Другая империя

Летом 1904 года был убит эсером министр внутренних дел Плеве. Поводом для убийства послужили еврейские погромы в Кишинёве в апреле 1903 года. Событиями тех дней воспользовались все революционные партии России, возложив вину на Плеве, который твёрдо им противодействовал в период всего своего правления министерством внутренних дел. Организацией убийства занималась "Боевая организация партии социалистов-революционеров", считавшая террор единственным эффективным методом борьбы. Операция получила название "Поход на Плеве", которой руководил Евно Азеф. Покушения решили осуществить еще весной 1904 года, но операции срывались.

Как стало известно позднее, существенные средства в кассу боевой организации поступили от евреев США, американских фондов. Политики США явно стремились создать в России кризис, остановить войну с Японией и снять угрозу с американских интересов на Дальнем Востоке. Осенью 1904 года на фоне войн в России началось политическое брожение, подогреваемое пропагандой революционных партий и земско-либеральной оппозиции. По инициативе "Союза освобождения" в стране началась кампания за введение конституции и представительного образа правления. Кампания выразилась в форме агитации в печати, а также адресов и петиций, подаваемых земствами и другими общественными учреждениями на имя высших властей. От властей требовали призвать к управлению государством общественность и созвать народное представительство, которое совместно с монархом решало бы важнейшие вопросы внутренней жизни. Вследствие ослабления цензуры, допущенной министром внутренних дел П. Д. Святополк-Мирским, земские адреса и петиции проникали в печать и становились предметом общественного обсуждения.

Начавшись в среде интеллигенции, политическое брожение вскоре перекинулось в рабочие массы. В Петербурге в события оказалась вовлечена крупнейшая легальная рабочая организация страны - "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга". "Кровавое воскресенье" - разгон мирного шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, имевшего целью вручить царю Николаю II коллективную Петицию о рабочих нуждах. Шествие было подготовлено легальной организацией "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга" во главе со священником Георгием Гапоном. Поводом для выступления рабочих стала проигранная забастовка на Путиловском заводе и охватившая все заводы и фабрики Петербурга. Гапон бросил в массы мысль обратиться за помощью к самому царю и составил петицию, перечислявшую требования рабочих. Наряду с экономическими, петиция включала ряд политических требований, главным из которых был созыв народного представительства в форме Учредительного собрания. В день шествия сам царь был не во дворце и не в городе. Политический характер выступления и стремление демонстрантов прорваться сквозь оцепление солдат стали причиной разгона шествия, в ходе которого против безоружных рабочих было применено огнестрельное оружие. Разгон шествия, повлёкший гибель более нескольких сотен человек, вызвал взрыв возмущения в российском обществе и во всём мире и послужил толчком к началу Первой русской революции.

Позже выяснилось, что в "Собрании рабочих ..." было много агентов влияния Великобритании и Ротшильдов, которые с одной стороны хотели стачками саботировать работу военно-промышленного комплекса империи при угрозе британско-русской войны, полагая, что Россия не пойдет на обострение по китайскому, латиноамериканскому и, особенно, персидскому вопросу при новых проблемах в тылу. Также предполагалось, что зимой сбои в работе железнодорожного транспорта при доставке русского угля и нефтепродуктов с юга принудят разблокировать поставки угля морем британскими кораблями.

Вдобавок, Великобритания позволила себе, помимо внешнеполитических требований и военно-геополитического давления, прямые призывы к поддержке рабочего движения.

Надежды Великобритании на внутренние неурядицы совпали с начавшейся тогда же в январе 1905 русско-британской войне. Оправданием, поводом к войне послужило Кровавое воскресенье, что по мнению британцев окончательно демонизировало агрессивный царский режим.

Всеобщая забастовка и, прежде всего, забастовка железнодорожников, действительно, вынудили императора позже пойти на уступки, несмотря на довольно удачный для России ход войны, позволивший победить до разложения флота, армии и военной промышленности.

Манифест 17 мая 1905 г. даровал гражданские свободы: неприкосновенности личности, свободу совести, слова, собраний и союзов. Возникли профессиональные и профессионально-политические союзы, Советы рабочих депутатов, укреплялись социал-демократическая партия и партия социалистов-революционеров, были созданы Конституционно-демократическая партия, "Союз 17 мая, "Союз Русского Народа" и др. Но долгожданный законодательный или законосовещательный орган не был создан, были даны туманные обещания введения парламентаризма в более спокойной военно-политической ситуации.

