Другие правила

— Посмотрите сами и догадаетесь, — Катрин улыбнулась, — я уверена, что вам не нужна моя подсказка.

Валери пожала плечами и села на стул рядом с кроватью раненого. Дела его были на самом деле хуже некуда. Ей даже осматривать его было не надо, чтобы понять, что рана воспалена и, не дай боже, загноилась. С такого близкого расстояния пуля прошла на вылет, было задето легкое, что грозило немедленным воспалением легких, если быстро не принять меры. Валери пожалела, что отпустила Сафи с Жаком. Ей она была сейчас крайне необходима. Придется справляться самой. Кроме жизни месье де Лесси на кон была поставлена и репутация Валери в Тюрени. Если она не сможет ему помочь, то остаток дней она проведет в замке Шатори, и ни одно семейство не рискнет пригласить ее на прием. Валери этого не хотелось. Несмотря на то, что обычно она не заботилась о репутации, мысль о том, что еще пол года она будет проводить только в обществе Жака, Хуана и Катрин казалась ей невыносимой. В Жака и Хуана она уже наигралась и их постоянные ссоры стали ее раздражать. Сегодня все утро у нее чесались руки от желания влепить им обоим по пощечине. Они испортили ей все утро, ссорясь за завтраком, от чего она сбежала гулять с кузиной. И было очевидно, что ссорам этим не будет конца и края.

Глубоко вздохнув, Валери склонилась над Люсьеном, аккуратно разрезая бинты. Раненый был в глубоком забытьи. Доктор, седой старик, стоял у нее за спиной и постоянно покашливал. В углу комнаты столпились все остальные — мадам де Лесси, которая на самом деле все время плакала, и слезы беззвучно текли по ее щекам, Катрин, Сюзанна, Мари и дон Хуан.

То, что она увидела, было хуже ее самых плохих прогнозов. Рана воспалилась и загноилась. Валери пинцетом пошевелила ее рваный край, соскребая гной. Поморщилась. Доктор явно не был профессионалом.

— Где же ты, Сафи, — пробормотала она по-мадьярски, — что же мне делать?

Хуан подошел и встал рядом.

— Все очень плохо, — сказала Валери по-испански, — надо чистить рану, надо много мази из мха. И микстуру из него же. И еще много-много настоя чистотела.

Она взяла из рук лакея большую черную шкатулку и раскрыла ее. Внутри оказалось множество всяких флакончиков, наполненных жидкостями и баночек с мазями и пилюлями.

Пока Валери возилась с раной, Сюзанна подошла к ней и встала рядом с доном Хуаном.

— Дон Хуан, — проговорила она, отводя глаза от раны, — нам нечего тут делать, прошу вас пройти со мной в гостиную и выпить по бокалу вина.

— Хуан, ты можешь понадобиться мне, — бросила Валери, — не уходи.

И тут же ощутила страшную волну ненависти. Она даже оторвалась от раненого и подняла голову. Посмотрела на хорошенькую девушку, стоявшую рядом. Огромные голубые глаза ее пылали гневом. Валери нахмурилась, взглянула на Катрин и прикусила губу, боясь рассмеяться. Вот оно что. Мадемуазель Сюзанна посягает на Хуана. Бедный ее брат, он пал жертвой ревности своей сестры.

Глава 12. Известия

Вечером этого же дня Валери получила письмо. Посыльный, прибывший издалека, весь в грязи и пыли, протянул ей розовый конвертик, получил плату и скрылся в ночи. А Валери побледнела так, будто увидела призрак. Она смотрела на письмо, и не могла произнести ни слова. Жак, наблюдавший всю эту сцену, заглянул ей через плечо, но не увидел ничего, что могло бы помочь ему в разгадке тайны письма. Там стояло только имя Валери, написанное размашистым мужским почерком.

Заметив его движение, девушка сунула письмо в карман и обернулась к кузену:

— Это от Филиппа, — сказала она, силясь улыбнуться.

Жак кивнул и пошел к себе. Там он некоторое время ходил из угла в угол, потом спустился в библиотеку и стал рыться в ящике с письмами и документами. И нашел то, что искал. Нашел письмо Филиппа де Флуа, написанное его отцу пару недель назад. Догадка его подтвердилась. Филипп писал мелкими аккуратными буквами с небольшим наклоном. Письмо, полученное Валери, было не от Филиппа.

Вечером Валери и дон Хуан куда-то исчезли. Их не было за ужином, их не было и позже, когда Катрин и Жак отправились каждый к себе. Жак сильно подозревал, что исчезновение этой парочки было связано с таинственным письмом. Он долго не мог заснуть, а потом спустился в сад, и пол ночи гулял по аллеям, гадая, приехала его кузина или нет. И уже под утро услышал голоса. Вернее нет, не голоса. Он услышал, как кто-то плачет.

Плакала женщина. Жак пошел на звук, и вдруг резко остановился и метнулся за куст. На скамейке в беседке сидели двое. По силуэту в первых лучах солнца он узнал свою кузину, которая закрыла лицо руками и рыдала в полном отчаянии. Светлые волосы, распущенные по плечам и еще волнистые от завивки, падали ей на лицо. Рядом сидел дон Хуан, который молча обнимал ее за плечи.

Жак некоторое время созерцал эту сцену. Его соперник обнимал Валери, потом отнял ее руки от залитого слезами лица и стал их целовать. Жак молча бесился, сидя за кустом жасмина. Валери же подставила губы, и они некоторое время целовались, пока дон Хуан не схватил ее в объятья и не прижал к себе. Валери вырвалась, как будто очнулась, и отстранилась от него.

— Ты-то доволен, что все так сложилось, — сказала она и снова закрыла лицо руками.

Дон Хуан скривил губы:

— Это несправедливо, Валери. Я ничем не заслужил подобных обвинений.

— Но будь твоя воля, ты бы убил его.

Он помолчал. Валери ждала ответа.

— Будь моя воля, то — да, — ответил он, делая ударение на слове «моя».

— Так я и знала.

Повисло молчание.

— Вряд ли я могу думать иначе, — через некоторое время проговорил он горько, — но кроме меня есть еще и ты.

Он снова обнял ее, и Валери не сопротивлялась.

— Должна быть причина, — сказала она, — он же не мог не прийти просто так. Проделать такой путь и в последний момент передумать...

— Конечно не мог. Поэтому давай подождем новых известий от него. А сейчас пойдем спать. Ты очень устала.

Они прошли буквально в шаге от затаившегося в кустах Жака и направились к замку. А Жак встал и стал отряхивать камзол, весь перепачканный землей. Интуиция подсказывала ему, что он только что узнал нечто очень важное.

...

За завтраком кузина не могла подавить зевки, и вид у нее был весьма разбитый. Жак тоже был не в лучшей форме. А вот дон Хуан выглядел так, будто всю ночь провел в кровати, а не сидел с Валери в парке на рассвете. Жак поражался, как ему это удается — всегда отлично одет, всегда приветлив и всегда спокоен.

Сразу же после завтрака, когда Жак еще надеялся сбежать и поспать пару часов, объявили о приезде мадам де Лесси и ее дочерей. Жак терпеть не мог обеих девиц де Лесси, но остался, чтобы узнать, как продвигаются дела у их брата. Валери же взглянула на дона Хуана и заулыбалась. Катрин тоже посмотрела на дона Хуана — и нахмурилась.

Мадам де Лесси была без слез. Возможно лицо ее было белее обычного, но слез не было. Более того, она улыбалась. Только войдя, она тут же подошла к Валери и сжала ее руку: