Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность
Шрифт:
«Ты оставался в пассиве?»
«Да, за исключением того, что я реагировал. Я в самом деле реагировал. Что ж, это было началом. Я звонил ему раз в неделю или примерно так, и он трахал меня, и мы сидели голыми и разговаривали. Это было славно. Я никогда раньше не сидел так расслабленно и голым с мужчиной. И он говорил мне разные вещи о моем теле, которые я никогда не слышал от женщин. Ну, что у меня хорошие ноги. Девушки <…> никогда не говорили мне, например, что у меня очень славный член. Если бы не мужчины, я бы никогда не знал, что у меня хорошо сформированный член. Это не так уж важно, но это так. <…>
За примерно три года я прошел через ряд мужчин, которые хотели трахать меня. Потом я встретил парня лет двадцати двух. Он подцепил меня на улице. Мы пошли к нему на квартиру, и дело дошло до позиции шестьдесят девять».
«Тебе
«На это потребовалось время, но теперь я очень люблю это. Трахать мужчину, который тебе нравится физически или эмоционально, очень возбуждает. Теперь я могу входить в это всем нутром».
Пол продолжает любить и женщин. Они даже возбуждают его больше, чем мужчины. «Мужчины не возбуждают меня так, как женщины. Или, лучше сказать, не возбуждают меня таким же образом».
(Klein 1993: 43–49)
Как видим, эти два бисексуала очень различаются во многих тонкостях. Бисексуальность оказывается очень разнообразной, куда более разнообразной, чем гомосексуальность или гетеросексуальность.
Бисексуал имеет явные преимущества перед обоими краями шкалы — перед гомосексуалом и гетеросексуалом, поскольку у него вдвое больше шансов найти подходящего партнера в сексе и объекта для любви. Соответственно меньше оснований для фрустрации и основанных на ней неврозов. Но в то же время у бисексуала и больше оснований для неврозов: больше выбор — больше и сомнений, неуверенности, колебаний. Он может выбирать между ориентацией, санкционированной обществом, и ориентацией запретной, маргинальной. Ни гомосексуал: ни гетеросексуал не стоят перед выбором (если не считать выбора в рамках своей ориентации). Им выбирать нечего — за них выбор сделан их природой. Они созданы такими. А бисексуал всегда стоит перед выбором. Свою книгу о бисексуальности Клайн назвал «Бисексуальный выбор».
Однако само положение, при котором в каждом лагере бисексуал не совсем свой, создает основания для отчужденности и чувства одиночества. В 1984 г. Фриц Клайн даже создал для них особую организацию — Бисексуальный Форум. Но компенсацией за эти неудобные свойства является ощущение, которое всплыло при опросах. Всем бисексуалам Клайн задавал один и тот же вопрос:
«Какое у вас чувство относительно вашей собственной бисексуальности и бисексуальности вообще?» По его словам, ответ был почти всегда один и тот же: «Целостность». Они говорили о чувстве целостности, они ощущали в себе полноту реализации в любви к женщинам и мужчинам (Klein 1993: 60).
Это совпадает с тем ощущением, которое выразил кинорежиссер Дерик Джармен, вполне гомосексуальный:
«Пока я не испытал удовольствия быть оттраханным, я не достиг сбалансированной мужественности. Когда ты преодолеешь свой страх, ты понимаешь, что пол имеет собственную тюрьму. Когда я встречаю гетеросексуальных мужчин, я знаю, что они испытали только половину любви».
(Jarman 1992: 29)
Сколько же людей бисексуальны? Клайн склонен относить сюда всех, кто по Кинзи не входит ни в нулевую, ни в последнюю, шестую категории, то есть всю гамму между гетеросексуалами и гомосексуалами. Если 50 % — гетеро- и 4 % — гомо-, то для бисексуалов остается 46 процентов. Если же учитывать только их эротические реакции или реальные контакты за три года в возрасте между 16 и 55 годами, то 70 % — гетеросексуальны, 8 % полностью гомосексуальны, и для бисексуальности (группы с 1 по 5 по Кинзи) остается 22 %. Но Клайн, скрепя сердце, согласен исключить еще и случайные эпизоды, а значит категории 1 и 5. Тогда остается 15 % мужского населения. Добавив половину этого количества из женщин Клайн получает 25–30 миллионов бисексуалов в США (Klein 1993: 127–128).
Не говоря уж об исторических личностях, любивших оба пола — как Александр Македонский или Юлий Цезарь, «муж всех жен в Риме и жена всех мужей», или Поль Верлен, к бисексуалам Клайн причисляет многих из тех, кого принято считать гомосексуалами: Фрэнсиса Бэкона, Пьетро Аретино, Оскара Уайлда, Гора Видала (тот и сам себя так аттестовал), Андре Жида. Скажем, Теннесси Уильямс был сугубо гомосексуален, но однажды всё же имел связь с женщиной — и для него «есть место в бисексуальном списке, потому что он имел способность к гетеросексуальному действию» (Klein 1993: 137). Клайн подробно описывает бисексуальную биографию Сомерсета Моэма — как же, был женат, имел много романов с женщинами, в то же время через заднюю дверь его верный домоправитель Джералд пропускал к нему мальчиков на ночь.