Русская революция отразилась и на Персии, заразив ее волнениями против Каджаров и иностранцев, вызвав антимонархическую и гражданскую войну.

Россия возобновила давление на Персию в самом конце XIX века. Перед лицом этого нового нажима британцы изыскивали способы для сохранения неприкосновенности Персии как буфера между Россией и Индией. Две великие державы боролись за влияние в Персии посредством концессий, займов и иных средств экономической дипломатии. Но с началом нового столетия позиция Великобритании стала непрочной, потому что Персия оказалась под непосредственной угрозой подпасть под господство России. Россия стремилась добиться присутствия своего военно-морского флота в Персидском заливе, в то время как экономика Персии была уже в значительной степени интегрирована с российской экономикой. Шах Музаффар од-Дин был, по словам английского посла Хардинга, "лишь престарелым ребенком", а "персидская монархия сама по себе была старым, плохо управляемым имением, готовым сразу же продаться той иностранной державе, которая предложит наибольшую цену или громче всех запугает его выродившихся и беззащитных правителей". Хардинг опасался, что этой иностранной державой скорее всего окажется Россия, так как "шах и его министры находились в состоянии полной вассальной зависимости от России из-за собственного сумасбродства и глупости". Русские были не слишком озабочены экономической стороной взаимоотношений - один российский чиновник заявил: "Какой нам прок от торговли с семью или восемью миллионами ленивых оборванцев?" Русские скорее хотели установить свое политическое господство в Персии и вытеснить оттуда другие великие державы. По мнению Хардинга, "наиважнейшей" целью британской политики должно было стать сопротивление этому "отвратительному" нашествию. Вот в чем Д'Арси и его нефтяное предприятие могли принести пользу. Британская нефтяная концессия должна была оказать помощь в выравнивании соотношения в пользу Британии в ее борьбе с Россией. И поэтому Великобритания оказала этому предприятию свое содействие. Когда российский посол узнал о переговорах по концессии Д'Арси, то в гневе он попытался сорвать их. Ему удалось лишь замедлить темп переговоров. Но тогда посланец Д'Арси бросил на стол еще пять тысяч фунтов, потому что, как он сообщал в отчете Д'Арси, "шах хотел получить какую-то сумму наличными, и он добивался их после подписания соглашения о концессии". Эта дополнительная сумма сыграла свою роль, и 28 мая 1901 года шах Музаффар од-Дин подписал историческое соглашение. В результате он получил 20 тысяч фунтов наличными, еще столько же в виде акций, а также 16 процентов от "ежегодной чистой прибыли". Однако данное условие еще нуждалось в точном определении. (А уточнение вызвало множество споров.) В свою очередь Д'Арси получил концессию, охватывавшую три четверти страны сроком на 60 лет. С самого начала Д'Арси сознательно исключил из предполагавшейся концессии пять северных, ближайших к России, провинций, чтобы "не давать России повода для обиды". Но соперничество Великобритании и России едва ли можно было считать законченным. Русские теперь стремились построить трубопровод и даже железную дорогу от Баку до Персидского залива, который не только увеличил бы объемы экспорта российского керосина на рынки Индии и Азии в целом, но, что более важно, способствовал бы усилению стратегического влияния и мощи России в Персии, в регионе Персидского залива вплоть до берегов Индийского океана. Британцы резко возражали против этого проекта, причем как в Тегеране, так и в Петербурге. Посол в Тегеране Хардинг предупреждал, что "нелепая", по его словам, концессия на строительство трубопровода, даже если он так и не будет никогда построен, "даст предлог для того, чтобы наводнить всю южную Персию изыскателями, инженерами и охранными подразделениями казаков, готовящими завуалированную оккупацию". Британское противодействие сыграло свою роль - трубопровод пока не был построен. Для министерства иностранных дел основными проблемами оставались российский экспансионизм и безопасность Индии. Министр иностранных дел лорд Лэнсдаун выступил в мае 1903 года в Палате лордов с историческим заявлением: британское правительство будет "рассматривать создание какой-либо державой военно-морской базы или укрепленного порта на побережье Персидского залива как смертельную угрозу британским интересам, и поэтому мы окажем этому противодействие всеми имеющимися у нас силами". Эта декларация, заявил восхищенный вице-король Индии лорд Керзон, стала "нашей "доктриной Монро" для Ближнего Востока". Русские не были единственной причиной для беспокойства. Визит Д'Арси в Канн для встречи с Ротшильдами и возникшая в связи с этим угроза перехода концессии во французские руки заставили Адмиралтейство вновь вступить в борьбу. По мере усиления России и ослабления Японии на Дальнем Востоке также ослаблялась и Британия, что усиливало позиции России в том числе и в Персии. К тому же по опыту войны на Тихом океане все настойчивее вставал вопрос о промежуточной угольной базе по пути на восток, которую предполагалось разместить в Персидском заливе на персидской и/или турецкой территории. Эйфория от побед на Тихом океане и над САСШ подтолкнула к активизации расширения российской сферы влияния в Персии. В рамках неофициальных переговоров о разделении сфер влияния Россия предлагала Британии ограничиться только зоной восточнее линии Бушир-Исфахан, а себе забирала север и запад с выходом к Персидскому заливу.

