Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность

«Это и был первый раз, когда я увидел Джонни совершенно обнаженным, и признаюсь, это ударило меня по нервам. Я наклонился, чтобы взять носки и тапки, и моя голая задница коснулась его голой ноги. Я похолодел. Я не мог шевельнуть мускулом. Этот электрический шок прошел через всё мое тело… Я разбудил в себе дьявола. Джонни посмеивался надо мной, когда я, наконец, пришел в себя и выпрямился.

«Осторожнее, приятель, — сказал он мне, — Твоя попка напоминает мне одну девчонку, с которой я когда-то спал».

За всю жизнь я не припомню чтобы мы разговаривали о сексе, никогда. Но внезапное упоминание о моей заднице в сравнении с девушкой, с которой Джонни имел секс, право же бросило меня в жар. Я чувствовал, как твердеет мой член и не мог понять, почему. Джонни явно видел, что со мной происходит, потому что он начал смеяться. «Лучше давай искупаемся, — предложил он, — а то у меня встает при одном виде твоего стояка».

Так и было. Мой член был все время поднят и ужасно горяч. Джонни хлопнул меня по заду и мы направились к воде. Некоторое время мы плавали, боролись и баловались в воде. Джонни нырнул и вынырнул из-под меня. Он схватил меня за задницу, и я думал, что выскочу из воды. Он оказался на поверхности возле меня, и наши тела соприкоснулись. Меня прямо обожгло. Несмотря на холодную воду мой член был тверд и высунулся прямо передо мной. Я чувствовал, как он терся о его живот, потому что он улыбнулся и, просунув руку под водой, схватил его. Я готов был закричать. Парень, это было отлично!

«Пойдем, вернемся к нашим манаткам», — сказал он. Он кивнул, и я почувствовал, что мое сердце бьется, как барабан. Мы не принесли с собой ничего, чем вытираться, так что я предложил растянуться за кустами и пусть нас высушит солнце. «Тут никто нас не увидит», — сказал он, когда мы улеглись с руками под головой. Вероятно, я весь трясся от предвкушения.

Несколько минут мы лежали тихо, потом Джонни приподнялся на локте и низко наклонился надо мной. «Ты когда-нибудь баловался с другим парнем?» — спросил он. У меня пересохло в горле. Я не мог ему ответить. Я лишь повертел головой НЕТ. Он ничего не сказал на это, он даже не спросил меня, хочу ли я играть с ним, он просто протянул руку и схватил мой член и начал играть с ним, как если бы это было его собственный член. Я думал я сойду с ума. Он перекатился поближе, а я плотно зажмурил глаза. Я был раскален до кипения, и рот был будто набит ватой. Я просто не мог больше удерживаться. Его рука дрочила меня так медленно и легонько, я не мог больше контролировать себя. Я дотронулся до него и увидел, что его член тверд, как стальной болт. И он был такой большой, что я едва мог охватить его рукой. Я почти кончил лишь дотрагиваясь до него. Это был первый раз, когда я держал в руке член другого парня, а Джонни был и сам охвачен жаром, потому что мы оба выстрелили свою порцию за каких-нибудь пару минут».

После этого первого эпизода у бассейна парни баловались друг с другом при любой возможности, иногда два и три раза на день. Они экспериментировали почти со всем и были всё время вместе.

«Я всегда боялся признаться Джонни, что мне хотелось, чтобы он воткнул мне.»

(Samuels 1968: 39)

А потом мы как-то были в подвале моего дома. Мои предки ушли к родственникам на свадьбу, и я знал, что они вернутся лишь очень поздно. Мы с Джонни начали играть с членами друг друга. Мы закончили это введя члены друг другу в рот, но ни один из нас не глотал сперму, мы всегда выплевывали ее.

