тебе не подойдет? — произнося про себя: «Я бы взял частями, но мне нужно сразу».

В ответ:

— Нет, я ждать не люблю.

У Ирки была масса поклонников, в этот ресторанчик ходили «на нее». Она кокетничала, но в рамках дозволенного. Один африканский парень совсем обезумел от любви. Каждое утро посыльный вносил в ресторан огромный букет красных роз — от него. Скромные польские девочки — официантки осуждающе переглядывались — их можно было понять. Но хозяин ресторана был доволен — живая реклама!

Дружба с Ирой продолжалась несколько лет, они делились счастьем и несчастьем до поры до времени…

* * *

Еще одна русская девочка, Алина… хотя, пожалуй, нет — язык прекрасный, но акцент… Алина работала в лучшем универмаге Виндзора, выглядела как студентка последнего курса университета — лингвистического или искусствоведческого факультета. Сдержанна, деловита, хороша собой. Она из Литвы, мама русская, папа литовец. Учительница русского языка постоянно ругала ее за акцент, а литовцы — за ошибки в литовском языке. Дома мама с папой и постоянные дебаты по национальному вопросу. Алина и ее сестра (художник, устроилась в Ирландии) всегда мечтали уехать в страну, где национальный вопрос не стоял бы так остро. В Англии она сразу почувствовала себя прекрасно — ее акцент никому не мешал: с акцентом говорило чуть не полстраны.

Здесь у Алины было две проблемы — слишком старая и слишком красивая. Слишком старая в двадцать три года для того чтобы войти в модельный бизнес, слишком красивая — для того же. У нее свой «portfolio», с ним она регулярно обходила все модельные агентства и везде получала ответ: «Ваша внешность сейчас не в моде — вы безупречно красивы». Девочка серьезно переживала по этому поводу.

У Алины был жених — английский мальчик. Марине очень нравилось, какое слово выбрала Алина — не партнер (по бизнесу? по танцам?), а жених, то есть тот, с кем собиралась — хотя бы собиралась! — жить долго. Они уже жили вместе. Каждое воскресенье приходили с родителями на ленч в Иркин ресторан. Девочки познакомились через Марину, но что-то не «кликнулось» между ними.

Как грустно было встретить Алину через пару лет и узнать, что с женихом ничего не получилось даже с помощью психолога по семейным вопросам.

— Какой смысл, если постоянные споры и разногласия? Даже в постели он недоволен, потому что я недовольна, а я недовольна, потому что… секса много, а нежности нет никакой, я же не кукла резиновая.

Марина не ожидала такой откровенности от этой всегда сдержанной русско-литовской девочки.

* * *

К осени работа кончилась, но Марина уже излечилась от своего постоянного похмелья и решила не дать себе опуститься во что бы то ни стало. За те два с половиной месяца, что работала, Дэвиду пришлось снова заняться домашними делами, от которых он уже отвык. Ее частое отсутствие не отразилось на их отношениях — так думала Марина. Она постоянно пребывала в хорошем настроении — ему это нравилось.

Первый опыт вдохновил Марину на следующий шаг. Она пошла в Виндзорскую крепость, поговорила с кассирами, экскурсоводом, ей посоветовали обратиться в отдел кадров, сказав, что смотрители нужны, дали все координаты. Марина позвонила, ей прислали анкеты для заполнения. Через какое-то время позвонили и пригласили на собеседование. Дэвид был у Крис, она оставила записку, что скоро вернется, вызвала такси до станции и уехала. Получила пропуск и прошла в крепость через главный вход, который — не для туристов.

С ней беседовали две доброжелательные женщины, расспрашивали о работе в Москве. Марина одичала за свою жизнь домашней хозяйки и была им несказанно благодарна за возможность поговорить об этом. Все, о чем, казалось, забыла за эти полтора — больше уже — года, вспомнилось. Марина говорила с воодушевлением и видела, что понравилась.

— У нас сейчас есть вакансии и на полный рабочий день, и на полставки, мы вам сообщим о нашем решении.

На прощанье одна из женщин сказала ей что-то по-русски:

— Да, да, вы не ошиблись: я учу русский язык. Русских туристов сейчас очень много — нужен язык.

Домой неслась, как на крыльях: «Я расскажу, он поймет, он не может не понять».

Дэвид был дома. Телевизор включен — триллер какой-то со стрельбой. Расстроилась — не время для разговора. Заварила чай, села в кухне-столовой за стол, пока коты на него не взобрались. Неожиданно стрельба прекратилась. Дэвид позвал из гостиной. Побежала.

— Как дела, что ты сегодня делала?

Рассказала.