А есть ли право отнести Сомерсета Моэма к бисексуалам? Он сам говорил о себе, как обычно, заикаясь:
«Моя самая большая ошибка была вот какая: я старался убедить себя, что я на три четверти нормален, а на одну четверть — гомик, тогда как в реальности дело обстояло как раз наоборот».
(Maugham 1972)
Загвоздка, однако, не в количественных параметрах.
Если исходить из того, что в мозгу есть некий центр, ведающий выбором сексуального партнера, и что к половой зрелости этот центр формируется по женской или мужской программе — ориентируя индивида на мужчину или женщину (или — или), то как столь большое количество людей получает и противоположную ориентировку? Два у них центра? Или это некий третий тип центра? Или некий один, но со сбивчивой программой? Стоукс с сотрудниками предприняли длительное наблюдение за бисексуальными людьми. Оказалось, что примерно 30 % процентов из них «мигрирует» в сторону гомосексуальности, другие — в сторону гетеросексуальности, а значительная часть всегда готова к приключениям обоего рода. Исследователи старались выявить признаки, по которым можно предсказать тот или другой поворот (Stokes et al. 1997).4. Природа зигзага: возможности
Не менее загадочно другое: обычные, гетеросексуальные люди нередко вдруг начинают ощущать сексуальную тягу к собственному полу. Иногда это мимолетное чувство, порожденное долгим отсутствием женщин и юношеской красотой, как в «Кавказском пленном» Маканина (настоящем шедевре 1994 г., «Новый мир»). Матерый солдат Рубахин ведет сквозь горы плененного горца. Когда устроились соснуть,
«…пленный юноша медленно склонил свою голову вправо, на плечо Рубахину. Ничего особенного: так и растягивают свой недолгий сон солдаты, привалившись друг к другу. Но вот тепло тела, а с ним и ток чувственности (тоже отдельными волнами) стали пробиваться, перетекая волна за волной через прислоненное плечо юноши в плечо Рубахина. Да нет же. Парень спит. Парень просто спит, подумал Рубахин, гоня наваждение. И тут же напрягся и весь одеревенел, такой силы заряд тепла и неожиданной нежности пробился в эту минуту ему в плечо; в притихшую душу. Рубахин замер. И юноша, услышав или угадав его настороженность, тоже чутко замер. Еще минута и их касание лишилось чувственности. Они просто сидели рядом».
Через короткое время наваждение вернулось. «Пленный качнулся, чуть удобнее разместив голову на его плече. И почти тут же стал вновь ощущаться ток податливого и призывного тепла.
Рубахин расслышал теперь тихую дрожь юноши, как же так… что ж это такое? взбаламученно соображал он. И вновь весь он затаился, сдерживаясь (и уже боясь, что ответная дрожь его выдаст). Но дрожь это только дрожь, можно пережить. Более же всего Рубахин страшился, что вот сейчас голова юноши тихо к нему повернется (все движения его были тихие и ощутимо вкрадчивые, вместе с тем как бы и ничего не значащие, чуть шевельнулся человек в дреме, ну и что?..) повернется к нему именно что лицом, почти касаясь, после чего он неизбежно услышит юное дыхание и близость губ. Миг нарастал. Рубахин тоже испытал минуту слабости…» Но обстановка не располагала к продолжению. Через несколько часов в минуту острой военной опасности Рубахин, действуя инстинктивно, придушил юношу, чтобы тот не выдал притаившихся солдат своим.
В других условиях такое чувство, неожиданно поразившее вполне гетеросексуальных людей, перерастает в страсть, которая преследует их, пока не найдет удовлетворения.
Этакий загул, зигзаг. После этого странная тяга исчезает бесследно. Впрочем, нет, не бесследно: эти люди уже не бросят камень в голубого.
Один из американских романов-бестселлеров последнего времени рисует именно такую ситуацию. Автор, Майкл Чейбон, — очень молодой писатель и внешне очень привлекательный человек, а роман «Питсбургские тайны» явно автобиографичен: у героя и автора совпадают возраст, национальность, родной город и некоторые прочие вещи. Интимные детали столь прозаичны и в своей нестандартности столь неожиданны, что в них наверняка просвечивает личный опыт. Рассказ ведется от первого лица.
После вечеринки приятель пригласил героя отправится в дискотеку. «Окей», — ответил тот. «Но это голубое диско,» — предупредил друг. «А!» И герой вспоминает:
«В школе у меня был, собственно, период, когда я тревожился, сознавая возможность, что мог бы стать и голубым, мучительный, продолжавшийся шесть месяцев пик лет безлюбовности и отсутствия девушек. Ночами я лежал в постели и трезво уяснял себе, что я голубой и уж лучше с этим примириться. Раздевалка превратилась в место мучений, которое кишело обнаженными мужскими гениталиями, и они, казалось, подшучивают надо мной, потому что я не позволял себе бросать беглые взгляды, хоть на доли секунды, — чтобы это казалось случайным, но на деле, как я понимал, это было горьким симптомом моей извращенности. Поскольку, как у всякого типичного четырнадцатилетнего, похоть прямо рвалась из меня, я перебирал в памяти ряд знакомых юношей и пытался сосредоточить на ком-то из них свои сладострастные помыслы, надеясь таким путем найти отдушину для своей похотливости, пусть даже она и останется извращенной и тайной и осуждена на провал. Без всякого исключения мои попытки вызывали во мне только смятение и отвращение».