Ну вот, каким-то манером Джонни стал баловаться, бороться со мной и всё такое, и вдруг он пригвоздил меня животом вниз и с руками, завернутыми за спину. Мы оба были голыми, и я был дьявольски разгорячен от одного лишь ощущения его веса на моей спине. Мы замерли в такой позиции, и ни один из нас долгое время ничего не говорил. Мы просто лежали так, я на животе, а он верхом на мне. Потом почти шепотом Джонни сказал: «Сейчас я воткну тебе, Эдди, ничего?» Всё мое тело тряслось, я ничего не ответил, я лишь лежал там и чувствовал твердый член Джонни, пульсирующий на моих ягодицах.

Джонни поплевал на расщелину моей задницы и растер свою слюну по отверстию. Я думал, потеряю сознание, так я был чертовски разгорячен. Потом я почувствовал, как головка его члена толкнулась в мое отверстие. Было больно, но всё же я чувствовал, как мой член становится тверже по мере того, как головка его члена пробивалась внутрь моей задницы. Я кричал или что-то вроде того, потому что я очень живо вытащил это из меня, но он не слез с меня.

Я снова расслабился и он принял это за сигнал попытаться вновь. На сей раз он не только ввел внутрь головку, но и три-четыре дюйма своего ствола. Боль была страшная, как черт знает что, потом она стала уходить и всем своим телом я чувствовал тело Джонни. Парень, это было потрясающее ощущение иметь эту чёртову штуку воткнутой глубоко в меня. Джонни дал мне один толчок всей этой проклятой штукой, и я сразу же спустил. Понимаешь, один толчок, и я кончил. Джонни начал по-настоящему трахать меня, но я сказал, что больно, и он остановился. Я сказал ему, что я спустил, и он сказал мне, чтобы я расслабился и что он еще не кончил и что он хочет продлить наслаждение насколько возможно. Я сказал ему, что мне больно, но он был, вероятно, слишком распален, чтобы остановиться, потому что он начал совать эту штуку в меня, как если бы я был Голландским туннелем или чем-то в этом роде. Боль стала ужасной, я думал, я отключусь. Это было окей, пока я был распален и все такое, пока я не кончил, но когда я кончил, боль была такая — умереть. Я пытался расслабиться, когда он пахал меня сзади, но я не мог. Потом ни с того ни с сего я получил новую эрекцию. Я чувствовал, как член Джонни трет мне что-то там сзади и это распаляло меня дьявольски. Я кричал Джонни трахать меня сильнее и сильнее. Как раз когда Джонни спустил свои соки в меня, я выпустил свою порцию по всему коврику, на котором мы лежали.

С этого дня мы делали это всякий раз, как только могли воспользоваться укромностью. Мне было всё труднее достичь оргазма, и у Джонни были те же проблемы. Тут мы поняли, что мы не удовлетворены нашим траханьем и я решил поговорить с Джонни об этом. Я признался ему, что мне недостаточно когда меня трахают просто так. Я сказал ему, что он должен применять больше силы. Он только улыбнулся и сказал: «Ну Эдди, я боялся, что тебе будет больно, поэтому и сдерживался». «Ладно, не сдерживайся» — сказал я. Ох, парень, с этого самого момента мы так и стали поступать, и должен сказать, никогда не забуду, каким грубым насильником он стал. Понимаю, что это звучит, как если бы я чокнулся, но я обожал каждую секунду этого. Он пробивал этот кусман мяса так глубоко в мой зад, что я думал, у меня зубы вылетят. Трахая меня, он кусал меня, и царапал, и месил мою задницу кулаками. Мне это отчаянно нравилось, и я знаю, что ему тоже». Эдди считал этот месяц перед уходом Джонни на флот, лучшим в своей жизни.

(Samuels 1968: 39–45)

У Джонни явно был интерес к мужскому телу и к сексу с парнями еще до поступления во флот.

Этот интерес остается и тогда, когда моряки покидают армию, он чувствуется и у тех моряков, которые вроде бы гетеросексуальны. Вот рассказ Джека Остина.

