Другая жизнь. Назад в СССР-2

Вот так я и всадил старлею свою ступню под плавающие рёбра. Не со всей силы, но быстро, резко и глубоко. Я специально, по рекомендации «предка», разрабатывал таз, доворачивая его максимально. А поэтому при постановке опорной ступни в прямой позиции, то есть, носком строго вперёд, бьющая маваси нога разворачивалась практически в позицию «ёко гири» и даже чуть больше. Да и бил я пальцами. Поэтому старлей не правильно оценил дистанцию и принял удар под рёбра. А мне пяти сантиметров хватило, чтобы «проткнуть» ему печень. Командира откачали минут через десять. Но он ещё долго, кроме: «Ох, ни хрена себе», сказать ничего не мог.

Командир не обиделся, но попросил реванша. Я отказался ссылаясь на его раненную печень и мой гуманизм. Дескать, это тоже мой коронный приём, а бить его в печень повторно у меня не «поднимется нога». Чисто из гуманных соображений… Тогда он, паразит, предложил мне поспарринговать с его бойцами. Типа, не в полную силу… Ага! Морпехи и не в полную силу? Ну-ну…

Короче, я отказался категорически. А мой взвод попросил меня, уж если я сам взялся проводить физподготовку, включить туда элементы «ногомашества» и «рукоделия». Ну, что ж, просили — получите. Теперь мы не просто так бегали и ходили, а с махами руками, имитирующими удары бокса, а также удары локтями. Ничего сверхъестественного, но такие упражнения дают сумасшедший эффект. Они учат перемещаться с различными ударами. Через неделю все ребята легко и непринуждённо махали руками и немного ногами.

Ничего необычного на сборах больше не случилось. Я занял третье место по разборке и сборке автомата, отстав от лидера на полсекунды. А в предпоследний день сержанты устроили на берегу мамаево побоище, «столкнув» в рукопашной две школы, нашу и двадцать седьмую. Видимо специально. Почему? Да потому, что общая свалка победителя, естественно, не выявила, и вызвали на поединок взводных.

Против меня вышел тот «вольник», который тоже заборол своего сержанта. И я ему чуть не продул. Боролись по правилам самбо и вольной борьбы, и он меня чуть не «затушил», на песке «мост» делать проблематично. Э-э-э… Делать-то его удобно. Песок ведь, а не камни, но спина почти на песке.

Поэтому я перешёл на бок, а он зацепил мою руку в локте и дожимал. И дожал бы, если бы не Вовка Верёвочников — борец-классик.

— Руку проверни, — крикнул он. — Что ты тянешь?

И я провернул, выскользнул телом, вывернулся и, навалившись на него, завалил и «открутил» сопернику руку. И среди наших прославился. А так бы «опарафинился» на весь оставшийся учебный год и на всю оставшуюся, хе-хе, жизнь.

— Интересно, — сказал предок, когда мы возвращались в лагерь — со мной тоже так же было.

— В смысле, так же? — насторожился я.

— В прямом… Всё, что с тобой было тут в той или иной степени происходило и со мной в моей жизни. Я же из параллельного мира.

— Э-э-э, — задумался и нахмурился я. — Значит, ты знал про этого вольника, про то что он меня за руку тянуть будет и меня не предупредил?

— Ну…

— Я тебе сейчас дам, «ну»! — вызверился я внутренне. — Меня чуть не завалили, а он нукает.

В моей крови ещё кипел адреналин.

— Так, я же знал, что Верёвочников крикнет тебе, хе-хе, — весело так сказал «внутренний голос».

— Вот, ты сука! — обозвал я его и «обиделся».

— Зря ты так обзываешься. Это твоя победа. И немножко Верёвочникова. Делиться нужно. А ты должен был понять, что самбо — не панацея. Что ты мог сделать без куртки? А в жизни часто так случается… Потянул ты за рубашку, и она порвалась. И супротив тебя голодранец.

Я задумался.

— А ведь прав «предок», — подумал я. — Без такого опыта, я бы пожалуй этого бы не понял.

— Ладно, прости за грубость! — попросил я.

— Уже простил! Как на себя можно обижаться, хоть ты и не совсем я?

Строевой конкурс тоже сдали на «нормально». Уже после обеда второго дня мы ходили под песню «Здравствуй небо в облаках»[1], которую, естественно, запевал я. А что? Я запел, ребятам понравилось. Сержанту — тоже. Я просто крикнул на марше:

— Внимание! Песня!

И запел:

— Здравствуй, небо в облаках. Здравствуй, юность в сапогах. Пропади, моя тоска, вот он я, привет, войска. Эх, рельсы-поезда, как я попал сюда?

Здесь не то что на гражданке. На какой-нибудь гражданке. Жизнь снаружи и с изнанки сам попробуй изучи… Для печали нет причин.

Непросто быть собой, когда шагает строй. Только сердце птицей бьётся, и ликует, и смеётся, и ему не удаётся под погоном петь в груди.

Знать бы, что там впереди.

Где-то течёт река… Где-то дом, где всё ждут нас назад…

Это не грусть. Слегка, просто ветер щекочет глаза…

Шаг вперёд и два назад. Кто бы знал, чему я рад.

Просто сбросил я печаль, словно голову с плеча.

На стыках рельсов путь в виски вбивает пульс

Ты поймёшь, как будет нужно, где предательство, где дружба

Где карьера, а где служба и как сердце безоружно

Как обманчива наружность, сколько звёзд и сколько лычек

Сколько лиц, личин, обличий, и как мало в нас различий

Где-то течёт река… Где-то дом, где всё ждут нас назад…

Это не грусть. Слегка, просто ветер щекочет глаза…

Под такую песню маршировалось весело. Сержант, конечно же, переписал слова песни для своего «дембельского альбома» и радовался этому, как ребёнок.

Нашлась у морпехов и гитара, будь она неладна. С неё и начались мои выступления по воинским частям. Потому, что, как оказалось, моя песенная эпопея только началась после нашего триумфального строевого прохождения мимо трибун руководителей района, выстроенных по-над «нашей» дорогой, ведущей, кстати, как сказали, на какой-то секретный войсковой объект.

Так вот, всем понравилось, как мы весело прошлись, чётко печатая шаг, и сама песня понравилась, поэтому нашему «хору мальчиков» предложили пройтись перед теми, кто примет присягу в дивизии морской пехоты. Мероприятие нам понравилось, интересно было посмотреть на то, как других «забривают» в армию, и мы согласились практически полным составом. Тем паче, что присяга должна была состояться буквально через три дня после окончания наших сборов, а именно двадцать шестого июня в воскресенье. За нами даже обещали прислать автобус. И не обманули. Прислали.

Там мы под песню прошлись строевым шагом перед будущими защитниками Родины, их родственниками и командованием дивизии по настоящему военному плацу и встали на, специально нас отведённое, место. Потом мы смотрели, как новобранцы дают присягу и потом проходят строем. Потом нас, как и гостей, накормили праздничным обедом и отвезли к школе. Вот так закончились наши военные сборы. Не знаю, как кому, а мне они понравились.

— Ты, прямо сказать, превзошёл меня, — сказал мне мой «внутренний голос». — Я, хоть и целенаправленно зная, что хочу, шёл по спорту, но у тебя это как-то легче получается. У тебя тело одновременно и гибче, и, э-э-э, упруже, что ли… Ты, как пружина, Мишка. Интересно, как высоко ты прыгаешь? Давненько ты в высоту не прыгал, кстати.