В итоге в конце 1903 года с применением угроз и взяток с Персией, а также обещаний по защите западных провинций от турок, а юга от британцев, был достигнут обмен территорий южнее Закаспийской железной дороги, Ленкорани на часть Арабистана восточнее реки Карун, южнее Загроса, западнее Бушира с портом на острове Харк с целью поисков нефти и проведения нефтепровода.

А выделением Памира, Мерва, южных частей Бухарского эмирата (с компенсацией в виде Самарканда) эта территория была передана персидскому шаху в вассальную зависимость в обмен на полосу территорий вдоль границы с Месопотамией, по которой планировалось проложить трубопровод и железную дорогу от Нахичевани.

Формально обмен земель был оформлен, как выделение Талышского ханства с передачей сюзеренитета персидскому шаху, который, в свою очередь, выделил из Арабистана "Эламский эмират", сюзеренитет над которым передал Романовым. Военная поддержка России также позволяла Персии увеличить таможенные пошлины по британским товарам.

Дополнительно для недопущения усиления Британии в Аравии Россия для урегулирования и разрешения противоречий с Турцией передала Ардаган с прилегающими землями, взамен получив оазис Эль-Хаса и поселение Эд-Даммам напротив Бахрейна, полосу земли от Кувейта до Катара и прибрежные пустыни Эль-Хаса и Эль-Джафура - эти достигался противовес британскому влиянию из Бахрейна на арабов Неджда.

Возможно, что Россия развила слишком высокую активность в Персидском заливе, но это делалось как в условиях опасений отсутствия угольной станции и ВМБ по пути на Тихий океан, а также для давления на Великобританию. Но нельзя исключать и головокружение от успехов.

Обмен с Персией и турками был произведен в том числе на основе критичного доклада главноначальствующего Кавказа князя Голицына о бесполезности армянских земель для империи и бессмысленности их защиты из Карса. Он резко негативно относился к армянскому национальному движению. Журналист А. В. Амфитеатров сохранил для истории одну из голицынских острот: "Доведу до того, что единственным армянином в Тифлисе будет чучело армянина в Тифлисском музее!". Г. С. Голицын стал одним из инициаторов принятия закона о конфискации имущества Армянской апостольской церкви и о закрытии армянских школ от 12 июня 1903 года. Согласно закону, всё недвижимое имущество (включая территорию Эчмиадзинского монастыря) и капитал, принадлежавшие Армянской церкви и духовным учреждениям, переходили в ведение государства. Из доходов от конфискованного имущества и денежных средств выделялась доля их прежним владельцам - армянским духовным учреждениям. 14 октября того же года на Коджорском шоссе близ Тифлиса генерал Голицын был тяжело ранен в результате террористического акта, совершённого членами армянской социал-демократической партии "Гнчак". Одновременно Голицын старался изгнать армян и из нефтяного бизнеса, что весьма соответствовало линии Романовых после расширения ими дел Royal Dutch в Баку. Тех просто объявили спонсорами армянского национального терроризма и вытеснили из бизнеса.

Германия как старший партнер Турции советовала туркам согласиться на русские предложения в попытке укрепить возникший раскол между Россией и Британией, ослабить британское присутствие в Персидском заливе, а также ослабить русско-французский союз в условиях формирования англо-французской Антанты. Это фактически было уступкой в попытке утверждения Бьоркского договора. Предыдущий хитрый план Вильгельма отвлечь Россию на Дальнем Востоке не удался, Япония и даже САСШ исчезли как проблема, поэтому оставалось только способствовать англо-русской конфронтации, чтобы не допустить Тройственную Антанту.