Действие относится к 1948 г., когда рассказчику было уже 26 лет. Он был офицером на корабле, и что-то привлекло его в одном парне из команды радара. «Может быть, его смеющиеся глаза, и фигура — плоская внизу и выпуклая верху». Выбрались на берег, выпили. Джек решил признаться Колу, что вообще-то он любит парней, а не девушек. Тот сказал, что подозревал это, но хочет посмотреть, не справится ли с этим хорошая девица. Когда корабль вернулся в Штаты, оба стали дружить, и Кол старался заинтересовать Джека женщинами. Рассказывал ему со всеми подробностями о своих бесчисленных и разнообразных приключениях с ними. Однажды, когда корабль стоял в Балтиморе, выбрались на автомобиле матери Джека в Нью-Йорк, а потом отгоняли автомобиль назад в штат Коннектикут. Заночевали по дороге.

«Я поместил мои ноги в машине, вытянув их вправо, а он вытянул свои под моими влево. Я натянул старое армейское одеяло сверху. Погрузившись в сон, я стал грезить, что кто-то пытается проскользнуть рукой в мою штанину. Мне нравилось это ощущение и я чувствовал сожаление, что эта рука не может проникнуть дальше из-за того, что мои штаны слишком узкие и они собираются в складки. Потом я осознал, что рука лежит на моем эрегированном члене, подрачивая меня, и что моя правая рука тоже держит член, который я с энтузиазмом накачиваю. Когда я вполне проснулся и понял, что происходит, я пережил большой потрясающий оргазм и немедленно почувствовал, что готов ко второму. Наконец, я открыл глаза и увидел, что уже светло. Хоть мы и были еще укрыты одеялом, любой, кто заглянул бы внутрь, мог бы понять, что тут происходит. С сожалением я перестал ласкать его живот и отпустил его член. Мы выпрямились, застегнули наши ширинки и продолжили путь к дому моей матери».

В доме после ужина стали укладываться спать. «В комнате была двуспальная кровать и раскладушка. Я дал Колу пижамные штаны, сам надел такие же и предложил ему занять двуспальную кровать. Сам я начал убирать вещи с раскладушки, чтобы растянуться тоже.

Кол лежал на спине и наблюдал, как я медленно убираю книги и бумаги с раскладушки. Думаю, что мое желание быть с ним в одной кровати было достаточно ясно. Он улыбнулся и сказал: «Если ты будешь пай-мальчиком, то можешь присоединиться ко мне в этой кровати». Я тотчас прекратил свою разрушительную работу и вскочил в кровать рядом с ним. Я лежал на левом боку лицом к нему, а он лежал на спине рядом со мной у стенки. В комнате становилось темно, и у меня стоял во всю. Мой член высовывался из ширинки пижамных штанов и, поскольку он был твердым, как камень, кончик касался ноги Кола. Молчание, а потом он сказал: «У тебя стоит, да?»- «Ага». — «Зажги свет. Я хочу его увидеть».

Я перевернулся и включил лампу у изголовья, потом вытащил мой член полностью из ширинки. Он вытянул свой, и мы сравнили свое снаряжение. Он сказал: «Ого, у тебя большой. Я должен найти женщину, чтобы это оприходовала». Потом он настоял, чтобы я взял линейку измерить мои семь с чем-то дюймов. (Вообще-то мой член довольно толст, но судя по тому, что я видел у других, не сверх обычного длинный.)

Я выключил свет и улегся снова. Я лежал на левом боку, почти на животе. Кол лежал на правом боку. После длинной паузы он вдруг забросил свою левую ногу на мои ноги, а левую руку мне на плечи и сказал: «Знаешь, что я собираюсь сделать?». — «Нет, — сказал я. — Что же ты собираешься сделать?»- «Я собираюсь заснуть, иметь мокрый сон и спустить, облив тебя всего». Снова настала долгая пауза. «Ладно, — сказал я, — если уж ты собираешься спустить на меня всего, то тебе надо забраться на меня сверху».